Гончая (СИ) - Ли Марина. Страница 52
И добавила, вырвав из пальцев Рика телефон:
– Середина ночи, Дэр, не тупи! Криминалистов я известила своевременно, и запросы с рисунком вируса мы разослали по всем клиникам Круга.
Я вскинула брови. Ого! Не сектора?
– А чему вы удивляетесь? – Видимо, брови вскинула не только я. – Дело на правительственном контроле. Перед нами теперь вообще все двери открыты, без исключений. Надо пользоваться, пока есть возможность.
– Хоть какой-то плюс от всего этого дерьма, – проворчал Харди, за что и получил полную благодарности и признания улыбку от меня.
И тут, впервые после рецепта корзиночек с печеночным салатом, подал голос Люк.
– Послушайте! – просвистел он заговорщицким шепотом. – Раз уж перед вами теперь все двери открыты! А нельзя ли узнать тайну принца Вилли?
Все дружно застонали и закрыли лица ладонями.
– А что такое? – возмутился наш повар.
Ничего такого, просто этот член королевской фамилии – наследник, между прочим, – давно будоражил умы всего населения Аполлона. Уж больно он выделялся в кругу своей семьи. Слишком высокий, слишком смуглый, темноволосый, наконец, хотя все знают, что последние пару сотен лет в венценосной семье рождаются исключительно блондины. Слухи ходили разные. Начиная с того, что Вилли – подкидыш и заканчивая сомнениями в верности королевы. И я сомневаюсь, что наше расследование дает нам право на ключ к этим дверям. Уверена – не дает. Не то чтобы меня волновала проблема происхождения наследника престола, но что ответить Люку, когда в его глазах столько надежды и мольбы?
Ситуацию, громко икнув, спас Бран. Криво усмехнувшись, прижал пальцы к губам.
– Пардон!
– Так! – Рик громко хлопнул в ладоши. – Юпитеру больше не наливать. Народ, как насчет убрать здесь все по-быстрому и позволить новоиспеченному папаше выспаться, м?
Бран вскинул голову и издал возмущенный звук, больше всего напоминающий стон надоенной коровы. Ну, или то, как этот стон представляют себе наши кинематографисты. Настоящую корову живьем мне видеть не приходилось, разве что в сериале «Деревенская жизнь»*, который вся общага смотрела, открыв рот и иногда даже не дыша. Мычание молодого бычка – ой, я хотела сказать, отца! – не оставило нас равнодушными. Люк и Харди подхватили бедолагу под локотки и уволокли в спальню, а мы втроем занялись уборкой.
Примерно через час – время уже близилось к полночи – Рик вызвал такси.
– Хочешь что-то взять у себя или сразу домой едем? – спросил, открывая передо мной заднюю дверцу.
– Давай сразу домой, – зевнула я.
– Моя Кошечка! – похвалили меня за правильный ответ, и уже минуту спустя я сладко сопела, пристроив голову на плече своего Охотника.
Момента прибытия на место не помню – Рик не стал меня будить, внес в дом на руках. Смутно помню, как меня вытряхивают из одежек и укладывают на прохладные простыни. Чувствую горячее тело Рика рядом, но сказать что-то или пошевелиться не в силах.
Устала.
Я так устала.
Мне снился лимб. Пасмурно-серый и пустынный. Такой, каким я его знала с тех пор, как во мне проснулся дар Гончей. Как это часто бывает во сне, я не понимала, что происходящее со мной нереально, а поэтому испытывала нешуточный страх, не чувствуя поддержки своего Охотника за спиной. Все же его присутствие внушало мне уверенность в собственных силах, да и вообще влияло очень положительно.
Зачем я здесь? В приступе паники я закрутилась на одном месте волчком. Проклятье! Я не могла вспомнить не только о цели визита в лимб, я и близко не представляла, где находится мое физическое тело.
– Рик! – Не знаю, зачем позвала, ведь точно знала, его нет в лимбе, и испуганно прикрыла голову руками, когда откуда-то сверху до меня донеслось:
– И-и-ик! И-и-и-ик! – словно кричала какая-то хищная птица. Бред! Откуда? Здесь не водятся птицы, не рассекают мощными крыльями небесных глубин, потому что здесь нет ни неба, ни земли, вообще ничего живого – одна лишь равнодушная мгла да призраки умерших людей.
И между тем, запрокинув лицо, я увидела черные-черные крылья, закрывающие собой половину простора надо мной.
– И-и-ик! – жалобно всхлипнула птица, и я заледенела от осознания, что ищет она именно меня, надо мною кружит пугающе нереальным стервятником, и ни за что не спрятаться от нее на бесконечной равнине лимба.
Неужели это и есть конец? Так чувствуют себя те, кто заблудился во мгле?
Не хочу. Не готова. Нечестно.
Почему я здесь?
Хочу назад, к Рику. Мысль об Охотнике обожгла чувствительной болью – будто меня в чан с горячей водой окунули, – и, сдавленно вскрикнув, я распахнула глаза.
Спальня захлебывалась в холодных лучах раннего солнца. Из соседней комнаты доносилось тиканье настенных часов. Кто-то далеко за окном включил газонокосилку… Я повернула голову, залюбовавшись спящим Риком, со всей осторожностью сдвинула руку, которой он прижимал меня к матрасу, и выскользнула из постели. Я чувствовала себя разбитой, – и не удивительно, в четыре утра-то! – однако знала, что не смогу сейчас заснуть.
Приняла душ. Постирала несвежее белье и повесила его сушиться – все же надо было заехать к себе хотя бы ради этого! Переоделась в майку Рика, которая висела тут же, на сушилке, и долго рассматривала себя в зеркале. Неужели это я? Агнесса Ивелина Брунгильда Марко. Сирота из приюта и ходячее невезение. Неужели я стою в мужской ванной, полуобнаженная, счастливая и немного растерянная из-за пугающего чувства правильности происходящего? «Это твое место», – нашептывал внутренний голос, и я с ним соглашалась.
Мое.
Часы тем временем натикали без пятнадцати пять, и я, прокравшись на кухню, подогрела себе стакан молока, после чего вернулась в кровать, к Рику. Мне нечего бояться рядом с ним в его – нашем – доме. А сон – это всегда только сон, пусть он и похож на реальность.
Во второй раз проснулась от того, что кто-то уверенно и довольно-таки сильно сжал мою ягодицу. Голую.
Ну, правильно, белье-то я постирала.
– Рик!
– Угу.
Я лежала на животе, уткнувшись лицом в матрас, майка закаталась (сама ли?) куда-то в район лопаток, под животом валик из скрученной подушки. И учитывая, что ниже пояса одежды на мне не было, поза получилась самой что ни на есть бесстыдной.
– Что ты делаешь? – Голос позорно осип, а внутри все задрожало от сладкой слабости.
– Смотрю на тебя и думаю, чего мне хочется больше: залюбить тебя до потери дыхания или выпороть?
Или что?
– Плохая шутка! – Я попыталась повернуться, чтобы заглянуть Рику в лицо, но он прижал меня ладонью к матрасу.
– Не шевелись. – Шевелиться? Серьезно? Да он почти в два раза больше меня, тут и захочешь – не вырвешься. – Знаешь, что я чувствовал, когда ты бросилась в погоню за черной воронкой?
Ой! Как-то мы с копчиком внезапно осознали, что дело пахнет керосином.
– Беспомощность.
Смазанным, ленивым каким-то движением Рик шлепнул меня по ягодице. Чувствительно, но не больно. Скорее, обидно.
– Ай!
С удвоенной силой стала вырываться, и снова безрезультатно.
– Отчаяние.
Оседлал мои коленки и переместил руку со спины на шею, фиксируя голову, из-за чего я вообще утратила способность двигаться. Единственное, что мне оставалось – бестолково махать руками.
– Рик! – зарычала, почувствовав второй поглаживающий шлепок. – Прекрати!
– Не нравится?
– А ты как думаешь?
От обиды хотелось плакать. Такое утро испортил! Мое первое осознанное утро в его доме! Мечталось о медовой нежности и теплых словах, а он… Отчитывает, как ребенка. Шлепки еще эти отвратительные… А главное, за что? Ведь все обошлось, и никто не пострадал! Кроме того, я совершила невозможное! Спасла Гончую от почти неминуемой гибели, а он меня – по попе, как несмышленыша! Да меня так даже сестры в приюте не унижали!