Маме – мечтательнице, как я (ЛП) - Уильямс Николь. Страница 29

Подушечки его пальцев были шершавыми, такими на вид казались и его ладони, но по бокам пальцы были нежными и гладкими. Я посмотрела на наши ладони, его пальцы казались вдвое больше моих, и это хорошо, ведь я не любила мелкие ладони. Его кожа была теплой, но не обжигала. Я словно прижимала ладонь к чистому одеялу, что только что вытащили из сушилки.

– Ты знаешь, что уже не тренируешь меня? – сказала я, поняв, что поучиться этой ночью не выйдет. Особенно, если мы продолжим держаться за пальцы. – Если ты переживал из–за этого.

Я не понимала, что Кэллам перестал стучать карандашом, пока он не опустил его на стол рядом с собой.

– Это входит в миллион моих переживаний, – он смотрел на меня все время, пока говорил это, но я заметила, что ему сложно было не отводить взгляд. Он словно стыдился слов. Я не знала, почему.

– А какие еще? – мне хотелось знать.

Кэллам посмотрел на наши ладони. Возле уголков его глаз появились морщины.

– Все остальное.

Я хотела ответить «Спасибо, что уточнил», но дверь домика распахнулась за нами. Знакомая фигура спрыгнула по ступенькам. Этан не заметил нас случайно, как Наоми. Казалось, он видел только нас.

– Поэтому ты прогоняла меня? – Этан пошел к нам с кривой улыбкой на лице. Как и Наоми, он был наряжен для развлечений. – Потому что тебе нравятся грубые и мужественные?

Я изобразила интерес к учебе.

– Мужественные – это точно, – пробормотала я так, чтобы он слышал.

Кэллам тихо посмеивался напротив меня.

– Ладно, не буду мешать вам учиться, – Этан подмигнул нам. – А я пошел охотиться на будущую девушку.

– Не мешкай на пути к судьбе из–за нас, – я махнула в сторону машин персонала.

– И все–таки что вы «учите»? – Этан склонился к книгам на столе. Но смотрел недолго, а потом вскинул брови в мою сторону. – Химию?

– Пока, Этан, – вздохнула я.

Он рассмеялся, отходя.

– Французский? – выпалил он следом. – Voulez–vous coucher avec moi? Ce soir?

Кэллам крепче сжал мою руку, его челюсть напряглась.

– Сам иди спать, – сказала я ему. – Ce soir. А потом еще. И еще.

– Ладно, не французский, – Этана уже почти не было видно, но голос еще доносился. – Понял. Вы изучаете... анатомию человека, да?

– Пока, Этан, – почти прокричала я в его сторону.

– Он настырный. Тут не поспоришь, – Кэллам закончил смеяться и поднял карандаш.

– Лучше бы он направил свою настырность в другое место, – вздохнула я и сделала запись в блокноте, не связанную с темой, которую я учила. Я потянулась за кружкой.

Далеко я не продвинулась.

Пальцы Кэллама обвили мои и удерживали ладонь на месте. Я забыла, что мы все еще держались за руки.

Кэллам мягко сжал мою ладонь, все еще удерживая ее на месте.

– Это меня успокаивает, – сказал он и продолжил читать страницу.

ДЕВЯТНАДЦАТЬ

Я делала это. Возглавляла первое задание как только назначенная вожатая в лагере Кисмет. Это было сильным чувством.

Я была впереди, Эван замыкал строй, а посередине было пятнадцать туристов из лагеря с разной степенью опыта поездок на велосипеде по горам. Гарри был с нами, не собирался пропустить первое задание, что я выполняла сама, и хоть за лето он лучше освоился с велосипедом, он все еще немного нервничал, когда дело касалось технических вопросов. Да, все были на настоящих горных велосипедах, и мы ехали по тропам, почти не меняя высоту. Дорога была чистой, лишь порой попадались одинокие ветки или корни.

Сначала я обрадовалась, когда Кэллам сказал, что я поведу туристов, но после пары миль я боролась с зевотой.

Первые ребята за мной ныли про это уже десять минут, а теперь зевали вместе со мной. Я была во главе и подстраивала темп под самого неопытного в группе. Им был Гарри. Так что я ехала по ровной тропе со скоростью скутера бабушки.

Казалось, пять с половиной часов спустя мы добрались до отметки четыре мили. Вовремя, потому что половина группы была готова свалиться с велосипедов, уснув на рулях.

Пятнадцать туристов слезли с велосипедов и пристроили их к дереву, многие сели на землю. Эван посмотрел на меня, и я была уверена, что в пять утра он выглядел бодрее, когда мы проводили зарядку. Гарри был в нескольких велосипедах впереди Эвана. Я пошла посмотреть, как он.

– Как ты, Гарри? – спросила я, пытаясь помочь ему прислонить велосипед к дереву. Он скользнул вперед меня, чтобы сделать это самостоятельно.

Это было не в моем стиле, но я позволила ему сделать это самостоятельно.

– Хорошо, – он пожал плечами.

– Хорошо проводишь время? – уточнила я. Если кто и мог выразить истинные эмоции от поездки, то это десятилетний ребенок, который научился кататься без дополнительных колес два года назад.

– Неплохо, – он снова пожал плечами.

Он был спиной ко мне, и я обошла его. Все было, как я и боялась. Даже мой младший брат, наименее опытный в группе, заскучал до слез. До настоящих слез. У него были красные глаза и все такое.

– Боже, тебе совсем не весело, да? – я застонала и ударилась шлемом о дерево. – Все так плохо? Я думала, было... – я жевала губу, подбирая слово, – живописно.

– о, еще как живописно, – Гарри расстегнул шлем. – Времени, чтобы осмотреться, было полно.

– Ну, прости, я не знала, что говорю с профессионалом в катании по горам. Может, дальше стоит вести тебе, – я махнула на дорогу.

Гарри просиял.

–Правда?

Я нахмурилась.

– Нет, – я ворчала, пока шла к Эвану, который храпел. Я ткнула его в бок носком кроссовки. Он не двигался. Эван, – сказала я, ткнув чуть сильнее.

Все еще ничего.

Я схватила из корзинки велосипеда бутылку воды, открыла и вылила струйку на него. Туристы могли дремать, но он был на посту. Сон не позволялся.

Он не проснулся резко, как я ожидала. Эван застонал, вытянул руки над головой и открыл глаза.

– Спасибо. Я не успел принять душ с утра, а теперь могу вычеркнуть это из списка дел, – он вытер воду с лица и сел.

– Туристам скучно, – сказала я.

Эван посмотрел за меня на группу. Его брови поползли к волосам.

– Кошмар.

– Что мне делать? – я опустилась на корточки рядом с ним, надеясь, что у него будет волшебное решение. Я не хотела, чтобы меня потом избегали, как только по лагерю пройдет слух, что я была скучной вожатой. Я не хотела, чтобы меня понизили до рисования и поделок в столовой после обеда.

– Эм, не знаю... – Эван моргнул. – Не быть скучной?

– Есть предложения? – нетерпеливо спросила я.

– Ага. Хватит ползти. Это подсказка, – сказал Эван, зевая.

Я подавила желание стукнуть его по руке. Мне нравился Эван. Он был спокойным, всегда мог помочь. В отличие от его брата, он не смотрел на меня так, словно я стояла на витрине.

Он зевнул снова, и я стала сомневаться, что Эван нравился мне сильнее Этана.

– Кэллам сказал ехать шесть–семь миль в час. Я так и делаю, – я столько раз сверялась со спидометром за эти четыре мили, что болела шея.

– А если Кэллам скажет тебе завтра вести кружок наблюдения за ростом травы, ты и это сделаешь? – Эван вскинул бровь.

– Ты предлагаешь пойти против указаний? – я ощущала, как сморщила лоб. Эван не казался мне нарушителем правил. Казалось, он послушный.

– Есть разница между нарушением правил и внесением нескольких поправок, – он цокнул языком. – Я предлагаю внести небольшие поправки, пока в группе не началась революция.

Я сглотнула и посмотрела на Гарри. Он обмяк на земле, пинал корень дерева. Он выглядел так, словно я заставляла его смотреть марафон фильмов восьмидесятых в пижаме и тапочках с кроликами.

– Какие поправки?

– Тебе решать. Но удачи, надеюсь, к тебе запишется еще хоть кто–нибудь на второй и третий день, – он кивнул на одного туриста, дремлющего впереди. – Или тебе придется проводить тур для сонных и в следующий раз ехать в гору одной.

Я вскочила.

– Разве ты не должен поддерживать?