Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ) - Рома Валиса. Страница 62

Виктор не ответил, вдохнув прохладный ночной воздух и вдруг тихо засмеявшись. И этот смех заставил девушку вновь почувствовать себя настолько слабой, что захотелось расплакаться, но она лишь улыбнулась, роняя на дрожащие ладони прозрачные слёзы.

— Монстры должны держаться рядом, особенно после всего, что случилось, — только и ответил он, смотря, как на губах девушки проявляется дрожащая улыбка, а прохладные слёзы, капля за каплей, спадают на её руки, застревая в её рыжих волос и сверкая в пламени огня. И он протянул руку, осторожно смахнув показавшуюся ему такой тёплой слезу с её щеки, вспомнив, как точно такие же ронял при виде гибели отца. После он не плакал — не мог себе позволить вновь показать эту слабость, но эти слёзы… они не были признаком слабости. Они были совершенно другими.

Мария впервые не вздрогнула от его прикосновения, подавшись вперёд и коснувшись щеки его прохладного плеча, жмуря глаза и вздрагивая всем телом. Слёзы, которые она сдерживала всю жизнь, вдруг дали о себе знать, окрашивая рубашку Виктора в тёмные горячие капли. Он не поднимет её на смех, он не отвернётся от неё и не сморщится при виде её слёз. Он всё понимает. И от этого становилось спокойней, но вовсе она перестала дрожать когда еле тёплые руки осторожно, словно боясь причинить ей боль, невольно прижали к себе, а затылок опалило горячее прерывистое дыхание. Сердце странно ударило по рёбрам, заставив расслабиться и наконец-то почувствовать себя в безопасности, вдыхая этот почти что выветрившийся запах пепла, смешенный с лесом, с ветром, со свободой. Она расслабилась, даже не заметив, как задремала.

Виктор ещё долго просидел у постепенно догорающего костра, ощущая чужое тепло, и не собираясь расставаться с ним. Ещё никто и никогда не дарил ему этого тепла, никто не смел к нему прикоснуться, боясь развеяться прахом от Тьмы, что растворилась в его крови. Даже отец… но не эта девушка. Она не боится его, не боится Тьмы внутри, и не боится этого холода. И она единственная, до кого он может дотронуться не боясь, что та рассыплется пеплом.

Его взгляд упал на зарывшуюся в листву книгу и, осторожно взяв её в руку, он долго всматривался в старую потрёпанную обложку. Да, эта та самая книга, которую ему показали иномирные зеркала. Всё сбывается, и ход истории идёт совершенно в другом направлении, и всё из-за одного человека, которому он всё ещё должен… что это, шутка судьбы или спланированный до мелочей сюжет? Как бы там ни было, но что-то явно пошло не так, как должно на самом деле…

Глава 21. Мерцающий лес

Какое-то неяркое голубоватое свечение било в глаза, заставляя жмуриться и лишь сильнее прижиматься к холодной ткани, ощущая чужое еле заметное тепло на своей коже. Впервые Мария не хотела раскрывать глаза, вдыхая пряный запах вереска и пепла, чувствуя, как шею колют многочисленные старые иголки сосен, и как ветер что-то шепчет наверху. И всё же это свечение словно с каждой минутой всё усиливалось и усиливалось, нагоняя странный призрачный холод и заставляя недовольно жмуриться.

Наконец, не выдержав, девушка всё же раскрыла глаза, удивлённо выдохнув и не сводя взгляда с Виктора. Его лицо было настолько близко, что Мария с замиранием сердца рассматривала эти ровные и настолько спокойные черты лица, что было уже плевать на эту странную близость, на эти прижимающие к себе руки, лишь сердце почему-то невольно сжималось, а с губ слетал спёртый, нерешительный воздух. Странно, но она не смела даже пошевелиться, чувствуя на лбу тёплое чужое дыхание, а на спине прохладные обжигающие пальцы. Разум почему-то затуманился, не замечая вокруг голубого свечения, освещающего их лица и одежду, а когда всё же Мария сумела отвести взгляд от лица Виктора, нерешительно замерла. Свет лился из самих, испещрённых различными рунами, деревьев, из серебряных иголок, из камней, озаряя все нежно-голубым свечением с лиловыми и изумрудными бликами, словно выглянувшая из-за туч луна вдруг решила подарить свой цвет всему, что только видела. Даже Дракара это не обошло стороной — по его чёрствой шерсти пробежали все различные руны, озаряя всё небесным свечением и заставляя того лишь мотать головой, разглядывая налившиеся серебром копыта.

— Виктор… — осторожно дотронувшись до плеча юноши и всё ещё не сводя взгляда с высоких крон неуверенно прошептала девушка, осторожно пристав и поражённо оглядываясь по сторонам. — Виктор! Проснись ты уже!

Он вздрогнул, резко раскрыв глаза и сев, да так и замер. Его взгляд вспыхнул насыщенным янтарём, что удивлённо осматривал изменившийся лес, и только после, взглянув на Марию, вдруг отстранился. Неуверенно спрятав руку за спину, Вик всё же поднялся, отряхивая прилипшие к ногам тускло-серебристые иголочки и всё ещё оглядываясь по сторонам, прежде чем так и замереть, смотря на девушку.

— Что? — не поняла та, кинув взгляд на свои руки и невольно вскрикнув, смотря, как кожа покрывается сотнями изумрудных линей, тускло светящихся в темноте, когда в волосах вспыхивают золотистые пряди. — Вот чёрт, что это ещё за…

— Нет, постой! — успев схватить её за запястье прежде, чем девушка отряхнула руки, воскликнул Виктор, и тоже замер. Его пальцы начали покрываться длинными чёрными трещинами, что постепенно окутали всё тело, заползая на лицо и вырисовывая странные руны и знаки. — Будет лучше… если мы ничего не будем трогать. Я слышал про это место… его называют Мерцающим Лесом. То, что растёт в этих местах, всё время светится ночью, так что не паникуй.

— То есть, это… нормально? — неуверенно произнесла Мария, с удивлением разглядывая знаки на его лице и словно пылающие золотом глаза, и только после взглянула на собственные руки. Странно, но тут и вправду не было ничего пугающего, скорее больше таинственного. Кто бы мог подумать, что ещё остались места в этом мире, куда не добралась Тьма? — Тогда… думаю, нет смысла здесь оставаться.

Виктор нерешительно кивнул, прежде чем отпустить её руку и взглянуть на недовольно фыркающего коня, явно не особо довольного такими изменениями в его жизни. И всё же тот промолчал, шумно вздохнув и устало взглянув на невольно замолчавших спутников.

— Да, пойдём, — неуверенно кивнув всё же согласился юноша, присев напротив костра и коснувшись ещё тёплых углей. Не долго же они спали, но может, это и к лучшему? Когда бы они ещё тогда увидели то, что творится вокруг?

Смахнув листья с сумки и аккуратно закрепив её на седле Дракара, Мария неуверенно повела головой, ступив на затрещавший корень, что тут же покрылся серебром, и тут же испуганно спрыгнула с него, вглядываясь в наполненный голубым призрачным светом лес и жалея, что у неё нет того же фотоаппарата. В реальности такого точно не увидишь, лишь на страницах пожелтевших книг.

Виктор, как неизменная тень, шёл следом, выпутывая из длинных тёмных волос, что прядями спадали на его «разноцветное» лицо, серебристые иголочки, отряхивая ворот и напоминая Марии мальчишку, которого описывал Лидер Грардер — дерзкий, готовый жить и бороться за это, а не вечный пленник темницы Безымянного. И вправду, что-то в нём просматривалось царственное, даже гордое, словно лабиринт закалил его со своими испытаниями.

— Ты не заметил, — осторожно выпутав из его волос серебристую иголочку негромко произнесла она, поймав его удивлённый взгляд и тут же тряхнув головой, спрятав лицо за волосами. — Как думаешь, мы достаточно оторвались от безликих?

— Не думаю… если им прикажут следовать за своей целью, они вряд ли остановятся. Так что лучше нам позаботиться о том, как добраться до Города Всех Дорог без приключений, — невольно зачесав назад спутанные волосы только и вздохнул спутник, смотря, как земля постепенно сменяется мхом, что загорается от одного их шага светлым изумрудом.

Тысячи ночных мотыльков, выпутавшись из объятий тёмно-лиловых цветов, светясь жёлтыми искрами, проносились над головами, порой усаживаясь на уши коня и заставляя того лишь покачивать головой. Лес казался словно вырезанным из какой-то волшебной сказки, что совершенно не гармонировал с этим миром, полным Тьмой и несправедливости. Так что странно было смотреть, как от одного прикосновения всё разливается красивыми таинственными красками, а линии на руках так и вспыхивают, словно отзываясь на этот призрачный зов. Так это ли не волшебство?