Лес проснулся (СИ) - Седов Константин. Страница 8

Нам выдали-то его по инерции. Лет пятьдесят назад, нож даже вычеркивали из списка снаряжения десантника, так как проведенный анализ боевых действий показал, что на сто тысяч погибших, нет ни одного, в кого бы воткнули нож. Все войны, во всех мирах, проходят на дистанции. Далекой, средней или близкой, но дистанции. Нож оружие улиц. И то среди бедноты. Купить бандюге пистолет при желании несложно. Ножом же убивают по квартирам, во время пьянок. И не тактическим «сангаром», а кухонным китайским режиком.

Не нужен десантнику нож! Только тяжесть лишняя.

Потом спохватились, что консервы, жестяные или и картонные, бойцу надо как-то открывать. А ключ-язычок оторваться может. И сало с колбасой резать надо. И лагерь ставить — ветки рубить, колья затачивать, веревку отрезать и даже определять нахождение самодельной мины в земле, без примингдетектора, который несмотря на заявленную надежность, имел дурацкую привычку ломаться на каждой новой планете.

Ножи десантникам вернули. Новая модель «сангар» делалась незатейливо. За основу взяли старые образцы «НР», «вишня», «якут» и какая-то то ли «шведка», то ли «датчанка». Высокотехнологичная нержавеющая сталь, с добавками. Так как речь шла о военном снабжении, то подразумевалось, что выдают нам оружие. Хотя даже по ведомости нож шел, как хозяйственный инструмент. Нож — не оружие. Во всяком случае, последние двести лет.

Лет двадцать назад в курс боевой подготовки вернули рукопашный бой. И даже не потому, что считали необходимым обучать нас мордобою, а в качестве обучающей суровости дисциплины. А то вдруг нам жесткости не хватает.

Еще через три года вернули навыки ножевого боя. Именно навыки, даже тогда не считалось, что нож — это оружие.

Но у меня, кроме пистолета с тремя патронами был только он.

Приказывая себе не торопиться, я выстраивал безрассудный план атаки. Безрассудный план безрассудной атаки.

Подползти еще чуть ближе. Очень хорошо, что часовых нет и, что духи расслаблены. Несколько мгновений обдумывал, может выдать себя за того сладкоежку, которого оставил лежать у змеиной ямы? Потом отказался от этой идеи. Одежда другая, и ростом я выше. В лесной полутьме меня почти, наверняка окликнут, ответить не смогу, чем вызову подозрения. Да и походка другая. Они это отметят, пусть и подсознанием. Ползком я ближе подберусь.

Дождаться бы, пока уснут. Но спать они не собираются, по всему. Просто отдыхают. И скоро пойдут искать пропавшего, если не совсем идиоты.

Когда сосредотачиваются, принято закрывать глаза. Я же впился немигающим взглядом в восьмерых человек на траве. Девятого, пленника не считаем. Распределены вокруг костра не равномерным кругом, а растянувшись вдоль заросшей клевером насыпью.

Три патрона. 45 калибр, убойная вещь по меркам прошлого-позапрошлого века, но в нынешнем заканчивающимся двадцать втором, почти не используется. С другой стороны, бронежилетов на духах нет. По пуле каждому, нормально. Надо бы целиться в голову, чтобы наверняка, но попасть будет трудно, тем более при скоростной стрельбе. Лучше в альфу.

Стрелять надо в тех, что дальше. По оставшимся пятерым, вблизи, работать ножом… Бред! Не получится! Эффект неожиданности, это хорошо, но противников слишком много. После выстрелов они начнут вставать. Первого можно сразу на подъеме ножом в солнце, второго по шее… он спиной, как раз успеет повернуться… Нет!

Даже если получится, останется трое. Как бы растеряны не были, у них автоматы в зоне досягаемости. И любой достанет меня. Надеяться, что они у них не заряжены, как у сладкоежки, слишком самонадеянно. Тот, по всему, просто лопух, с этими своими шоколадками. А эти уже бывалые. Даже со скидкой на дилетантское обустройство лагеря. Им надо будет просто нажать на курок. С такого расстояния не промахнутся. Тем более их останется трое.

Тогда первым выстрелом кончаю ближайшего. Того, в камуфляжном жилете, одетом на рубашку с надписью lucky beggar. Две оставшиеся пули его ближайшим соседям. Тем, что у костра, рядом с пленным. Хватаю автомат Лакки и луплю по оставшимся. По степени опасности каждого к тому моменту. Все это ненадежно, но выхода другого нет. Я сейчас не придумаю больше ничего. Голова болит. Все болит! В крайнем случае, просто сдохну по-быстрому. Я не протяну еще несколько часов с этой болью.

Стараясь не задеть разодранные висок и щеку, подполз к той стороне опушки, где противник был ближе. И впервые разглядел пленного. Ефим. Лейтенант Ефимцев. Он лежал с кляпом во рту. Голова в крови, глаза закрыты, но грудь вздымается.

Я подполз к дереву, встал со своей стороны, вытянул до половины нож из ножен. Вдруг все-же понадобится.

Проверил Remington 1911. Первый патрон уже был в стволе, осторожно сдвинул предохранитель вниз, повернув голову, еще раз взглянул на дислокацию. Все ввосьмером спиной или боком ко мне.

По веткам прошел ветер. Деревья зашелестели, заскрипели. Ухнула неизвестная птица. Пора.

Одним движением я выскочил из-за дерева, вскинул ствол, взял на мушку надпись на спине, точно между буквами «y» и «b», нажал на спусковой крючок.

Тихо щелкнула осечка.

Один из хунхузов достал сигарету и потянулся к огню. «Lucky» стал лениво оборачиваться в мою сторону.

Запрыгнув обратно за дерево, я мысленно материл древний пистолет. Сумасшедше колотилось сердце.

Прислонившись спиной к дереву, сполз на землю и краем глаза выглянул.

Лакки смотрел в мою сторону без настороженности, с легким любопытством. Он что-то слышал или видел, но не понял, что.

Единственный плюс — боль опять прошла. Адреналин.

Осторожно оттянул затвор, поймал выскочивший патрон, вставил обратно в магазин. Если будет еще одна осечка, мне конец. Мозг с невероятной скоростью просчитывал варианты. Может выстрелить издалека, полностью не высовываясь? Если сработают патроны, то троих я выведу из боя. Дальше в лес. Остальных пятерых, что бросятся за мной, запутать, разделить, а потом по одному кончить. Они здесь хоть и давно освоились, все же по сути гражданские, пусть и взявшие оружие и получившие некоторый опыт…

Нет. Пятеро с автоматами. И лес знают, в отличие от меня. Наш лагерь нашли и зачистили вполне профессионально.

Все-таки сейчас. Руки дрожат.

До первого духа менее пяти метров.

Я вынырнул из-за дерева.

Хоть и собирался стрелять в торс, первый выстрел руки автоматически произвели под кепку. «Lucky» не успев ни встать, ни полностью повернуться уронил голову с дыркой во лбу.

Сделав быстрый шаг вперед и в сторону, еще дважды выстрелил. Я всегда неплохо стрелял. Отец учил с самого детства. И из винтовки, и из пистолета. В армии навыки улучшили, и я считался лучшим стрелком в дивизии. Говорю без хвастовства. Над кроватью в казарме у меня висели вымпелы победителя по стрельбе с армейских соревнований в Ростове, Пскове и Омске. Меня даже в снайперы чуть не определили. Помешало, то, что руководству 109-ой требовался такой стрелок, как я, и для отчета, и для дела. Поэтому при распределении я сразу, с тумбочки суворовского, ушел в космодестантники, и даже не марксманом, а сапером-разведчиком. Они просто были нужнее.

Оставшиеся две пули ушли точно в цель. Один дух упал сразу, второй с остекленевшими глазами покачнулся и пытался снять автомат с плеча. Вместе с ним и упал в траву.

В ленивой тишине поляны выстрелы прозвучали оглушительно и на долю мгновения ошеломили хунхузов.

Я отбросил пистолет и спринтерским рывком летел к мертвому «Lucky». Схватил автомат из-под его руки…

Оружейный ремень застрял под трупом.

Пятеро духов вскакивали со своих мест, хватали и поворачивали в мою сторону автоматы.

Я рухнул на колено, вскинул, нежелающий подняться выше живота, автомат убитого и короткими, по два патрона, тихими очередями автомата с глушителем, свалил еще троих. И тут в автомате кончились патроны, а мне в голову прилетела пуля.

Кто этих придурков воевать учил?!! В штурмовой винтовке всегда должен быть полный магазин! Полный!!! А не семь патронов!