Еврейские литературные сказки - Перец Ицхок-Лейбуш. Страница 43

Купцам понравились его слова, и они сказали ему:

— Берл из Праги, ты и вправду человек, великий в своей богобоязненности, и ты предназначен для великого!

И только они это сказали, как вдруг исчезли, будто их и вовсе не было…

Когда же Берл из Праги огляделся по сторонам, то увидел рядом с собой старца с сияющим лицом, и старец этот держал в одной руке полный кувшин, а в другой — полную бутылочку. Сперва старец протянул Берлу кувшин и сказал:

— Возьми, вот тебе твои деньги и кувшин сонного зелья. Если ты смешаешь это сонное зелье с вином или с водой, то те, кто его выпьют, будут держаться на ногах, пока не запоет петух, а потом заснут и проснутся только по твоему велению.

Потом старец подал Берлу бутылочку и сказал:

— В этой бутылочке черный сок, и если хотя бы капля этого сока упадет на спину злому зверю, то загорится в его костях пожар и не потухнет, пока не погубит его.

И только Берл из Праги взял кувшин из рук старца, как сияющий старец сверкнул еще раз и пропал.

После этого Берл из Праги остался один-одинешенек посреди большой пустыни. Он стал оглядываться, но во все стороны видел только ночь, песок и звезд немерено.

Стоит вот так Берл из Праги и думает:

— Что же теперь делать?

Тут вдруг видит он где-то вдалеке большой лес, как раз в той стороне, где в последний раз блеснул сияющий старец. Сказал тогда Берл из Праги в сердце своем:

— Что ж, то, что со мной произошло, верно, и должно было со мной произойти. А теперь, видно, мне суждено войти в этот лес, не идти же обратно в пустыню, пустую и пустынную. А лес — это все-таки лес, может статься, есть там источники и даже плодовые деревья, и тем поддержу я свою жизнь, покуда не дойду до человечьего жилья.

И Берл, укрепившись духом, направился в страшный лес. Целый день ходил он по большому густому лесу в добром расположении духа, хоть не нашел в нем ни еды, ни питья.

А когда свечерело, вдруг увидел перед собой чудесное дерево. Было оно семьдесят два локтя в обхвате, а ветви его — по двенадцати локтей, и такие же корни, выступавшие на много локтей из земли. Около одного из гигантских корней видит Берл большой камень — десять локтей в вышину, десять локтей в ширину. Подивился весьма Берл дереву и камню и решил, что неспроста это. Непростое это дерево, и камень непростой.

Подумал так Берл и забрался на ветку над камнем: сидит себе на ветке, глядит и ждет.

Как только наступила ночь и в лесу стемнело, услышал вдруг Берл приближение всадников на конях и бряцание мечей. И через несколько минут видит он, как из-за широких стволов деревьев появилась шайка разбойников, все в доспехах и с оружием, все большие и сильные как великаны. И вот один из них зажег большой фонарь, и фонарь этот так засиял, что все вокруг них осветилось, и при свете фонаря Берл из Праги с ужасом увидел, что все всадники серые как мыши!.. Тут вперед выехал один из всадников, одетый в золотые одежды, а на голове у него — золотая корона. Корона была отделана дорогими каменьями, и они блистали в ночи как звезды. Берл из Праги сразу же понял, что это король разбойников, спрятался, затаив дыхание, среди толстых ветвей огромного дерева и увидел, как этот король подъехал к большому камню, который лежал рядом с корнем, и назвал камень по имени и приказал ему: «Откройся!»

Камень тут же открылся как большие ворота, и серый король первым въехал на своем коне в большое отверстие, а за ним последовали остальные серые всадники, и так пока все не въехали внутрь.

А Берл из Праги расслышал имя камня настолько хорошо, что уже никогда не смог бы его забыть. Он поглядел всадникам вслед и пересчитал их, чтобы, если что случится, он, Берл из Праги, знал, кто и что и сколько. И увидел он, что их была тысяча сильных мужей, а лица у всех — серые. Только один среди них был бел лицом, молод и светел… И как только последний из разбойников оказался внутри, камень сразу же закрылся.

Подумал про себя Берл из Праги:

— Если Бог забросил человека в этот дикий лес, привел его к такому дереву и показал ему такое, то это наверняка неспроста.

И он решил переночевать на дереве и посмотреть, что будет утром, потому что кто же знает, ради какого служения был он сюда приведен.

А рано утром, едва заря начала будить деревья и первые отблески рассвета упали на древесные листы, Берл открыл глаза и увидел, что камень снова открылся и из-под камня выезжает король, а вслед за ним попарно все остальные. Берл снова их пересчитал и увидел, что одного не хватает и что не хватает как раз того, молодого, белолицего…

Камень снова закрылся, и всадники на своих быстрых конях умчались в дремучий лес. Остался на дереве Берл из Праги один-одинешенек.

Лежит он себе и думает:

— Вечносущий наверняка привел меня сюда не ради того, чтобы я лежал себе и лежал на дереве. И какой мне смысл так лежать? Разве я, не дай бог, камень или соляная глыба? Может быть, найду я под камнем немного воды и тогда смогу омыть руки, а потом помолиться, поесть и сказать благословение после еды.

И Берл слезает с дерева, направляется к камню, называет его по имени и приказывает:

— Откройся!

Камень тут же открывается, и Берл видит огромную и светлую пещеру.

Шагнул Берл в пещеру — остановился и озирается по сторонам. И видит он перед собой большую реку, а по берегам — прекрасные дворцы с садами, с цветами, с плодовыми деревьями и с всевозможными благовонными растениями, чей запах — великое наслаждение.

Тут Берл из Праги подошел к реке и умылся, потому что как же может еврей сказать хоть слово по-еврейски, не умывшись. И пока он так умывался, почуял запах свежей воды, которая прямо-таки звала его совершить омовение.

Думает Берл:

— Сейчас, может быть, именно в эту минуту пражский раввин совершает омовение в пражской реке, и воды ее сияют как сверкающие звезды.

И в тоске по городу Праге и по великому и светлому пражскому праведнику-чудотворцу подумал Берл так: разденусь, войду в реку и совершу омовение в ее водах; все реки впадают в море, и, быть может, воды этой реки встретятся где-нибудь с водами реки пражской.

Не успел Берл омыться, как брызнул по воде солнечный свет.

Подивился Берл:

— Откуда в пещере солнце?

И понял, что солнце это — бриллиантовое.

Все это, верно, сделано колдовскою силой, подумал Берл и, испугавшись, замер на мгновение, а потом сразу же — к выходу из пещеры. Но услышал вдруг тяжкий вздох и остановился:

— Это человек вздыхает, да как тяжко! Кто бы это мог быть?

И подумал Берл, что это, верно, тот белолицый, которого вчера привели сюда серые злодеи.

— Коли так, — думает Берл, — это значит, что он здесь в заточении. И кто знает, что с ним станется? А может, привели меня сюда ноги, чтобы я спас его от разбойничьих рук?

Идет Берл на голос и подходит ко дворцу, открывает дверь и идет сквозь покои, пока не входит в некий покой и видит перед собой прекрасного белолицего человека, закованного в цепи.

Спрашивает его Берл:

— Кто ты и как сюда попал?

Испугался тот человек и говорит Берлу так:

— Что ты делаешь вид, что не знаешь, кто я и что я здесь делаю? Если ты пришел убить меня, так убей, и дело с концом!

Смотрит Берл на него с улыбкой и говорит:

— Те-те-те! Молодой человек, ты, похоже, страшно напуган, если принял меня, Берла из Праги, за разбойника, за злодея лесного. Не пугайся, друг мой, у меня с собой только кувшин с водой, чтобы умыться перед молитвой, чтобы умыться перед едой, чтобы умыться прежде, чем хвалить Бога после еды, потому что я — еврей и должен быть чист перед Богом.

— Еврей? — восклицает человек в цепях. — Если так, то знай, что я — царевич из Страны Чистоты, и евреи у нас в большом почете. Но мне уже не суждено воротиться в мою любимую страну, в Страну Чистоты, потому что серые разбойники сегодня вечером вырежут мне сердце.

— Э, глупости, — говорит Берл, — что значит: вырежут сердце? А Бог на что?