Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka". Страница 100

Лизавете стало совестливо. Совсем забыла, про бабушку. Эгоистка…как увидит, что она тут натворила.

— Именно! — Изрек Матвей, правильно истолковав выражение ее лица. — Кому хуже делаешь? Если на себя плевать, хотя бы, бабку свою пожалей.

— Тебе и за психоанализ платят? — Умом понимала — верно говорит. Бабуле сейчас, сложнее вдвойне. Но, признать его правоту вслух? Да, ни за что! — Если так, давай исключим эту опцию, из спектра услуг.

Ох, каким взглядом он ее полоснул! Лизе захотелось в комочек сжаться.

— Бесплатный совет. От взрослого дяденьки, для маленькой глупой девочки. Появился шанс начать все с нуля — не профукай!

— Я не нуждаюсь в советах!

— Боюсь, милая, все как раз таки, наоборот.

Набравшись мужества, озвучила, мучивший ее последние несколько часов, вопрос.

— Почему ты не выдал меня? Понял же, с кем я разговаривала!

Молча, удерживал ее взгляд. С непроницаемым выражением на лице.

— Матвей!

От звука своего имени, мужчина слегка встрепенулся. Нахмурился. Бессознательно начал вырисовывать узоры на нежном изгибе стопы. Это было…щекотно.

— Считай, что у меня свои мотивы. Можешь не трястись. Не сдам.

— Спасибо…я и Дима…

— Батюшки!

Девушка повернулась на голос, напрочь, забывая, что хотела сказать. Валентина Степановна стояла в дверях, с разинутым ртом разглядывая нанесенный собственной внучкой ущерб.

— Какой бес-то в тебя вселился, доченька? Что же это такое?

Матвей забрал корзинку с медикаментами из рук старушки, и вновь, вернулся к Карповой. Порылся, извлекая перекись, вату и пластырь.

— Прости, бабуль, — выдохнула с сожалением. — Не справилась с эмоциями. Я все уберу.

Женщина, угрюмо поджав губы, осуждающе покачала головой. Явно, поступку этому оправдания не находила. И тут, ее взгляд упал на то, что от куклы осталось. Паника, отразившаяся на лице бабушки, говорила о многом. А Лиза…прикрыла глаза, не в силах смотреть, как она копошиться в осколках. Как ищет что-то, дрожащими руками…Знала! Все знала. И, вновь, скрыла!

— Это потеряла? — Не узнавая своего холодного и чужого голоса, разомкнула ладонь, демонстрируя ключик. — От чего он?

— Лизонька…

Валентина Степановна замолчала, устремив глаза в пол.

— Я имею право знать! Понима-А-А-А!

Дернула ногой, но та была надежно зафиксирована.

— Тише. — Успокоил Матвей, слегка потеплевшим, обволакивающим тоном. — Осколок вышел. Больше не будет боли. Дыши!

Лиза, действительно, глубоко вздохнула и опять обратила взор на бабушку. Она, осторожно присела на край постели. Очевидно, хотела погладить внучку по голове, но наткнувшись на твердый, полный решимости взгляд, опустила руку. Обреченно выдохнув, произнесла:

— От шкатулки. Твоя мать отдала ее мне. На хранение. В тот же день, когда тебе куклу подарила.

— Что в ней?

Кожа защипала. Мужчина обработал рану. Заклеил пластырем, после чего вышел, оставляя их наедине.

— Не знаю, ягодка! Она была уже закрыта. Мариша сказала, спрячь мама. Спрячь так, чтобы я сама не знала где она. И кукла пусть всегда-всегда при Лизе будет. В ней ответы на все ее вопросы. Ничего ж не знаю, более…

Из-за критического выброса адреналина, кровь в венах закипела. Задымилась. Сверля Валентину Степановну совершенно безумным взглядом, поднялась на ноги.

— Где она? Где шкатулка, ба?

— Так, спрятана же…

— Где?

— Дед Митя у нас одинокий старик был…тайны хранить умел, царствие ему небесное!

Все! Как тумблер в ее голове переключился. Ничего уже не видела. Ничего не слышала. Как оказалась на крыльце деда Мити, не понимала. Второй раз за день, едва не смела Данилу со своего пути. Дыхание причиняло боль. Саму трясло всю. Должно быть, со стороны она выглядела сумасшедшей, когда выворачивала содержимое всех ящиков. Шкафов и полок. Подоконников. Швыряла мебель, вставшую на ее пути. Лизавета уже рычала, от нетерпения. Она должна быть здесь! Должна…

Каким-то чудом, ее расфокусированный взгляд остановился на иконах, располагающихся на треугольной полке, в углу комнаты. Под самым потолком. Что может быть священнее, для пожилого человека? Осталось проверить только там. Но, как же высоко…

Дубовый обеденный стол на восемь персон, занимавший центральное место в зале, казался ей не тяжелее чашки чая! Она передвинула его яростно. Толчком. На выдохе. За пару секунд. Запрыгнула на него молниеносно, и замерла. Сердце надрывно билось о ребра. Святые лики смотрели на нее спокойно и строго. Рука дрогнула. Не смогла швырнуть и их. Перекрестилась, трижды, осторожно снимая, и складывая поверх столешницы. Не глядя. Очень боялась, увидеть пустоту за ними. Просто, пустую полку. И ничего более. А когда решилась проверить…от облегчения из глаз брызнули слезы. Шкатулка. Размером с булку хлеба. В пыли и паутине, но она там была. Вцепилась в находку, как в самую величайшую драгоценность на свете. От нетерпения, уселась прямо на столе, в позе лотоса. Так и сяк вертела резную коробку, украшенную различными бусинами, но замочной скважины не находила. Начинала злиться. Яростно прикусила губу. Почти до крови. Уже хотелось хорошенько шваркнуть ту о стену, да только понимала, что этот удар она перенесет без повреждений. Когда сдула с изделия вековой слой пыли, поняла — одна резная бусина отличается ото всех, своим размером. Чисто из любопытства ткнула в нее пальцем. К ее бескрайнему изумлению, в шкатулке что-то щелкнуло. А секунду спустя, в сторону отъехала панель, скрывающая замочную скважину. Восторг! Лиза вставила ключик в открывшееся отверстие, и тот вошел идеально. Прежде чем повернуть, прислушалась к собственным ощущениям. Готова ли? Давно готова…

Повернула несколько раз, наслаждаясь звуком механизма. Издав громкий щелчок, крышка распахнулась. Девушка заливисто засмеялась, сквозь слезы. Коробка оказалась доверху забита фотографиями, письмами, и разными предметами, о значимости которых она пока еще не подозревала.

— Спасибо! — Прошептала в пустоту. — Спасибо!

Осторожно, будто к священному сокровищу прикасалась, ухватилась за уголок фотографии. Старый снимок. Слегка пожелтевший. На нем был запечатлен мужчина. Она долго рассматривала его. Внимательно и тщательно. Красивый. Статный. Грозный. Взгляд исподлобья. Черты лица резкие. Острые. Нос узкий, с широкими крыльями. Ни намека на улыбку! Хищный оскал. Таким одаривают, за мгновение перед тем, как растерзать! Этот человек напоминал ей волка. Волка-одиночку! Стоило переключить внимание на глаза, и все встало на свои места. Их взгляд, действительно похож. Теперь она знала…

— Папа! — Всхлипнув от нахлынувших чувств, прижала изображение к груди. К самому сердцу. — Папочка! Ну, здравствуй, родной…

Дышать становилось легче, с каждой секундой. Слезы высохли. На губах появилась блаженная улыбка. В этот момент, какое-то движение привлекло ее внимание. Инстинктивно вскинула голову, и мягко говоря, опешила! Она все это время была здесь не одна. И далеко не одна! Аркадий Михайлович, Данила, Матвей, и еще человек семь из свиты Похомова, с интересом наблюдали за ее манипуляциями. Кто сидел, кто стоял, однако все ждали продолжения. Ах, ты ж, блин! Проворно захлопнула коробку, провернула ключ, и, спрятав его в кармане, легко спрыгнула на пол. С грацией кошки, приземлилась.

— Все! — Театрально поклонилась. — Спектакль окончен! До новых встреч.

— Я в гр*банном шоке, — услышала изумленный голос Дани, — Мы этот стол, втроем, еле доперли сюда, из кухни…

Лиза пожала плечами, и уже собиралась покинуть их «веселую компанию», когда зацепилась взглядом за знакомый силуэт. До боли! От радости, что называется, в зобу дыханье сперло. Не может быть! Как? Что он тут делает? Визжа, рванула, в раскрытые мужские объятия.

— Петр Петрович! — Вцепилась в Алмазова, насмерть. В ответ ее сжали так же крепко, и по-отечески тепло. Мужчина, как обычно, потрепал по макушке, и поцеловал в лоб. — Так вот Вы где, дорогой Вы наш!

— Привет, принцесса!