Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy". Страница 50

Гарри издал долгий задумчивый вздох. Должно быть, он также выглядел немного воодушевлённым, потому что остальные залились смехом. Гарри слегка покраснел, но присоединился.

— Хорошо-о-о-о, хватит, — медленно простонал Луи, всё ещё усмехаясь. Он потянулся через стол, чтобы сжать руку Глэдис, улыбаясь ей. — Думаю, в конце концов, «Бисквиты» — приемлемое для команды имя.

— Очень любезно с твоей стороны, Луи, — ответила Глэдис.

— Не волнуйся об этом, — сказал Луи, счастливо пожав плечами и слегка махнув рукой. — Ребят, всё хорошо? Потому что лично я бы предпочёл победу вместо проигрыша, как общее правило.

Гарри прикусил ноготь, рассеянно вглядываясь в своё пиво, когда остальные обсуждали командную стратегию, их сильные и слабые стороны. Нога Луи всё ещё плотно прижималась к его ноге под столом, и мысли о милой истории Глэдис крутились в его голове, и всё бы хорошо, но вместо этого Гарри чувствовал скрытую меланхолию.

Луи рядом с ним захихикал, так прекрасно, как мог только Луи, его глаза весело сузились, отображая реакцию на что-то, сказанное Найлом. Он мотал головой, будто выдерживал момент смехотворности Найла для готовности говорить. Сердце Гарри ёкнуло при виде него и погрузилось в боль.

«Луи Томлинсон, — подумал Гарри, и вот уже сладкое возбуждение бежит по его телу, перед тем как он тщательно произнесёт имя Луи в своей голове. — Он когда-нибудь думает так же о тебе? Смог ли он? — спрашивал он себя, пока Луи и Найл продолжали переговариваться. — Ты не знаешь. Ты даже не знаешь, безнадёжный дурак. — эмоции сжали его горло, а в глазах начинало щипать. — Он прямо рядом с тобой. Он сидит рядом, а ты скучаешь по нему, всё ещё».

— Какие твои плановые категории, Г? — спросил Луи, намеренно подталкивая Гарри локтем в ту секунду, когда тот поднял пинту, чтобы сделать глоток. Глаза Луи блестели в слабом освещении паба. Он выглядел ужасно красиво.

«Тебе придётся с ним поговорить. — идея казалась тяжёлой ношей, которая собралась в узел в его желудке. — Ты знаешь, что тебе придётся». Гарри уже давно об этом знал. Всё ещё казалось слишком неопределённым. Во всяком случае, для него. Он упорно игнорировал её, он всегда хотел присутствия Луи.

— М-м-м? — настоял Луи, когда Гарри не ответил. Его рот сжался в некоем подобии ехидной, поддразнивающей улыбки. — Узкие Брюки? Советы По Сохранению Кудрей? Этикет Голых Фотосъёмок У Дороги?

Гарри каким-то образом удалось оттолкнуть эмоциональные мысли в сторону, так как тут были более неотложные дела.

— О, и каковы твои идеи, а, Томмо? — парировал он, ухмыльнувшись, кивнув Найлу и убеждаясь, что тот слушает. — Быть Коротышкой?

Глаза Найла загорелись. Он расхохотался, разливая пиво.

— Подкатегория: Что делать, когда ты не можешь дотянуться до…

— Вы оба можете идти нахуй, — заявил Луи, закатывая глаза и скрещивая руки на груди, пока эти двое продолжали смеяться. Он выдавил улыбку, хотя Гарри по уголкам его глаз мог заметить грусть.

— Итак, джентльмены, — произнесла Глэдис, поднимая палец и указывая на ведущего, стоящего за их спинами, ссылаясь на то, что настало время слушать. — Хватит. Давайте сконцентрируемся. Пора начинать.

Луи усмехнулся в знак протеста, будто он вовсе не был виноват.

— О, заткнись, На Цыпочках, — сказала она, за чем последовал громкий смех и вой, из-за которого они услышали первый вопрос вечера только со второго прочтения.

Два часа спустя «Бисквиты» шли бок о бок с «Я Только Что Обвикторинил Мои Штаны», приближаясь к последнему вопросу. Луи уже искал жертву, на которую мог возложить вину за неправильный ответ на решающий вопрос («Кого победил Джон МакЭнро, чтобы попасть на финал Уимблдона в 1980 году?»), в шутку обвиняя во всём Гарри. Или в полушутку.

— Стайлс, это всё ты, — заявил он, стряхивая чёлку с глаз и поглядывая в сторону бара, где стоял капитан команды соперников, будто он во время небольшого перерыва надеялся вселить в него страх перед финальным вопросом.

— Что? С чего ты это взял? — спросил писклявым голосом Гарри, поднимая в возмущении брови.

— Может, это Джимми Коннорс, — сказал Луи пронзительным шёпотом, подражая голосу Гарри в ответе на предыдущий вопрос.

— О, отлично. Значит, моя вина в том, что я предложил правильный ответ? Понял, запомню в следующий раз, — усмехнулся Гарри, ткнув Луи одним из своих длинных пальцев. Луи изогнулся, используя локоть, чтобы увернуться от атак Гарри. — Ну, если бы ты чуть больше говорил… Просто сообщаю, — он повёл плечами.

Гарри недоверчиво фыркнул, чувствуя удручающе сильную привязанность к Луи, даже когда тот был невыносим. И только из-за этого, на самом деле.

— Конечно, не ты же был против викторины с самого начала. Не ты же давил на мнения остальных! Нет! Всегда та-а-ак открыт для других мнений, как обычно.

— Именно, — сказал Луи, удовлетворённо глядя на Гарри. — Боже, Хазза, ты отлично умеешь делать краткие изложения событий, которые только что произошли. Огромнейший талант.

Гарри расхохотался, покачивая головой в небольшом, но любящем раздражении.

— Ты ужасен.

Луи снова повёл плечами, ухмыляясь, его глаза были полны удовольствия от реакции Гарри. Гарри забыл, что за ними наблюдают, пока Найл не издал довольный звук на другом конце стола.

— Что? — осторожно спросил Луи, розовый цвет щёк которого соответствовал щекам Гарри.

— Я ничего не говорил, — сказал Найл, делая самодовольный глоток пива. Он рассмеялся, когда увидел взгляды, которые последовали за этим. — Ну ладно. Просто, знаете, мне до сих пор нравится находиться рядом с вами двумя, — он указал на них пинтой. — Продолжаем.

Гарри почувствовал, как по спине от негодования побежали мурашки, и он снова закусил ноготь.

— Я о том, что вы оба такие странные, — сказал Найл, покачивая головой. Внезапно его лицо преобразилось, будто он что-то вспомнил. — У вас намного больше общего, чем вы думаете! Вот пару дней назад я был в «Теско», покупал чесночный хлеб, потому что мне захотелось, и я услышал, как в колонках заиграло «Болеро». Чёртова мьюзик-версия «Болеро». И я понял, чёрт возьми! Я никогда не встречал двух людей, которые бы ненавидели «Болеро» больше, чем Гарри и Луи. Никогда в своей жизни.

Гарри замер на месте, слова Найла обрушились на него, подобно тысячи галлонов ледяной воды. Его сердце остановилось, а кровь в теле полностью исчезла. Он не моргал. Он не дышал.

— Знаешь, Хазз, — начал Найл, не подозревая, что его миру пришёл конец, — я всегда думал, почему ты его не слушаешь? Затем, пару лет назад, я попал на выступление с этим лузером, он встал сразу, как только оно началось! Он, блять, бросил меня, этот Луи…

Гарри лишь смутно понимал тот факт, что Найл вообще говорит. Его первоначальный шок уже прошёл, и сейчас он купался в тошнотворной, удушливой жаре вновь возвратившегося унижения. «Бааа-ба-да-да-да-да-да-ду-да-дааа…» Его холодная кожа покрылась потом. Смесь стыда и боли казалась ему острой и подавляющей, Гарри подумал, что он может ею захлебнуться; он уже мог почувствовать желчь в основании своего пищевода.

Не моргая, он уставился вперёд, молясь, чтобы Найл не заметил его дискомфорта и того, насколько он близок к тому, чтобы расплакаться. Луи, вероятно, уже понял это по его лицу. Он почувствовал себя неловко, в глубине своей детской неуверенности он был абсолютно голым. Луи Томлинсон. Гарри был осведомлён о присутствии Луи на скамье рядом с ним, он как будто сидел рядом с искрящимся электрическим проводом.

Затем Луи накрыл своей рукой руку Гарри, который издал мягкий непроизвольный звук, потому что его сердце замерло. Ему пришлось прикрыть веки, он был на грани слёз по какой-то совершенно другой причине сейчас, когда маленькие тёплые пальцы Луи сжали его собственные. Хватка Луи была твёрдой и уверенной, он сжимал руку Гарри через равные промежутки времени, иногда большим пальцем касаясь нежной кожи на тыльной стороне ладони.

Гарри чувствовал ускорение пульса Луи, запястье которого крепко прижималось к ладони Гарри. Он начал скучать по многим вещам, до боли. Ему казалось, что он был до краёв наполнен невероятно сильными эмоциями. «Луи Томлинсон», — снова подумал Гарри в момент, когда Луи прижал кончики пальцев к его ладони. Он вздохнул и сжал их в ответ.