Красноглазый вампир - Рэ Жан. Страница 50

Быть может, потому что вы не читаете детективных романов, вы не можете ощутить вкуса других дел, хотя бы единственный раз в жизни? Случай Чикенсталкер-Пиви представляется мне исследованием нравов и нравов весьма курьезных. Я возьмусь задело не только ради развлечения, но и для обогащения своих знаний человеческого сердца. Я так обязан психологии, Гудфельд, что могу пожертвовать ради этого некоторым своим временем.

Ну и отправляйся на изучение нравов этих ископаемых чудищ, — согласился славный полицейский.

Увы! Это исследование с самого начала усложняется криминалом, — комически пожаловался сыщик, — ибо Пиви действительно преступник в соответствии с английским законом. Вы не станете колебаться, выписав ордер на его задержание.

Никогда в жизни! Этот человек не вор!

Я не утверждаю этого, Гудфельд, но у вас есть причина предъявить ему обвинение…

Гарри Диксон дразнил своего друга некоторое время перед тем, как ответить. Это была его маленькая уловка довести суперинтенданта до кипения.

Но на каком основании, черт подери?

Двоеженство, Гудфельд, двоеженство, мой дорогой!

Суперинтендант едва не подавился смехом:

Пиви, старый добряк Пиви, двоеженец! Вы это знаете?

Ни в коей мере. Я никогда его не видел. Хотя это не имеет значения. Я никогда не слышал о нем, пока не попал в этот кабинет, где выступали эти дамы.

— Послушайте, мой дорогой Диксон, Пиви холостяк, даже старый холостяк и вовсе не вдовец.

— Вынужден вас разочаровать! Он даже дважды двоеженец.

Гудфельд начал понимать, что его друг не шутит.

— Да, — продолжил сыщик, — этот конспиратор Пиви был трижды женат и женат к тому же на трех сестрах Чикенсталкер

Даже молния, упавшая под ноги славного Гудфельда, не могла бы заставить его подпрыгнуть.

— Не насмехайтесь надо мной, господин Диксон! — умоляюще протянул он.

— Ни в коей мере… Выслушайте меня внимательно, Гудфельд.

Смотрели ли вы внимательно на мисс Маргарет Чикенсталкер? Если да, то могли бы заметить, что на ее лице сохранились следы былой красоты. Более того, на безымянном пальце левой руки остался след от кольца, кольца обручального. Несомненно, она надевает его тайком. Вечером, ночью… единственные часы, когда она пользуется полным одиночеством.

Я представляю себе этот роман. Пиви, который при поступлении на службу к сестрам Чикенсталкер был еще молод, завязал с ней интрижку. Маргарет, единственная и, похоже, сентиментальная (у нее до сих пор голубые нежные глаза) отвечает на эту любовь. Но она находится под пятой своих сестер, из которых главная старшая сестра. Эти две никогда не дадут согласия на ее брак.

Однако он состоялся, но тайно.

Продолжаю писать свой роман.

Что мы видим во второй главе?

Лилиан, в свою очередь, влюбляется в Пиви, единственного мужчину, который находится рядом. Она смелее своей сестры. Она предлагает Пиви тайный союз, который он, человек слабый по определению, не может отвергнуть… Время идет, ничего не меняется.

Третья глава: Катарина узнает всё.

Что делать? Сдать своих сестер и жалкого Пиви правосудию и в то же время отдать фирму Чикенсталкер на осмеяние и разорение? Глупость не допускается! Катарина женщина ужасная, что подтвердилось на наших глазах. Прежде всего, она хочет отомстить своим сестрам за отвратительное двуличие. Она разобьет им сердца, взяв несчастного Пиви в оковы морганатического брака!

Но всё это роман, как вы сами только что сказали! — воскликнул Гудфельд, отнюдь не убежденный словами сыщика, но все же поколебленный ими.

Не так быстро! Лилиан и Катарина тоже имеют следы на безымянных пальцах. И тоже втайне надевают сей символ Гименея!

Но почему они хотели отправить Пиви в тюрьму?

Их идея была не совсем такова! В основном они хотели его припугнуть. Я так и вижу, как две супруги, за исключением бедняги Маргарет, угрожают ему призраком правосудия, судом присяжных, бесчестьем, гнилой соломой темницы, протухшей овсянкой, каждый раз, когда бедняга Пиви пытается восстать! И наконец, я вижу, как троеженец окончательно взбунтовался против них. И слышу его крик: «Вы не осмелитесь меня обвинить!»

А они осмеливаются, в основном Катарина. Однако они обвиняют его не в троеженстве, а в краже! Не знаю, до каких границ они довели зловещую комедию. Заметьте, ведя скрытную жизнь, они, похоже, хорошо знают, насколько опасна машина правосудия. Быть может, они считают, что Пиви, получив небольшой срок, еще больше попадет под их власть. Здесь я могу только выдвигать предположения…

Быть может, они думали, что достаточно забрать жалобу, чтобы судебное преследование закончилось и Пиви до конца дней своих стал послушной игрушкой в их руках.

Но Пиви исчезает…

И расклад меняется. Главное — найти беглеца. Полиция сделает это лучше, чем они. Но не откроется ли в этом случае тайное? Малоправдоподобно, но дамы считают, что такое может произойти. Надо брать быка за рога.

Пиви из экономии не имел жилья в городе. Он жил в доме трех своих жен. Несомненно, для соседей он разыгрывал небольшую комедию с ежедневными уходами и приходами.

Но ему всё же надо было иметь жилье в городе. Эти дамы нам сообщили о нем. Но лучшее зачастую враг хорошего. Мисс Катарина, которая стоит во главе сестер и соображает лучше, надо это признать, находит трюк с ложным адресом. Ее выдумка даже лучше: она называет несуществующий адрес.

Гудфельд тихо покачивал головой.

— Я не могу следовать за вами по этому пути, господин Диксон. Мне кажется, что, рассуждая таким образом, мисс Катарина пыталась помешать Пиви вернуться к ней и ее сестрам!

Гарри Диксон долго смотрел на своего друга.

— Богу богово, кесарю кесарево, Гудфельд. Вы сделали замечание, имеющее истинную ценность. Что-то должно было произойти, что изменило их первоначальные намерения. Ибо, прежде всего, они хотели возвращения Пиви… И вдруг всё изменилось. Назвав Пиви бездомным, они поставили его в трудное положение по отношению к правосудию. Что-то произошло… но что? По-видимому, что-то невероятное. Эти дамы играют с огнем. Они, быть может, сожалеют об этом и хотят поменять прицел. Внезапно Пиви стал нежелательным элементом. Он должен оставаться исчезнувшим или… там, где он находится. Где он? Я многое бы дал, чтобы узнать это. Гудфельд, мой добрый мизинчик подсказывает мне… А он отличный советник! Есть кое-что…

Я влезаю в дело Чикенсталкер-Пиви!

И каким странным оно оказалось!

Господин Банкерсмит, бухгалтер

После долгих размышлений дамы Чикенсталкер решили взять на службу нового бухгалтера. Не из-за того, что их бухгалтерские книги были сложными, а потому что дела шли относительно хорошо и служащий-мужчина производил хорошее впечатление на клиентов, сидя в маленьком кабинете в виде стеклянной клетки в глубине магазина.

Они, быть может, никогда не решились на такой шаг, если бы в практической сфере не возникали двусмысленные вопросы.

Вы решили отныне обходиться без услуг бухгалтера? Это настоящая экономия!

Дамы-хозяйки живо протестовали, заявляли, что даже и не думали о столь незначительной экономии. Клиенты понимающе улыбались, а выйдя за порог, судачили о том, что дела трех сестер наверняка ухудшились. Что беглый бухгалтер лишил их значительной части их состояния… И тут к ним явился господин Ричард Банкерсмит.

Старый сутулый человек, глуховатый, слепой, как крот. Но у него были великолепные рекомендации, о которых только можно мечтать.

У меня скромная пенсия, — сообщил он в тот день, когда предстал перед судилищем трех сестер во главе с непогрешимой Катариной Чикенсталкер, — и не нуждаюсь в большой зарплате. И больше всего на свете люблю заниматься бухгалтерской работой! Я буду хорошо служить и не буду стоить вам очень дорого!

Мне он не очень нравится, — заявила мисс Маргарет, когда сестры остались одни.

Она думала о Пиви, и мысль о ком-то другом, который займет его место, мучила ее.