Бессердечный (ЛП) - Реншоу Уинтер. Страница 3

Два пустых стула ожидают нас у кассы за высоким столом, и его товарищи по команде приветствуют меня.

— Боже, ты похожа на него, — говорит один из них. — Прости. Я просто... вау. Но ты словно его улучшенная версия. Девчачья версия. Ты…

Он замолкает, когда приятель пихает его локтем, а другой товарищ по команде предлагает купить выпить.

— У него галлюцинации. Ты не похожа на Брайса. Хочешь пива? — спрашивает он. Я киваю. Обычно я не пью пиво, потому что, как по мне, оно горькое и пресное, но этим вечером, учитывая все обстоятельства, я сделаю исключение. Он прикладывает руки ко рту и кричит через все помещение бармену, который показывает ему большой палец и начинает наполнять бокалы разливным пивом.

Все его товарищи по команде выглядят одинаково: мощные, с широкими плечами и накачанными бицепсами, которые напрягаются под пиджаками, точеной линией подбородка и большими руками. Им всем примерно около двадцати пяти, плюс-минус, а на безымянных пальцах левой руки нет кольца. Просто сборище не сковывающих себя никакими обязательствами, натренированных, хорошо оплачиваемых спортсменов, живущих как в сказке. Бьюсь об заклад, женщины толпами бросаются на этих парней, и я уверена, что они от этого в восторге.

«Спартанцы» просматривают свои телефоны, смеются и показывают фотографии моего брата. Мне передают чей-то телефон, и я узнаю несколько фотографий из слайд-шоу, которое было показано на его похоронах сегодняшним утром. Насколько я понимаю, Брайс не улыбался, когда фотографировался. Возможно, он стеснялся своей улыбки, потому что половина его зубов уже много лет была выбита и восстановлена стоматологом команды, а может, он был просто унылым бедолагой. А может, и то, и то.

По этим фото я также делаю вывод, что ему нравилось хорошо выглядеть. Когда он не играл в хоккей, то был одет так, будто был какой-то важной персоной, отправляющейся в особенное место. Один из парней обмолвился, что он был настоящим сердцеедом, но прежде, чем он смог объяснить, что это означало, другой парень бросил на него испепеляющий взгляд, после чего тот замолк.

— Жаль, что вы двое не были близки, — говорит Шейн.

— Да. — Я делаю глоток свежего пива, которое кто-то поставил передо мной. — Это так.

— Он был невыносимым сукиным сыном, с которым сложно было ужиться. На льду он был крутой и быстрый, как черт, — восторженно восклицает он с вялой улыбкой на лице. — Не забил тонну голов, но малыш выкладывался по полной. Никто не работал больше него.

Остальные парни за столом поднимают свои кружки и произносят тосты за умение Брайса усердно оттачивать свое мастерство, и половина из них залпом выпивает свое пиво.

Я наклоняюсь к Шейну и спрашиваю:

— Ребята, вы не будете против, если я как-нибудь поговорю с вами о нем? Я хотела бы услышать истории. Понятия не имею, каким он был.

— Черт, — говорит Шейн, обнимая меня за плечо, как будто я один из парней. Кажется, ему уже стало легче. — С кем ты действительно должна поговорить, так это с Реттом.

— Кто такой Ретт? — Я оглядываюсь по сторонам, подсчитывая восемнадцать зеленых галстуков.

— Ретт был его лучшим другом, — говорит он, глядя в свое пиво. — Они были как братья. Неразлучны. Ретт знал его лучше, чем все мы.

Насколько я знаю, в команде двадцать человек, поэтому, учитывая отсутствие моего брата, кто-то еще отсутствует, и, судя по тому, что они говорят о Ретте так, будто его здесь нет... это сужает круг поиска.

— Я думал, мы не собираемся говорить о нем сегодня? — Парень, сидящий напротив нас с густой рыжей бородой, покрывающей большую часть его лица, взмахивает рукой в воздухе и впивается взглядом в Шейна.

— Что? Почему бы и нет? — Я перевожу взгляд от одного к другому. Их молчание дает мне понять, что здесь что-то не так. — Так что там с Реттом?

Рыжеволосый игрок отходит от нас. Шейн зажимает переносицу, упирается локтями в стол, а затем с силой выдыхает.

— Ты знаешь девушку, которая погибла вместе с Брайсом? — спрашивает Шейн, обращаясь ко мне. Его лицо становится серьезным, и он прищуривается, глядя в мои глаза.

Я хмурюсь и киваю. Все знали Дамиану Вествуд, ангела «Виктории Сикрет» и девушку с исключительной фигурой. У нее были контракты с «Диор», «Смарт Вотер» и «Нитроджиной». Кроме того, она являлась гордой обладательницей прекрасного лица, которое минимум один раз в месяц появлялось на обложке одного из журналов о моде. До этой трагической гибели ее имя было одним из самых популярных в мире моды.

— Это была невеста Ретта, — медленно произносит он, переводя взгляд на полупустой пивной бокал перед собой. Обхватив рукой залапанный пальцами стакан, он опрокидывает в себя остатки пива и сжимает губы в жесткую линию.

— Я... я понятия не имела.

Я знала, что они попали в аварию вместе, и прочитала, по меньшей мере, полдюжины статей о том, что произошло в тот день, но ни в одной из них не было упомянуто, что у Дамианы был парень, или что она была помолвлена с другим мужчиной.

— Мало кто знал об этом, — говорит он. — Для Ретта это было слишком личным. Он не хотел, чтобы люди знали о помолвке, потому что не желал извлекать коммерческую выгоду из своих отношений и превращать это в пиар, потому что очень любил эту женщину. Сплетники любят комбинации «хорошенькая супермодель — спортсмен», понимаешь?

Я делаю глоток пива, думая обо всей желтой прессе, которую покупала с Жизелью и Томом на обложке, Дереком и Адрианой, Дереком и Кейт, Дереком и Джессикой...

— В любом случае, никто из нас не знает, как долго Брайс и Дамиана тусовались вместе, — говорит он. Тусовались — это мягко сказано. — Но, насколько нам известно, никто не подозревал об этом до аварии. Даже Ретт.

У меня все сжалось в груди. Не могу представить, каково это, узнать, что твоя невеста спит с твоим лучшим другом... и все это в день, когда она погибла вместе с ним в автокатастрофе.

— Ты рассказал ей, черт возьми. — Рыжий дает Шейну подзатыльник, затем качает головой и поворачивается ко мне. — Прости за него. Шейн не знает, как держать свой проклятый язык за зубами.

— Все в порядке, — говорю я.

— Какая чудовищная смерть, верно? — Он наполняет свой бокал пивом, оставшимся в кувшине, и садится на стул, сочувственно качая головой. — Теперь ты знаешь.

— Все в порядке, правда, — уверяю его я.

— Вот почему Ретта здесь нет, — говорит он, как будто я нуждаюсь в дальнейших разъяснениях.

— Не могу сказать, что я его обвиняю. Это было дерьмово по отношению к нему.

Рыжий давится своим пивом, и несколько пар глаз устремляются на меня, и я понимаю, что не должна была говорить то, что сказала в такой день, но ничего не могу с собой поделать. Честность — мое второе имя. Я никогда не извинялась за это, не буду и сейчас.

— Парни, хотите еще по бокальчику? — спрашивает Шейн. Парни ворчат и бормочут что-то невпопад, и Шейн уходит, чтобы найти бармена.

Кто-то передает мне телефон с фото Брайса на экране, его крепкие руки закинуты на плечи двух товарищей по команде, и один из них держит гигантский трофей. Брайс единственный, кто не улыбается.

— Брайс потерял два передних зуба в этой игре, — говорит мне кто-то. — Шайба угодила ему прямо в харю, выбив несколько зубов. Но мы победили, малышка!

Я хихикаю и возвращаю телефон, наблюдая, как светятся их лица, когда каждый из них вспоминает этот день. Допив свое пиво, я смотрю на часы. Не прошло и получаса, а я изо всех сил пытаюсь не заснуть. Вчера я прилетела ночным рейсом из Лос-Анджелеса в Нью-Йорк, затем весь день проверяла последние приготовления к похоронам, которые не смогла проконтролировать, будучи на расстоянии, а затем лично встречалась с его тренером, чтобы обсудить несколько деталей прощальной церемонии. Через некоторое время мне нужно будет встретиться с адвокатом Брайса, чтобы обсудить его наследство. После этого придется пересмотреть все его имущество и решить, что со всем этим делать.

Я еще не забронировала рейс домой, потому как что-то подсказывает мне, что это займет какое-то время. По крайней мере, я могу работать из любой точки мира, и у меня нет статьи, которая должна выйти до конца следующей недели. Сейчас у меня полно хлопот, но до тех пор, пока я спокойно к этому отношусь, я смогу справиться с ними.