Грибная красавица (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна. Страница 10

Дома Антон бросился разогревать ужин, а я потащила ее купаться. Кроме того, мне надо было взглянуть на раны, оценить общее состояние. Я не лекарь, но в церковных стенах и ордене когниматов нахваталась достаточно знаний для того, чтобы вылечить несложные раны и болячки. Увы, придется искать настоящего лекаря. Если кровоподтеки заживут, а травяные компрессы помогут от коросты, то язва на ноге выглядит устрашающе, я сама не справлюсь. А еще мне не нравился ее кашель. Очень не нравился.

За ужином все опять молчали. Антон уныло ковырялся в тарелке, исподлобья разглядывая женщину. Та не поднимала глаз, но свою порцию ела жадно.

— Как тебя зовут? Должны же мы как-то к тебе обращаться? — я нарушила молчание.

— Мне все равно, называйте, как хотите.

— Хм, ну тогда будешь Тенью. Антон, завтра еще придется отправиться к лекарю. Мне не нравится ее язва на ноге и кашель. Кстати, как давно у тебя кашель?

— Не помню.

— Заваришь ей ромашку и чабрец, пусть выпьет на ночь. Рисовать хочешь?

Тень вздрогнула, подняла глаза, потом опустила взгляд на правую руку, безвольно уронившую ложку.

— Антон отведет тебя в твою комнату и даст бумагу и карандаш. Попрактикуйся и вспомни навыки, ты можешь очень скоро понадобиться.

Тень встала из-за стола, поддерживаемая Антоном. Я добавила ей вслед:

— И нарисуй свою дочь, пожалуйста.

Спина невольницы дернулась, плечи сжались в защитную стойку. Она медленно развернулась ко мне, сбрасывая руку парня.

— Откуда? Откуда вы знаете?.. — она зашлась в приступе безжалостного кашля.

Я устало усмехнулась:

— Я много чего знаю, Тень. Даже больше, чем хотелось бы. Спокойной тебе ночи.

За окном уже бушевала самая настоящая гроза, раскаты грома освещали усталый город. Духота наконец спала, завтра будет чудесный прохладный день, полный дел и хлопот. Я уснула в ту же секунду, как моя голова коснулась подушки.

А проснулась не в своей кровати. Привязанная.

Голова гудела, как набатный колокол, рядом сидел усталый Антон, в угол комнаты забилась Тень, взирающая на меня с откровенным ужасом и отвращением.

— Приступ? — прохрипела я, в горле першило, кажется, связки порваны. Дикий цепенящий холод, словно я вновь в монастырских подвалах.

Антон молча кивнул, развязывая меня и подавая стакан травяного настоя. Я жадно выпила, попыталась сесть. Перед глазами все плыло, страшная слабость.

— Да лежи ты, — Антон попытался уложить меня обратно, но я упрямо села на кровати, слегка покачиваясь.

— Который час?

— Восемь утра.

Я скривилась. В девять должен придти Мартен с отцом, а потом поверенный. Еще надо было найти лекаря. А еще… Я спохватилась.

— Вам удалось что-нибудь записать или запомнить?

Антон мрачно скривился.

— Лучше. Когда у тебя началось, я разбудил Тень. Она смогла зарисовать почти все.

— Дай посмотреть, — я жадно выхватила у него кипу рисунков.

Мертвая женщина, распятая на камнях, с огромным животом. Я скомкала рисунок — сука, как жаль, что ты уже мертва. Огромная рысь, подсеченная в прыжке, и кубарем летящая в пропасть, но почему-то с человеческим лицом. Этот рисунок я отложила. Картина заброшенного кладбища, вдалеке виднелась церковь, сложенная из костей. Символично, забавно, и даже, пожалуй, мило. Огромный котел на огне, в котором плавают люди. Рядом стояла гигантская фигура в балахоне и помешивала варево. Что вот это значит? Тоже отложила. Следом Антон подал мне большой лист бумаги, и я вздрогнула. Весь рисунок занимал огромный гриб с разросшейся грибницей, которая, словно сеть, была накинута на город. В каждых складках гриба угадывались человеческие фигуры с лицами, искаженными болью и страхом. Они протягивали руки, просили помощи, хотели вырваться с плена, но не могли. Художница мастерски передала их чувства, потрясающий талант. Я подняла глаза на Тень.

— Ты просто чудо. У тебя настоящий дар.

Рабыня смотрела на меня затравленным взглядом. Ее душил кашель, но она выдавила:

— Вы… колдунья?

— Что? Ах, понимаю. Антон, я сильно буянила?

— Угу, — пробурчал мальчик, и тут же ретировался. — Пойду завтрак приготовлю.

Мы остались с Тенью одни.

— Нет, я не колдунья.

— Но вчера ночью…

— У меня был приступ. Такое иногда бывает.

— Но вы вели себя как безумная, катались по полу, царапались, ругались, Антону чудом удалось вас уложить и привязать…

— Так я и не спорю, я сумасшедшая.

Глаза Тени расширились от ужаса.

— Вот ты много встречала колдунов в своей жизни?

— Ни одного, — женщина сжалась в углу еще больше. — Верните меня обратно, пожалуйста.

— Ты не видела ни одного колдуна, так как ты можешь утверждать, что я колдунья?

— Все колдуны безумны! Это же известно даже ребенку.

— Верно. Все колдуны безумны. Но! Не все сумасшедшие являются колдунами, — я специально помолчала, давая Тени время обдумать эту сложную логическую конструкцию.

— Не понимаю.

— Есть очень много безумных людей. Но колдунов намного меньше, понимаешь? Вот ты, например.

— Что я? — Тень недоуменно вскинула голову.

— Ты тоже безумна.

— Неправда!

— Безумна. Правда, твое безумие почти незаметно. Оно проявляется в твоем даре. Ведь что такое безумие? Безумие — это когда ты чем-то отличаешься от общепринятых норм поведения или способностей. Вот Антон. Он абсолютно нормален. Возьмем его как норму. Умеет он рисовать скрытое в душе человека, как ты? Нет, не умеет. Значит, ты можешь и делаешь то, что не могут остальные. Значит, ты отличаешься, а поэтому ты безумна.

— Я… я просто рисую, а рисовать умеют многие.

— Верно. А кто сказал, что они не безумны? Так что не суди других. А колдун… Колдун — это тот, кто перешагнул некоторую черту, за которой нет ничего, кроме разрушения и зла, там нет эмоций и желаний. Колдун уже не человек, а бездушная тварь, упивающаяся своей властью…

Я замолчала надолго, уставившись в пустоту. Вместе со мной молчала и Тень.

— Давай на этом закончим, у нас сегодня очень много дел.

Тень закашлялась, отрицательно мотая головой. Она явно не верила моим словам.

— Ты знаешь, чем я занимаюсь?

Женщина покачала головой.

— Частным сыском. Сейчас у меня богатая клиентка, я должна найти ее пропавшую дочь, девочке семь лет. Я думаю, что ее погубила колдунья. Сколько сейчас лет твоей дочери?

Тень молчала и недоверчиво слушала меня, не собираясь отвечать.

— А знаешь, что на твоем последнем рисунке? Это то, чем колдунья губит людей. Грибное колдовство. Или что-то на него похожее. Так что ты подтвердила мои догадки. Пошли завтракать.

К завтраку пожаловали Мартен и его отец, Антон пригласил их к столу, подал вкуснейшие сырники и заварил диковинный заморский напиток — кофе. А принесенные гостями нежные ароматные булочки с изюмом привели меня почти в чувство. После приступов у меня всегда разыгрывался дикий аппетит, так что я моментом умяла еду. Тень не проронила ни слова.

Отец Мартена оказался бойким лукавым старичком, безумно влюбленным в свое дело. Собственно, за завтраком говорил только он. Подробно рассказал про свои фирменные рецепты, похвастался семью видами закваски для теста, которые вывез из осадного города, перечислил все пряности, которые думает закупить в ближайшее время, долго размышлял вслух, как назвать пекарню, и даже совсем не замечал, что его толком никто не слушает. Антон был мрачный и уставший, я обжиралась до неприличия, а Тень замкнулась в себе. Только Мартен делал вид, что слушает, и поддакивал отцу.

Мы дождались поверенного и заключили с Мартеном сделку. Он был поражен известием о том, что я вчера купила рабыню, но узнав, что собираюсь оформить ей вольную после того, как она отработает свою стоимость, окончательно успокоился и уверился в моей честности и порядочности.

— Лидия, ты обещала зайти в церковь. Сегодня в двенадцать как раз воскресная служба. — Антон был настроен решительно. — Заодно у священника узнаешь, где найти лекаря.