В прицеле «Бурый медведь» - Беляков Петр Алексеевич. Страница 18
Путь преграждают проволочные заграждения на сваренных рельсах. Пробую одолеть с ходу. Прыгаю и застреваю в проклятых колючках. С яростью дергаю руками, ногами.
– Помогите! – кричу изо всех сил.
Подбегает лейтенант Туз. Он снимает с себя полушубок и, бросив его на проволоку, перекатывается на другую сторону.
– Товарищ лейтенант…
Совсем рядом хлопают разрывные пули. В небо взлетают осветительные ракеты, рисуя на снегу страшно уродливые тени. Все ближе слышатся крики фашистов.
– Держись, снайпер! – слышу над собой голос командира. Высокий и сильный, Туз берет меня за воротник шинели и так дергает к себе, что мы оба кубарем летим в снег.
– За мной!
В душе я ликовал. Куда девался страх? На смену ему пришло другое, более сильное чувство – желание отблагодарить лейтенанта: «И я готов спасти тебя, командир!»
Мы перебрались через насыпь железнодорожного полотна и скрылись в камышах.
На окраине Батайска отыскали свой обоз. Нас сытно накормили, проводили на отдых в жилой дом. Заснул я крепко-крепко, укрывшись с головой шинелью. И хотя говорят, что уставший человек спит без сновидений, мне снился сон: фашисты продолжали лезть на обороняемый нами дом, а я стрелял в них, не испытывая ни страха, ни жалости.
Просыпаюсь от легкого стука в дверь. Приподнимаю шинель и вижу: в дверях стоят три пожилых бойца. Узнаю среди них угрюмого ездового, с которым ехал на быках вблизи Халхуты. Лейтенант Туз сидит за столом и бреется.
– Тут, что ли, снайпер? – спросил ездовой.
– Тут. Спит еще.
– Правда, что парень в Ростове много фрицев побил?
– Правда. Шестнадцать!
– Молодец какой! Ну нехай спит. А это от нас подарок, – говорит тот же ездовой и кладет сверток на стол.
Едва закрылась дверь, беру со стола сверток, разворачиваю. В нем маскировочный халат, кусок сала, хлеб, кисет с махоркой и зажигалка.
– Хорош подарок, – улыбается Туз.
И хотя я некурящий, кисет с махоркой и зажигалку принимаю с особой благодарностью. Знаю, что на фронте это самая, пожалуй, дорогая вещь. И если ее дарят, значит, высоко ценят ратный труд.