Мы уже там? (ЛП) - Левитан Дэвид. Страница 4

========== 8. ==========

Есть один вопрос, требующий немедленного разрешения. Дэнни, которому мать доверила билеты, задает его, как только они проходят контроль:

– Ну что, – спрашивает он, – ты сядешь у окна или посередке?

– Как скажешь.

Ну разумеется. Дэнни знал, что так и случится. Разумеется, сиденье у окна гораздо заманчивее, чем посредине. И правила вежливости требуют, чтобы тот, кто выбирает первым, сел на среднее кресло. Элайджа просто не может этого не знать.

Типичный Элайджа. Всегда кажется таким добреньким. А на самом деле он король пассивной агрессии. («Ну почему ты так непохож на брата?» – спрашивали родители, когда Дэнни было семнадцать. «Потому что ему десять!» – орал Дэнни и убегал, хлопая дверью.)

– Тебе правда все равно? – уточняет Дэнни. – Совсем-совсем все равно?

Элайджа пожимает плечами:

– Как хочешь, честно. Я собираюсь проспать весь полет.

– Но тебе наверняка будет удобнее спать у окна, так? – чуточку слишком настойчиво продолжает Дэнни.

– Ерунда. Если хочешь, сяду в середку.

Отлично. Теперь Элайджа мученик. Дэнни терпеть не может, когда Элайджа корчит из себя мученика. Зато ему достанется сиденье у окна…

– Хорошо, садись в середку.

– Спасибо.

Они подходят к выходу; до посадки еще почти час. Дэнни нервничает, хотя собирался не нервничать (то, что он нервничает против своей воли, нервирует его еще сильнее). Элайджа в наушниках читает британский журнал о музыке. Элайджа развалился в кресле, и Дэнни не видит, что они теперь одного роста. Он замечает только лохматую прическу брата и крошечное серебряное колечко в верхней части его мочки.

Дэнни пытается читать купленную книгу, но ничего не получается. Он не может сосредоточиться. Не только потому, что нервничает. Он постепенно переключается. Для него только начинает доходить, что сейчас он действительно полетит в Италию. В каждой поездке есть момент, когда она действительно начинается Еще до того, как все может превзойти все мечты или пойти наперекосяк, всегда наступает секунда, когда ожидания становятся реальностью.

Дэнни немного расслабляется. Он откладывает книгу и достает «Фодор. Венеция». Через пару минут объявляют посадку.

Дэнни собирает вещи, Элайджа заставляет его подождать, пока не объявят их ряд.

– Точно не хочешь сесть у окна? – спрашивает Дэнни, когда они идут по трапу к самолету.

– Только если ты хочешь сесть в середке, – отвечает Элайджа. Дэнни только отмахивается.

Элайджа с ходу очаровывает весь персонал самолета. Он спрашивает у стюардов, как дела. Он смотрит в сторону кабины с таким восторгом, что пилот улыбается. Дэнни ведет Элайджу к их креслам, а потом снова встает и идет искать свободное место в отсеке для багажа (все остальные в их ряду нарушили все правила и сели заранее).

Они наконец садятся, и Дэнни ждет, что сейчас Элайджа заведет разговор с сидящим у прохода соседом. Но Элайджа держится на почтительном расстоянии. Он здоровается. Просит соседа сказать, если будет слишком громко играть музыка. А потом надевает наушники, хотя, по идее, пока нельзя.

Дэнни предлагает ему почитать путеводитель. Элайджа говорит, что потом посмотрит. Дэнни не хочет, чтобы Элайджа все откладывал на последний момент (как предсказуемо!), но ему слишком лень что-то говорить. Он откидывается на спинку кресла и готовится к полету.

И вот он готов взлетать. Он обожает время взлета. Он хочет, чтобы вся его жизнь была одним большим взлетом.

Самолет набирает высоту, и Дэнни замечает, что брат сжал зубы и судорожно мнет пальцами футболку.

– Ты в порядке? – спрашивает Дэнни, когда самолет слегка встряхивает.

Элайджа открывает глаза:

– Все нормально, – с мертвенно-бледным лицом отвечает он, снова зажмуривается и делает музыку погромче.

Дэнни еще несколько секунд смотрит на брата и тоже закрывает глаза. «Фодор» немножко подождет. Сейчас Дэнни хочет спокойно набрать высоту.

========== 9. ==========

Элайджа пытается перевести музыку в образы. Перевести музыку в мысли. Самолет поднимается, а Элайджа проваливается. Он видит, как падает. Он слушает музыку на полной громкости и все еще не может отделаться от мысли, что летать на самолете – совершенно абсурдная идея. Примерно как оседлать держатель для туалетной бумаги и полететь на нем в космос.

О чем он только думал, когда соглашался?

Музыка не хочет переводиться. «New Order» не дает никакого нового порядка. «Bizarre love triangle» падает, падает, падает в Бермудский треугольник.

Хватит. Нужно это остановить. Взлет почти закончился. Самолет летит ровно. Элайджа вдыхает. Такое ощущение, будто он не дышал целый час. Дэнни ничего не заметил. Он отправился в страну Путеводителей. Вот Дэнни вообще не задумывается, что такое – летать. Он и об Элайдже не задумывается, если честно. А если самолет вдруг разобьется?

Элайджа представляет себе последние секунды своей жизни. Говорят, это может длиться до минуты. Что они с Дэнни могут сказать друг другу? Все внезапно наладится? Элайдже кажется, что такое может быть, и у него мелькает безумная, мимолетная надежда. Вообще, конечно, лучше встретить Судный день вместе с Кэл, но, может быть, и с Дэнни можно.

Картина крушения вместе с Дэнни успокаивает его. Пока он представляет, что может случиться, все в порядке.

Командир рейса выключает лампочку «пристегните ремни», и Дэнни отстегивается, хотя ему не надо вставать. Элайджа по-прежнему сидит пристегнутым. Его стучат по плечу. Не Дэнни. С другой стороны.

– Простите… – начинает сидящая рядом женщина. Он снимает наушники – так велит вежливость. – О, что вы, совсем необязательно было их снимать. Я ничего не имею против «New Order», но играло чуточку слишком громко и вы просили сказать… – она замолкает.

– Вам нравится «New Order»? – переспрашивает Элайджа.

И начинается разговор.

========== 10. ==========

Элайджа обожает разговоры. Любые разговоры. Первые пробные фразы. Застенчивость. Гадание, что будет дальше и куда его занесет. Он ненавидит болтовню ни о чем. Он хочет сразу нырнуть поглубже. С кем угодно. Потому что любому, с кем он ни заговорит, кажется, есть, что сказать.

Первые реплики всегда самые неловкие. Он почти мгновенно видит, надо ли растапливать лед. Танец глаз: «Мы будем разговаривать или нет?» Первые слова – прощупывание общей почвы: «Как вы здесь оказались? А куда летите?» – два простых вопроса, ответы на которые можно слушать днями напролет.

– Так вам нравится «New Order»? – спрашивает Элайджа.

– В колледже нравился, – смеется женщина. – А мой парень обожал «Joy Division». Я хотела отвисать, он хотел повеситься. Разумеется, у нас ничего не вышло.

Разговор продолжается.

========== 11. ==========

Дэнни невольно подслушивает. Просто Элайджа сидит у него прямо под локтем, забрав себе подлокотник. И треплется с соседкой о дискотечной музыке. Подумать только. Они говорят о колледже, девушках и выпускной Элайджи («После второй же песни она куда-то исчезла, ну и ладно…»).

Вообще, Дэнни считает, что с попутчиками в самолетах заговаривают только одинокие люди. Так что перед ним стоит загадка: он неправ или Элайджа одинок? Чтобы обойти неудобный вопрос, Дэнни решает, что Элайджа – исключение. Он просто, как всегда, слишком добр. Сам-то он, конечно, не одинок, но не против поговорить с одинокими людьми. Просто мать Тереза от трепа.

Дэнни молча ждет, когда его представят – когда Элайджа укажет на него и скажет: «А это мой брат». Дэнни собирается отложить путеводитель, улыбнуться в знак приветствия (и неторопливо оглядеть женщину, которая старше него лет на десять, но все равно очень ничего), а потом нырнуть обратно в раздел «Гостиницы и отели». Но речь о нем так и не заходит. Вместо этого они принимаются обсуждать «Римские каникулы». Дэнни не верит своим ушам, когда Элайджа замечает, что просто обожает Одри Хэпберн. Он прекрасно его понимает, но не верит, потому что сам о ней точно того же мнения. Дэнни уже отвык, что у них с Элайджей может быть хоть что-то общее, даже в таких мелочах. Их связывает один единственный толстый канат – общая фамилия. А теперь еще и эта тоненькая ниточка. Одри Хэпберн. Дэнни ненадолго задумывается (если бы Элайджа смотрел в его сторону, он заметил бы, что за последние десять минут брат ни разу не перевернул страницу).