Наперекор богам (СИ) - Чернявская Юлия. Страница 9

Князь лично распределил десятки по ладьям, и Дане не приходилось удивляться, когда она оказалась среди урман. На весла ее не пустили, и девушка не нашла ничего лучшего, чем устроится возле мачты.

Вечером пристали к берегу. Раздав указания своим людям, Дана подошла к Горюте.

– Что девочка, устала? – полусотник с пониманием посмотрел на нее.

– Ты же знаешь, кто их предводитель?

– Да, – кивнул он, – твой кровник.

– Почему же тогда князь… – Дана не договорила, лишь пнула шишку.

– Всеслав мудрый человек. Он знает намного больше, чем показывает, – Горюта отвел девушку в сторону, чтобы их разговор не слышали воины. Обычное дело, полусотник отдает распоряжения молодому десятнику. – Князь долго советовался с богами. Не знаю, что они открыли ему, но было велено, чтобы ты плыла на ладье с урманами. Всеслав знал, что ты будешь спрашивать. И велел передать тебе, что на то воля Лады.

Дана вскинула голову и с удивлением посмотрела на Горюту. Да нет, он не шутит с волей богов. Всеслав тем паче. Какие же игры затеяли боги с кривичской девушкой. До этого лишь воля Перуна вела ее по жизни. Ныне к ней прибавилась воля Лады. И где-то за кромкой Чернобог только и ждет, когда она оступится, чтобы заполучить в свое царство.

– Разомнемся? – Горюта не дал девушке уйти в размышления, кинув ей жердь, заменявший учебный меч. Дана на лету поймала палку и закрутила, как учил ее Лучезар.

Заметив изготовившихся к бою воев, люди разошлись, образовав достаточно просторную площадку для боя. Невысокая стройная девушка стояла напротив крепко сложенного опытного воина. В руках у обоих шесты, призванные заменить боевое оружие. Горюта расслаблен, словно исход боя для него предрешен заранее. Дана напряжена, как будто жизнь ее зависит от исхода поединка. Глаза в глаза, оценивающе, изучающее. Словно не сходились они в сотнях поединков на площадке перед княжим теремом в Полотеске. Верно говорят опытные люди, исход большинства поединков ясен еще до боя. Не отрывая взгляда от глаз противника, подняли оружие, первый удар, второй, и вот уже не понять, что это: танец, бой. Горюта вкладывает в удары всю силу, стремясь опрокинуть, сбить с ног. Кажется, нет никакой возможности противостоять его натиску. Два-три удара и он сомнет девушку, растопчет. Но нет, и три, и трижды по три, и более трех десятков ударов было нанесено, но девушка цела. Гибкая, ловкая, она не принимала удары полусотника, а уворачивалась от них, или отводила шестом в сторону. И вот уже она заставила его обороняться, отступать к берегу.

Эйнар пристально следил за боем. Не раз сердце его замирало, когда казалось, что еще немного, и чудовищной силы удар отбросит бездыханное тело в сторону. Но в последний момент Даны не оказывалось там, куда приходился удар. Урмане одобрительно качали головами, тихо переговаривались, обсуждая перипетии боя, а он стоял, как истукан, не смея пошевелится, словно мог помешать девушке. Вот, она теснит славянина, нанося неожиданные удары, оказываясь там, где он не ждет ее.

Удар, еще, еще… И поединщики замерли. Потешили себя и людей, и добро. Дана раскраснелась, дыхание несколько участилось, но на лице улыбка. Не каждый вой княжий мог похвастаться тем, что заставил Горюту попотеть. Девушка сознавала, что в настоящем бою ей не устоять против такого противника. Но даже сейчас она училась, дабы, коли попустят то боги, не посрамить Лучезара, который с первого дня в Полотеске учил ее.

Притихшие полочане разразились ободряющими криками. Вои ее десятка с удивлением и почтением смотрели на девушку. Она и раньше с легкостью выходила на бой против троих-четверых и заставляла их изрядно побегать по площадке. Но один на один с Горютой биться на равных. Даже если он и поддавался, то лишь немного. Любого другого он успевал отправить глотать пыль за десяток ударов. Дана видела, как ее подопечные приосанились – одно дело в родном городе бабе подчиняться, а другое дело гостям иноземным показать, что она с полным правом пояс десятника носит.

– Валькирия, – донеслось до нее со стороны урман.

Девушка повернулась и встретилась с желтым взглядом потрясенного Эйнара. Пожав плечами, словно ничего необычного не произошло, Дана присоединилась к воинам своего десятка. Вчерашние отроки, только недавно получившие пояса, смотрели на своего десятника с обожанием и восторгом. Еще бы, только утром над ними подшучивали, что ходят под началом девки, коя молодше их будет. Зато теперь уважительные взгляды урман перепадали и им.

Эйнар хотел подойти к Дане, но равнодушный взгляд, коим одарила его девушка, словно стену воздвиг между ними. Весь день он греб наравне со всеми, стараясь даже взглядом не выдать своего интереса к полочанке в воинском облачении, надеясь на привале обмолвиться с ней хоть парой слов. Но его опередил полусотник, с которым они о чем-то разговаривали, а после затеяли этот бой. Теперь же подойти не было возможности из-за воев ее собственного десятка, которым она показывала используемые сегодня приемы. Боги, да что ж за наваждение такое.

Урманин отдал приказ своим людям обустраиваться на ночлег, а сам отошел к кораблям, разделся и нырнул. Теплая вода не спешила разогнать рой мыслей в голове. После дня на весле чувствовались все мышцы, ладони привычно горели. Не долго думая Эйнар доплыл до противоположного берега. Говоров лагеря слышно не было, лишь огни костра плыли над темнотой воды. Как был без одежды, викинг выбрался на берег и повалился в траву.

Тишину леса разорвал тихий смех. Вокруг викинга разлилось сияние и из него начали выступать девушки. Тонкие фигурки омывал лунный свет. Эйнару казалось, что и свет, и сами девушки, и смех их были серебристыми. А еще урманин заметил, что кроме длинных волос на них не было никакой иной одежды. Он затаился, боясь спугнуть невесть откуда возникших духов этого места.

Девушки, а их было семь, медленно приближались к затаившемуся в траве мужчине. Они переглядывались, мелодичный смех звенел над рекой, и Эйнару оставалось дивиться, от чего их до сих пор не услышали на стоянке. Длинные волосы скрывали фигуру, позволяя оценить лишь длину ног да белизну кожи. Но вот они откинули волосы за спину, и викинг почувствовал, что не может вздохнуть. Все как одна росту ладного, с высокой грудью, тонкой талией и крепкими бедрами. Захотелось протянуть руки, прижать к себе, а после повалить в траву и не отпускать до утра.

Словно услышав его мысли, девушки еще громче рассмеялись. А потом он услышал зовущие его голоса.

– Выходи, воин, знаем, знаем, что ты здесь.

– Не прячься, воин, выходи, али боишься?

– Смотри, коли найдем – не отпустим. Вовек нашим будешь.

Эйнар поднялся. На мгновение стало стыдно собственной наготы, но он поборол желание прикрыться.

– Так вот ты какой, воин, – девушки тут же окружили вокруг. – Не боишься. А мы любим смелых.

И вот уже руки их ложатся на плечи, касаются груди, спины. Эйнар вздрогнул от ледяных прикосновений. Но оттолкнуть побоялся. Он чужак, на чужой земле. Никакие боги не защитят, коли прогневает он их.

– Смелый, но глупый, – они почувствовали его дрожь и вновь рассмеялись.

– Сам пришел, сам и уйду, – не сдержался он, резко прижав к себе парочку ледяных как рыбы дев. – И вас с собой уведу.

Девушки вновь рассмеялись, но внезапно затихли. Стало слышно, как ветер шумит в высоких кронах, вода плещет о берег, а с места стоянки долетают отзвуки голосов.

– Ты и правда смел, воин, коли не побоялся водяниц, – тихо произнесла одна их них, очевидно старшая. – Но мало одной смелости. Сможешь ли ты бросить вызов богам?

– Богам? – викинг удивился, о чем толкуют эти девы.

– Мать Лада и сестра Леля послали нас, – продолжила старшая. – По нраву тебе дева из кривичей, да только зря ты с отцом в тот поход ходил. Обождал бы год, да и встретились бы в Полотеске. Ныне же не Лада, но Перун над ней покровителем, да Чернобог обещанную душу не отпустит.

– Не понимаю, – нашел в себе силы выдохнуть Эйнар. Голова кружилась от имен, и все то были силы, бороться с которыми не представлялось возможным. Но от чего ему придется противостоять им? О чем пытаются предупредить эти девы?