Красноглазый вампир - Рэ Жан. Страница 62

— Хорошо, вы, я вижу, принадлежите к семье ученых!

— Э-э-э… слишком выспренно! Дядюшка Херйберт, брат моего покойного отца, был военным врачом, отличным лекарем, который в свободное время, а его у него было предостаточно, занимался органической химией. История любопытная, но слишком длинная, чтобы излагать ее вам. Кстати, она вас не заинтересует.

Много вы понимаете? Вы думаете, что меня интересуют только списки заказов, инвентарные сводки конца недели и коммерческая переписка «Кони и Буканен»?

Счастлив узнать, что это не так, мадмуазель, но время закрытия уже давно прошло, а я провожу уик-энд в деревне. Адью!

Таким образом, молодой человек отомстил за легкое оскорбление, нанесенное ему в первую встречу.

Но на небесах было записано, что их кисло-сладкая перебранка не закончится этими краткими беседами.

Фредди остановился у служебного входа, чтобы выкурить первую сигарету свободы в ближайший уик-энд, когда Дженни Леройд, красивая продавщица парфюмерного отдела, остановилась перед ним.

Малыш Фредди, когда ты пригласишь меня на прогулку к истокам Темзы?

Когда у меня будет автомобиль, вдвое более красивый, чем автомобиль мистера Бинкслопа, в котором ты разъезжаешь по субботам и воскресеньям, малышка, — весело ответил Фредди Маллемс.

Вы грубиян, сэр, — обиженно сказала Дженни, но тут же смягчила тон, — с тобой я бы обошлась без авто… может быть, выпадет денек, когда ты решишься. Гудбай! Молодой дурачок!

Фредди двинулся по Олд-стрит, где ел в ресторане фиксированных цен.

И был крайне удивлен, когда заметил, что почти одновременно с ним в ресторане появилась мисс Ева Габров, которую он здесь никогда не встречал.

Все столики были заняты, кроме того, который был зарезервирован для Фредди Маллемса.

Молодой человек заметил, что секретарша находится в затруднении, и подошел к ней:

Можете занять мое место, мадмуазель. Я подожду, пока вы закончите свой ланч, если не освободится другой столик.

Столик, который вы называете своим, рассчитан на двоих, — ответила она. — Если не видите никакого неудобства, я позавтракаю, сидя напротив вас.

— Польщен, — пробормотал Маллемс.

— Я так не думаю, сэр, а главное — не хочу, чтобы это нанесло травму мадмуазель Леройд.

— Сия молодая дама для меня ничто. Я ничего не должен ей, она не должна мне, — с раздражением ответил он.

Они сели за столик, и официант вскоре обслужил их.

— Но мисс Дженни Леройд красива.

— Очень красива, — серьезно ответил Фредди.

— Я думала, вы «в любви» с ней.

— А если бы и так? — нервно отпарировал продавец.

— Не злитесь… Боже, вы раскраснелись, как петушиный гребень! Какой вы мнительный. Послушайте… Я не люблю подслушивать под дверьми, но мисс Леройд говорила так громко, что было невозможно не услышать то, что она требовала от вас только что.

— Прекрасно! Мадмуазель, теперь вы знаете, что я не являюсь счастливым владельцем автомобиля, чтобы возить мисс Леройд за город.

В голубых глазах сверкнул гневный огонек.

— А отвезете меня в деревню даже без автомобиля?

— Нет, — сказал Фредди, — я не сделаю этого.

— А почему?

— Потому что я вас не люблю… совсем!

Она неторопливо наколола на вилку зеленую оливку.

— Прекрасно… Всё же отвезите меня.

Они сели на небольшой прогулочный пароходик, переполненный людьми, едущими на воскресный отдых, и высадились недалеко от Кингстона, чтобы пройти через лес.

Сильнейшая гроза вынудила их искать убежище в крохотном лесном постоялом дворе, где они оказались единственными посетителями.

Они провели в нем весь воскресный день, а вечером вернулись в Лондон, проделав большую часть пути пешком.

Когда вдали засияли огни столицы, мисс Габров потребовала рассказать ей историю дядюшки Хериберта.

— Она забавна, — ответил Фред Маллемс. — У моего дядюшки вся библиотека состояла из одной книги «Человек-невидимка» Герберта Уэллса. Вы знаете, там речь идет об ученом, некоем Гриффине, которому удалось стать столь же прозрачным, как воздух. Для этого он стал использовать вещества для обесцвечивания крови.

Этот факт поразил моего дядюшку. Он совершенно не верил в возможность такой сказочной невидимости, но его заинтересовал способ решения проблемы. Он потратил десять лет на поиск веществ, которые до этого существовали только в воображении великого писателя. Он их открыл, как я полагаю, а главное — заставил говорить о себе в научных кругах. Этимология слова «хлорбот» показывает, насколько мой дорогой дядюшка был знаком с терминологией, используемой в науке. Хлор — прекрасное обесцвечивающее вещество. Он назвал свое вещество «глоток хлора». Странная вещь, название, благодаря своей звучности, запомнилось и перешло в разговорный язык ученого мира.

Ваш университетский диплом должен был сделать вас сотрудником доктора Хериберта, — сказала мисс Габров.

И не думайте! Он слишком ревниво относился к тому, что называл своими работами. Кроме того, мой дорогой дядюшка повсюду видел шпионов, даже в моей тетушке Миллисент, а она, бедняга, не могла отличить кислоты от щелочи. Для нее самым сложным веществом была соль. Думаю, она вряд ли подозревала о том, что мышьяк токсичен.

Затем они заговорили о других вещах. Заходящее солнце удлиняло их тени, которые убегали по дороге от них, одиноких путников. Шаг за шагом тени сближались.

И они стали женихом и невестой.

Полдень!

Пронзительный звонок пронесся по помещениям магазина. Он объявлял об уик-энде, о чудесном недельном отпуске. Он вызвал лихорадочную спешку служащих, покидающих торговую галерею.

Мегафон центральной кассы называл имена счастливчиков, которым полагался ежегодный отдых. Среди них прозвучало имя Фреда Маллемса.

— Тех, кто уходит в ежегодный отпуск, просят пройти в кабинет мистера Бекса, — надрывался громкоговоритель.

Мистер Бекс был начальником отдела кадров в магазине «Кони и Буканен» и прямым начальником всех служащих.

— Он попытается отщипнуть от наших деньков, — перешептывались избранные, — но на нашей стороне закон.

Бекс, толстый человек с лицом буйвола, всегда готовый одернуть, обругать и наказать подчиненных. Но в этот раз, против всех ожиданий, он буквально источал мед и сахар, беседуя с Фредди Маллемсом.

— Похоже, наши лучшие работники сговорились, чтобы одновременно отправиться в отпуск, — заявил он, — вы, господин Маллемс, и вы, мисс Габров.

Ева поклонилась, услышав комплимент, и улыбнулась жениху.

— Похоже, — продолжал мистер Бекс, — вы собираетесь провести отпуск в Саттонхилле, господин Маллемс? Вы знаете, что мы почти соседи? Я провожу свои уик-энды старого холостяка в небольшом коттедже, который снимаю в Слутерсхэме.

— Это, действительно, совсем рядом, — признал молодой человек.

— Так вот! Вы доставите мне удовольствие, если зайдете ко мне на чай завтра, вместе с мисс Габров. У меня прекрасная коллекция бабочек и жуков, которую с удовольствием вам покажу.

— Правда? — без особого энтузиазма спросил Фредди.

Мистер Бекс подписал отпускную ведомость и кассовый чек на выплату двухнедельного содержания.

Чтобы расписаться в документах, Фредди наклонился над столом, и его взгляд упал за стол.

На низком табурете, скрытом от посторонних глаз столом, лежал темно-зеленый дождевик.

Это не имело никакого значения. Такие дождевики носили многие в этом году, но у этого плаща была одна особенность: вдоль шва правой проймы тянулась тонкая лента липкой ленты, так называемой «невидимки». Фредди узнал дождевик, который он только что продал немецкой паре.

Он расстался с мистером Бексом, пожав ему руку. Это было первое рукопожатие, которым он обменялся с начальником отдела кадров.

Ева дала ему знак подождать ее. Ее присутствие было необходимо для мистера Бекса по делам службы.

«Полагаю, — подумал он, выйдя за дверь, — клиентка заметила замаскированный надрыв и направилась с жалобой прямо в дирекцию, но почему мне не сделали замечания?»