Красноглазый вампир - Рэ Жан. Страница 70

Куб внезапно наполнился толпой молчаливых посетителей.

Шествие открывал розовый толстяк-директор, за ним следовали мужчина и женщина. Именно она была одета в дождевик.

Фредди узнал двух клиентов «Кони и Буканен».

Женщина подошла к Диксону и, не произнеся ни слова, протянула ему тонкую трубочку листов.

Сыщик развернул их, пробежал взглядом и скривился.

— Неполная! — презрительно произнес он.

— Нет! — воскликнула женщина.

Диксон бросил ей листки, словно ненужную вещь.

— Я сказал то, что сказал!

Директор хотел взять листки, но женщина воспротивилась.

— За них отвечаю только я, — с вызовом сказала она.

— Это так, но я отвечаю за вас.

Он извлек из кармана свисток и трижды свистнул.

Почти тут же вбежали три вооруженных солдата.

Директор указал на мужчину и женщину.

— В карцер! — приказал он.

Всё это произошло в несколько мгновений. Когда директор остался наедине с двумя химиками, он не скрывал своего дурного настроения.

— Если вы солгали, Далльмейер, то вас ждут крупные неприятности!

Диксон пожал плечами:

— Зачем мне лгать? Я прекрасно знаю химические формулы, но ни черта не смыслю в этих записях.

Директор нахмурился и задумался:

— Это два лучших наших агента. Они доставили формулу из Англии, хотя были закрыты все порты, аэродромы… Очень ловкие люди. Вряд ли бы они доставили неполную формулу.

И снова Далльмейер-Диксон равнодушно покачал головой:

— Быть может, вы правы, директор. То, что я увидел, всего лишь часть формулы хлорбота. На мой взгляд, у Бинкслопа ее не было. Но эта часть не самая главная, а именно ее искал Бинкслоп. Эх! Если бы у него были эти листки, которые она прятала под плащом, старина Бинк был бы доволен. Но… он не имел этой части. Впрочем, это не мое дело. Где мои подопытные свинки?

— У вас будет кое-что получше! — усмехнулся директор.

Когда он удалился, Фредди с беспокойством повернулся к сыщику:

— Вы не боитесь, что сказали слишком много?

Гарри Диксон включил шумный мотор, чтобы заглушить возможные микрофоны прослушки.

— Нет, мой юный друг, не боюсь. А вернее, больше не боюсь. У них появились разногласия, и им потребуется немало времени, чтобы разобраться в своих делах. Шпионы отправятся жаловаться к своему дорогому Бартеку фон Гуггенхейму, бывшему Бексу.

— Однако, — с наивностью сказал Фредди, — мы пока не видели признаков жизни этой канальи.

— Дай бог, чтобы это произошло как можно позже, — голос сыщика был серьезен, — поскольку Бартек существо более тонкое и опасное, чем те, что нам пока встречались.

Они не узнали никаких новостей до воскресенья. Только однажды угрюмый толстяк-директор зашел осведомиться, как у них идут дела.

Воскресный отдых прошел, как обычно. Оба химика не должны были работать в кубе и провели целый день в прогулках по надоевшему им саду.

— Из-за высоких стен слышался шум, доносившийся со спортивной площадки. Рабочие-каторжники играли в теннис или футбол.

Еда была отменной, но его превосходительство, похоже, забыло о приглашении.

Даже из крыла, которое занимал Оберст, не доносилось ни шагов, ни звуков пианино. Никто не играл таинственный вальс.

Вечером, когда Диксон уже отправился в спальню, директор вызвал его в комнату на первом этаже.

Толстяк выглядел взволнованным и обеспокоенным.

— Далльмейер, — сказал он, наполняя два огромных стакана коньяком, — есть изменения. Боюсь, вы были правы, заявив, что пресловутая формула хлорбота была неполной. Однако советую вам сделать всё возможное, чтобы получить ощутимый результат, поскольку в этом заинтересованы и вы, и ваш сотрудник.

Гарри Диксон равнодушно махнул рукой и разом выпил свой стакан.

— Я недоволен, — сказал он. — Представьте себе, директор, что его превосходительство обещал меня пригласить на обед и угостить меня…

— Тсс! — сказал директор, вытирая пот со лба. — Не стоит говорить об этом.

— Как? — удивленно спросил Диксон. — Почему я не могу говорить об этом?

— Его превосходительство заменен… э-э-э, начальником с крайне трудным нравом. Именно поэтому я хотел увидеть вас и поговорить. Вы мне очень нравитесь, и мне было бы крайне неприятно, если бы с вами что-либо случилось. Вам надо добиться результата, ясно?

— Несмотря на неполноту формулы?

— Конечно! У нас категорический приказ. К тому же назначение нового шефа грозит серьезными санкциями, если наверху не будут довольны. Вам понятно?

— Э-э-э… и да, и нет. Для меня главное в этой истории то, что я должен получить питьевой хлорбот, который опустошает жилы человека в мгновение ока.

— Не говорите так легкомысленно о таких вещах, Далль- мейер, — проворчал директор, злобно глянув на него.

— А мои подопытные свинки?

— Вам их доставят, ваших зверушек, но подождите немного.

Они выпили еще и разошлись, снова превратившись в добрых друзей. Сыщик вернулся в спальню.

Едва он вошел в нее, как к нему едва не ворвался Фредди Маллемс.

— Мне в глаз попала соринка, — простонал он. — Я не могу заснуть. Помогите достать ее.

И сунул сыщику клочок бумаги, исписанный торопливым почерком.

— Всё в порядке, — сказал Диксон, — это не так опасно. Идите и спите спокойно, молодой человек!

Записка гласила:

Я долго думал, и вдруг меня осенило: глаза Оберста — глаза Евы Габров… Вы помните, она мне сказала, что вальс сочинил ее отец? Его превосходительство — отец Евы!

Гарри Диксон набил трубку и раскурил ее с помощью записки Фредди.

— Его превосходительство заменен, — пробормотал он, — похоже, он впал в немилость. Надо бы разузнать побольше.

Он погасил свет и улегся в постель.

Полчаса спустя человек в черном костюме невидимкой выскользнул в сад.

Полуночный суд

Внимание сыщика привлек длинный и узкий коридор, тянущийся от кубов вдоль части завода.

Днем вход в него охранялся двумя часовыми. Приближаться к входу было категорически запрещено. Проход по нему был, похоже, разрешен только розовому директору- толстяку.

К какой запретной зоне вела эта улочка без окон и дверей? Именно это хотел сегодня вечером выяснить Гарри Диксон.

Единственный часовой расхаживал вдоль высокой стены из стального листа, преграждавшей вход в кубы.

Конечно, сыщик мог воспользоваться разрешением на проведение ночных работ в лаборатории, но он решил обойтись без него.

Железная стена была на первый взгляд неприступной, он это знал. Но там, где она соединялась с заводской стеной, имелись выступы, а значит, и опоры для подъема на нее.

Диксон прикинул шансы: часовой ходил взад и вперед, делая по пятьдесят шагов вправо и влево от будки.

В момент, когда он повернулся спиной к нему, сыщик бросился вперед и вскарабкался на стену.

Кубы были погружены во мрак, но света, падавшего из ряда высоких окон одного из цехов, работающих ночью, хватало, чтобы разглядеть дорогу.

Он был уже на земле, когда услышал шум шагов и приглушенные голоса. Один из них принадлежал директору.

— Договорились, ваше превосходительство. Сеанс пройдет сегодня ночью под куполом. Пароль…

— Нет, я сам его назначаю. Это будет «Саттонхилл».

Гарри Диксон расслышал смешок директора.

— Отлично, ваше превосходительство… А завтра на заре Далльмейер получит подопытную свинку, которую требует.

— Это — приказ. Ровно в полночь! — произнес его превосходительство, расставаясь с подчиненным.

Гарри Диксон укрылся в тени одного из кубов. Он не узнал голоса его превосходительства и не удивился, потому что знал: Оберста заменили другим начальником.

Но голос не показался ему совершенно незнакомым, и, несмотря на опасность, он наблюдал до тех пор, пока не появился его превосходительство. Нет… это не был Оберст. Но рост, походка… сыщику были знакомы.

Новый начальник шел медленно, задумчиво уставившись в землю. Он обогнул куб, и Гарри Диксон вжался в стену. Новый начальник вошел в запретный коридор.