Мадемуазель Каприз (СИ) - Бэйн Екатерина. Страница 24

Ей стало ужасно плохо, так, что все завертелось перед глазами. Корабль снова закачало так, что Валентина вцепилась в спинку кровати, чтобы опять не упасть. Но не это было главным ощущением, а то, что казалось, ее внутренности выворачиваются наизнанку.

Когда качка немного утихла, набираясь сил перед новой атакой, Валентина сползла на пол, встав на дрожащие ноги и хватаясь по пути за все, что попадалось под руку, направилась к иллюминатору. Выглядела она при этом далеко не лучшим образом.

Палубу заливала вода, она хлестала через борта, поднимаясь огромными волнами. Кругом сновали матросы с ведрами, всем своим видом выражая беспокойство и тревогу. Но Валентину это не встревожило. Вряд ли, что-то могло встревожить ее еще больше, чем то, что она чувствовала.

В придачу к своим непередаваемым ощущениям, девушка ощутила зверский холод, охвативший ее ноги. Опустив глаза вниз, Валентина обнаружила себя стоящей в луже. Поджав по очереди сначала одну, а потом другую ногу, девушка вернулась в койку и закуталась в одеяло, стуча зубами от холода.

Она закрыла глаза, чтобы не видеть, как стены каюты качаются справа-налево и слева-направо. Но с закрытыми глазами было еще хуже. Стало казаться, словно она куда-то проваливается, в черную бездонную яму с водоворотами. От этого ее едва не вывернуло наизнанку, но Валентина только икнула.

В таком состоянии Валентина провела достаточно долгое время, ни о чем не думая, кроме того, что она чувствовала и того, когда же это закончится. Перспектива пойти ко дну со всем экипажем не казалась девушке ужасной, напротив, кто знает, может там она наконец отдохнет. В такую ужасную качку лучше оказаться за бортом, где не так качает и какая разница, если ты при этом утонешь. Зато тошнить не будет.

Вскоре мысль о том, как бы поскорее пойти ко дну стала для Валентины навязчивой идеей. С каждым новым встряхиванием и сотрясением она думала, что вот теперь ее желание наконец исполнится и все закончится. Какая разница, каким образом, главное, что это ужасное, жуткое состояние перестанет ее мучить. Кораблю давно пора развалиться и затонуть. Что он медлит? Да сколько можно все это терпеть?

Дверь каюты распахнулась и внутрь ввалился мокрый с ног до головы Патрик.

— Вы в порядке, мисс Лефевр? — переведя дух, спросил он.

Даже самый изощренный разум не сумел бы придумать более издевательского и своевременного вопроса. Валентина так вымоталась, что не могла даже злиться. Она глубоко вздохнула, набираясь сил и еле слышно простонала:

— Мы уже утонули?

Патрик был немного ошарашен подобным вопросом. Пару секунд он молчал, моргая, а потом отозвался:

— Что вы! Нет, конечно.

— Жаль, — в том же духе заметила девушка.

Молодой человек шагнул ближе и наконец разглядел Валентину при слабом свете фонаря, который держал в руках. А главное, обратил внимание на ее состояние.

— Вам плохо? — встревожено спросил он.

— Нет, мне хорошо, — странным голосом ответила она, — мне просто замечательно. Лучше не бывает. Вы что, сами не видите?

— О Боже мой! — ахнул Кейн, — я вижу, что вам очень плохо. Я позову Тайлера, немедленно!

— Не надо. Зачем? Лучше уйдите и закройте за собой дверь. Я хочу умереть в одиночестве.

Ее последние слова повергли Патрика в такой ужас, что ничего не ответив на это, он вылетел за дверь и поднимая брызги, помчался по палубе.

Валентина попыталась приподняться, вцепившись в спинку кровати и ей это удалось сделать со второй попытки. Держась второй рукой за голову, которая была тяжеленной, словно чугунок, девушка устроилась поудобнее, как только это возможно в ее состоянии. Но увы, легче ей от этого не стало.

Через некоторое время в каюту вернулся Патрик, да не один, а вместе с Тайлером, которому хватило одного взгляда на девушку, чтобы понять все.

— Морская болезнь, — констатировал он, а Валентина в ответ перекосилась.

Как будто, она сама этого не знала!

— Сожалею, мисс Лефевр, но ничем помочь не могу.

— А я и не ожидала, что вы мне поможете, — прошипела девушка в ответ, — я сама все прекрасно понимаю, месье Тайлер. И нечего тут стоять и пялиться. Что вы не видели? Мою зеленую физиономию?

— Не надо сердиться, — примирительно заметил врач, отступая к двери, — мы уже уходим.

— Но ее нельзя оставлять в таком состоянии, — попытался, было, возразить Патрик.

Тайлер потянул его к выходу. Валентина скорчила такую гримасу, что увидев ее в зеркале, сама бы испугалась. Ее пальцы крепко сжали подушку и она сказала:

— Пошли вон отсюда, оба. Убирайтесь к черту. Вам ясно?

— Да, ясно, — подтвердил врач и выволок наконец помощника капитана на палубу.

— Мы ничем не сможем ей помочь, — уверял он его по пути, — это, увы, неизлечимо. А зря раздражать и нервировать девушку ни к чему. Ей и так несладко.

Но Патрик все еще никак не мог переварить то, что его только что послали к черту. И кто? Милая, очаровательная девушка по имени Валентина!

— Она сказала, идите к черту, — пробормотал он изумленно, — Валентина!

Тайлер потерял терпение.

— Если бы я страдал от морской болезни, а вы стояли бы у меня над душой, я бы послал вас куда дальше. Оставьте это, Кейн.

К утру шторм совсем прекратился, словно его и не было. Правда, небо было еще серым, зато прекратился дождь и ветер, отчего качка почти исчезла. Валентина вновь обрела желание жить и перспектива пойти ко дну перестала казаться ей замечательным выходом. Девушка даже почувствовала первые муки голода, хотя до сих пор мысли о еде вызывали в ней новый приступ тошноты.

Поэтому, когда Сэм принес ей завтрак, состоящий из горячего куриного бульона и кусочка хлеба, Валентина подумала, что ей стоит попробовать. А попробовав, она проглотила все это без остатка.

После завтрака, пусть даже и такого скудного, девушка почувствовала себя совсем хорошо и решила выйти на палубу, подышать свежим воздухом. Она все еще чувствовала некоторую слабость, но ее и сравнить нельзя было с тем отвратительным состоянием, которое преследовало ее во время качки.

Небо уж начало очищаться от облаков, постепенно становясь голубым. Ветерок был настолько умеренным, что палуба почти не качалась. Сделав несколько шагов вперед, Валентина перевела дух и огляделась по сторонам. Очень хотелось куда-нибудь сесть, но сесть было некуда. Поэтому девушка решила добраться до борта и облокотиться о него. Все же, лучше, чем совсем ничего.

Но тут мимо прошел Патрик. Точнее говоря, он просто шел, а мимо Валентины он пройти не мог, наверное даже в сомнамбулическом состоянии. Он остановился и с тревогой спросил:

— Вы уже поправились, мисс Лефевр?

— Да, спасибо, — кивнула девушка, — мне уже лучше, причем, намного.

— Я очень рад. Вчера вы меня ужасно испугали, когда сказали, что собираетесь умирать.

— У меня было такое ощущение, — пояснила Валентина, — теперь я понимаю, что на самом деле это было бы некстати.

— Надеюсь, вы не очень испугались?

— О нет, я совсем не испугалась, — покачала она головой, — единственное, чего мне вчера хотелось, это чтобы мы наконец затонули.

— Но почему?

— Тогда бы меня перестало тошнить, — честно ответила Валентина.

В ответ послышался громкий веселый смех, но смеялся не Патрик. Патрик только покачала головой с выражением сочувствия на лице. Смеялся подошедший Рэдклифф.

— Какое ценное наблюдение, — сквозь смех сказал он, — в этом вы правы, Тина, как правило, утопленники никогда не испытывают тошноты.

Валентина хмыкнула.

— Единственное, чего мне не хватало вчера, так это ваших ободряющих слов, месье Рэдклифф. Я удивляюсь только, почему вы не навестили меня с этой благой целью.

— Я был ужасно занят, — сообщил тот, фыркнув, — но поверьте, я сумею наверстать упущенное.

— Разумеется. Кто бы в этом сомневался, но только не я.

— Вам все-таки плохо, мисс Лефевр? — вмешался Патрик в эту содержательную беседу.