Красноглазый вампир - Рэ Жан. Страница 61

Но среди восьмерки возникает бунт. Двое из них, те, о которых в этом рассказе не упоминают, заплатили своей жизнью. Позже мы узнаем, как это произошло. Остальные подчиняются.

Но к бунтарям присоединяется Пиви. И исчезает.

Мы знаем, что Катарина настолько нагла, что не боится привлечь к поискам полицию.

Он возвращается и подчиняется. Таким образом, исчезнувшая личность под именем Дэвида Холмера однажды на короткое время появляется в магазине в Ковент-Гардене, где его замечает Банкерсмит-Диксон.

Приходит черед ужасной драмы цирка Харамбур.

Два джентльмена-грабителя погибают во время пожара, поскольку этого хотел директор Харамбур, он же мисс Катарина Чикенсталкер.

Гарри Диксон идет по следу, и, несмотря на свою вызывающую храбрость, Катарина начинает испытывать страх. Остальные бандиты укрываются на острове.

Кроме Олдера, который соглашается выполнить новое задание и погибает, остальные отказываются участвовать в новых преступлениях. И подписывают себе смертный приговор.

Лилиан убита в Ньюгейте. Когда ее дочь Лола узнает о ее смерти, она кончает жизнь самоубийством.

Остается Лилит. В последний вечер Брейсуотер сумел добраться до нее. Он уволакивает ее к реке и бросается в воду вместе с ней. Их трупы были найдены ниже по течению, обнявшимися в смертельной схватке.

А что Пиви, Маргарет и их дочь Ариана?

Записки Гарри Диксона ничего не сообщают об их участи.

Но мы знаем, что великий сыщик, чье сердце умеет судить лучше английских судей об истинной вине людей, ничего не сделал, чтобы задержать их в тот день, когда пассажирское судно навсегда увезло их в дальние края, где, быть может, они обрели спокойствие и счастье.

ЗАВОДЫ СМЕРТИ USINES DE MORTS

Зеленый дождевик

Если бы в чудесный день ежегодного отпуска Фредди Маллемсу сказали, что ему предстоит сыграть существенную роль в истории своей страны, он бы от души посмеялся. Фредди Маллемс был самым что ни на есть аршинником, иными словами, продавцом в «Большой торговой галерее Кони и Буканен» на Грит-Истерн-стрит.

И служил он в отделе новых товаров. У него был весьма презентабельный вид, он умел вести вежливую беседу и даже мог ввернуть комплимент, имея дело с колеблющимся покупателем. Кони и Буканен по достоинству ценили его и платили ему тридцать шесть шиллингов в неделю.

Согласно закону, «Большая торговая галерея» предоставляла своим служащим ежегодный оплаченный отпуск продолжительностью в восемь дней, а потому Фредди решил использовать эти восемь дней во второй половине августа, когда покупателей в магазине было мало.

Он, отказывая себе во всем, сэкономил большую часть своей зарплаты. Кроме того, в предвидении прекрасных дней отдыха он отложил несколько фунтов, которые добрая тетушка Миллисент из Саттонхилла прислала ему по случаю Нового года, дня рождения племянника и дня святого Хериберта, небесного покровителя его покойного дядюшки Хериберта Маллемса.

Многие годы Фредди Маллемс, получив отпуск, спешил в деревеньку вблизи шотландской границы, чтобы, сидя в лодке с удочкой в руках, порыбачить. Но в этот раз он решил отправиться в Саттонхилл к своей доброй тетушке Милли, ибо собирался в поездку не в одиночестве.

Его сопровождала Ева Габров, одна из секретарш-машинисток «Кони и Буканен». Она отправлялась с ним, не опасаясь бесчестья, поскольку Фредди собирался представить ее тетушке в качестве невесты.

Если молодой человек был любезен и даже красив, то мисс Ева Габров была во всем достойна его. Стройная девушка, блондинка с природным платиновым отливом волос, что редко встречается в наши времена. У нее были очень нежные светло-голубые глаза. Она была на хорошем счету у начальства и зарабатывала почти столько же, сколько и Фредди: тридцать пять шиллингов в неделю.

Молодой человек пребывал в мечтательном настроении всё субботнее утро, и полуденный звонок означал для него полную свободу в ближайшие восемь дней.

Он стоял, облокотившись на прилавок, забытый покупателями, и рассеянно разглядывал убранство магазина, с которым собирался временно расстаться без особых сожалений.

Август, кстати, лишил «Большую торговую галерею Кони и Буканен» большей части покупателей.

Продавщица парфюмерного отдела красила ногти, ее коллега из отдела кожаных изделий читала книгу Уоллеса, а продавец аксессуаров и принадлежностей для путешествий вручную набивал себе сигареты про запас.

По залу бродила парочка, явно не собираясь что-либо покупать в почти безлюдных отделах. Высокий рыжий мужчина с короткой стрижкой, одетый в толстый твидовый костюм цвета жженой охры, и маленькая женщина с безразличным выражением лица.

Бросив презрительный взгляд на парфюмерию и чемоданы, безразлично пройдя мимо читательницы романа, они остановились у прилавка Фредди.

Женщина указала на дождевик из прозрачного зеленого шелка:

Примерно вот это, Зах…

Она говорила по-немецки, и Фред, немного полиглот, поспешил добавить на том же языке:

Великолепное качество, мадам, к тому же у нас скидка на этот товар, что обеспечит вам солидную экономию… Яволь!

Мы хорошо понимаем английский, — сказал рыжий мужчина на безупречном английском. — Пусть мадам примерит плащ.

Дождевик прекрасно подошел даме с безразличным лицом, и покупка была тут же решена.

Фредди вручил паре чек и передал товар упаковщику.

Большие часы у входа пробили десять часов.

«Еще два часа, и можно идти в кассу, — подумал молодой человек, — а потом свобода!»

Пара вернулась, чтобы забрать небольшой пакет с дождевиком. Мужчина бросил сурово-холодный взгляд на Фредди и не ответил на его вежливое прощание.

Поганая морда, — пробормотал продавец, — а глаза, как у змеи!

Чтобы утешиться, он задумался о глазах Евы Габров и сказал себе, что они имели тот же светло-голубой оттенок стали, но как они были прекрасны. От любовной мечты его отделял всего один шаг.

Девушка поступила на службу в «Кони и Буканен» полгода назад. Она занималась общей перепиской, и Фредди мог подойти к ней лишь в субботу, когда вручал ей небольшой список товаров из отделов, за которые отвечал.

Они перекидывались всего несколькими словами до дня, когда новая секретарша внезапно сказала ему:

Я вижу, господин Маллемс, что выделаете меньше орфографических ошибок, чем остальные.

Он был уязвлен, но вежливо ответил:

Простите, мадмуазель, я их вовсе не делаю.

Она бросила на него высокомерный взгляд:

— Какое самомнение, молодой человек!

Фредди покраснел.

— Я окончил Кембридж, мадмуазель, и имею степень доктора философии и естественных наук. Но поскольку преподавателей в избытке и вряд ли я могу рассчитывать на подходящее место ранее четырех или пяти лет, то зарабатываю на жизнь, чем могу.

— Вот как! — сказала она, вручая ему расписку за его инвентарный список.

Прошло несколько недель, и они не обменивались словами, не имеющими отношения к их непосредственным обязанностям.

Однажды Фредди застал ее за чтением журнала. Она пребывала в угрюмом настроении.

— Полдень миновал, господин Маллемс, — проворчала она, — а инвентарные списки к этому времени должны быть переданы мне.

— Последняя клиентка ушла от меня ровно в полдень, — отпарировал Фредди. — «Кони и Буканен» не платят мне за то, чтобы я выставлял клиентов за дверь.

— Несомненно, — сказала она, — кстати, вы человек ученый. Скажите мне, что такое «хлорбот»?

Молодой человек расхохотался.

— Если бы я не был ученым человеком, как вы изволили выразиться, — ответил он, — я бы оставил ваш вопрос без ответа! Слово не имеет никакого научного смысла, но мой бедный дорогой дядюшка Хериберт только и говорил… нет, не о хлорботе, весьма опасном веществе, а о самом слове. В жаргоне специальных лабораторий под этим словом подразумевается вещество для обесцвечивания крови.