Безмолвные - Глазнева Оксана. Страница 23

Все купалось в свете тысячи свечей. Кай ожидал увидеть небожителей, но это оказались просто изнеженные, холеные и красивые люди в пышных одеждах… Слуги разносили вина и закуски, в дальнем конце зала играл оркестр. Северянин узнал господина Дреговича, презрительно сжал губы, но тут навстречу магу из толпы вышла чародейка, и впервые в жизни от взгляда на женщину у Кая перехватило дыхание. Беловолосая, голубоглазая, с бледной кожей, словно сотканная из солнечного света и льда, словно сошедшая с полотна вдохновенного художника, она плавно шла сквозь толпу гостей, и даже чародеи расступались перед ней. Кай застыл, замороженный ею.

Она подошла к Дреговичу, с улыбкой взяла мага под руку, и они скрылись в толпе. Кай потерял их из вида, словно заколдованный сделал несколько шагов следом и вновь увидел… Маги остановились посреди зала перед мраморным постаментом. На нем стоял человек со скрипкой. Ри.

Ничего не изменилось с их прошлой встречи. Все те же босые ноги и цепь-пуповина. Кай смотрел на его неестественную худобу, на опущенные плечи, на короткие светлые волосы с густой проседью, на шрамы: на животе, на кистях рук, на груди…

Чародейка и Дрегович взяли с подноса по бокалу вина, пили, рассматривали пленника и тихо переговаривались. Вокруг неторопливо прохаживались гости. Иногда останавливались, рассматривали музыканта, обсуждали вполголоса. Ри не гнулся под насмешливыми взглядами, стоял, спокойно опустив руки со скрипкой. Среди всеобщего изысканного великолепия он был нелеп и жалок. Кай словно вновь очутился на рынке Зут-Шора и сжал кулаки.

Маги проходили мимо, но Кай был невидим для них в своем именном плаще, не человек — тень. Возмущенный, растерянный и безмолвный. Бессильный. Бессильный?

Поводок-пуповина уходила от стола вглубь зала, во внутренние покои. Слуги проходили сквозь нее, маги брезгливо переступали.

Кай пошел к постаменту.

Ри увидел Северянина и узнал, качнул головой. Кай понял намек, но не остановился. Дрегович обернулся, проследив за взглядом Ри, удивленно вскинул брови, впервые увидев Кая по-настоящему… И тогда Ри положил скрипку на плечо и провел смычком по струнам.

Все взгляды обернулись к музыканту.

Ри заиграл.

Отрывисто. Тревожно. Музыка заполняла зал, как вода аквариум. Скрипач хватал души, выдергивал их из тела, и повелители мира, наравне со слугами — забывали дышать.

Ри играл. Он держал их всех на кончике смычка. Вверх, вниз, вверх, вниз. Тянулась мелодия, и души поднимались и падали, сброшенные к ногам музыканта. Дрожь пронзала до костей, вставали дыбом волоски на теле, хотелось броситься в бой или заплакать.

Ри играл. Он уже не выглядел смешным. Музыка подчинила себе сердечные ритмы. Люди вокруг — чародеи, слуги, стражники — забыли, кто они, смотрели только на скрипача, на его руки, двигающиеся с какой-то нечеловеческой точностью.

Ри играл…

Северянин моргнул, сбрасывая наваждение, посмотрел по сторонам. Никто не двигался. У одного из оркестрантов выпал из рук кларнет, ударился о пол, но никто даже не вздрогнул. Люди оцепенели. Люди не моргали. Кай, единственный, стоял посреди моря музыки и мог дышать.

Музыка кружила по залу. Замораживала, как метель, холодила плечи магов и людей. В эту секунду одни не отличались друг от друга, так кто дал чародеям право считать себя владыками Края? Отчего они взяли на себя роль богов, когда сами были лишь их тенью, невыразительной и несвободной?

И тогда Кай опустил взгляд на пол, он искал уходящую во внутренние покои цепь-пуповину, а когда нашел — достал из ножен саблю и разрубил цепь.

Ри согнулся в приступе боли, перестал играть. Музыка оборвалась на середине ноты, люди и маги не шелохнулись, оглушенные внезапной тишиной.

А дальше… Понадобилось пару мгновений. Скрипач справился с болью, отбросил скрипку, шагнул с постамента к Дреговичу, выхватил его бокал, сжал. Тонкий хрусталь лопнул в ладони, потекла сквозь пальцы кровь, а затем музыкант размахнулся и вогнал осколок в шею мага.

Брызнула кровь на Кая, на стоявшую рядом госпожу Линд. Дрегович даже не успел закричать. Ри схватил его окровавленной рукой за горло, что-то резко выкрикнул на незнакомом языке, и вдруг они пропали. И кровь, и музыкант, и еще живой маг.

Все в зале пришло в движение. Чародеи испугались. Они становились воронами и голубями, совами и ястребами, ни секунды не думая о других, взмывали к потолку, били крыльями, рвались к окнам, сбивая слуг и стражников, в кровь расцарапывая лица. Воздух затвердел от магии.

Кай, приседая и хрустя разбитым стеклом, побежал через зал к парадной лестнице. Сташевского на месте не оказалось.

Слуги и подавальщики блюд спешили вниз, разнося новость по замку. Лестница опустела, лишь валялись серебряные ложки, обрывки лент и перья.

Сотник Тадеуш стоял на площадке второго этажа. Он засучил рукава рубахи, чтобы видеть собственное клеймо. Курил трубку.

— Что случилось? — спросил Кай.

Тадеуш поднял палец, призывая к тишине, взглянул на клеймо на предплечье, потом затянулся, выдохнул и повернулся к Каю.

— Видел? — Он показал руку.

Клеймо светилось, пульсировало и — показалось? нет? — выравнивалось, теряя глубину и четкость. Тадеуш криво усмехнулся.

— Недолго ему осталось, где бы он ни был… Видал когда-нибудь, как помирает маг?

Кай покачал головой.

— Когда они дохнут, их печати пропадают. Сейчас деревенские, стражники, слуги — все бросятся врассыпную. Не каждый день у людей такая возможность. А еще через день-два здесь будут все соседи-чародеи из окрестных маноров со своими войсками. У господина не осталось наследников, землю эту защищать некому. Здесь начнется драка. Если хочешь — оставайся и посмотри, кто выиграет. Может, выберешь себе нового хозяина. А нет — беги. Беги, пока можешь, Северянин! У меня есть, к кому возвращаться, я ждал этого дня семь лет и своего не упущу.

Сотник заспешил по лестнице вниз, на улицу.

Кай огляделся. Дворец наполнился движением и звоном разбитого стекла. Слуги хватали серебро, срывали со стен вышитые золотом гобелены, спешили на улицу, к лодочной пристани. В бальном зале волнение улеглось, но в коридорах паника только начиналась. Сотник Новак мелькнул на ступенях, он криком пытался призвать стражников к исполнению долга. Ему удалось собрать людей, но Кай видел, как многие из тех, кто носил именные плащи, сбрасывали их здесь же, позволяя толпе затаптывать герб господина. К чести именных, поддались соблазну единицы. Остальные пытались вразумить беглецов, раздавали пинки.

Кай задумался. Остаться? Никто не ждал его, никто не искал. Единственное, что Северянин знал о себе точно, что он — воин, так может, предложить свои услуги ледяной чародейке? Но что будет, когда все успокоятся и попробуют выяснить, как скрипач освободился? И он пошел по лестнице за Тадеушем.

Во дворе было не лучше. Рассвет еще не наступил, но небо светлело. В утреннем полумраке по двору сновали люди. Они хватали вещи, бежали к лодкам, дрались, кричали друг на друга. Что-то подожгли. Огонь еще не был виден, но из окон нижнего этажа шел тяжелый черный дым. Высоко в бледном небе кричали птицы.

Кай крепче сжал рукоять кастане и побежал к пристани.

Тадеуш и четверо его единомышленников уже садились в лодку. У стражников было оружие, оттого им не пытались помешать.

— Северянин, давай к нам! — крикнули ему. — Или надумал вплавь?

Кай запрыгнул в лодку, и они отчалили.

Находились те, кто решил добираться до берега вплавь. Люди бросали все и всех, спешили поскорее оказаться подальше от замка, боясь, что со смертью господина рухнет и он.

Они не стали причаливать к переполненной пристани. Лодка въехала носом в камыши и остановилась.

— Ладно! Дальше ты сам! Удачи! — Сотник хлопнул его по плечу и вслед за своими товарищами спрыгнул в воду.

Кай дошел до берега по колено в холодной мутной воде, поднялся по склону, сел на песок, бросив сапоги рядом, и стал разминать икры.