Тень (ЛП) - Андрижески Дж. С.. Страница 70

Спустившись на один шаг по каменной лестнице, пожилой видящий складывает руки перед своим одеянием и склоняет голову в жесте пожатия плечами в манере видящих.

— Ты определённо мог бы убить наёмную помощь, — говорит он, показывая неопределённым жестом на людей у стены. — Но это не суть урока, племянник. Это не научит тебя тому, чему мне нужно тебя научить. Это будет месть… а не ясность причины. Я всего лишь обзаведусь другим человеком вроде него, и мы начнём заново.

Мальчик смотрит на пожилого видящего, и в его голосе звучит неповиновение.

— Он тоже человек, — говорит он.

— Человек, — признает дядя жестом. — Но он полезен для нас, Нензи. Как вьючная лошадь или другое рабочее животное. Нет смысла убивать то, что полезно, Нензи. Тем более, из-за каких-то детских мотивов. А этому мне нужно научить тебя в первую очередь.

— Она не бесполезна, — он смотрит на девушку. — Она полезна мне.

Менлим улыбается ему.

Это лёгкая улыбка, едва заметная складка возле лишённых плоти губ, но она натягивает кожу на костях его землистого лица.

— Вот как? — размышляет он. — Вопреки грубости его замечаний, Меренье не ошибается, племянник. Судя по тому, что я слышал, ты и сам неплохо справляешься с человеческими женщинами из соседних городков.

— Это другое, — говорит он. — Ты сказал мне делать так. Ты сказал мне натренироваться в воздействии на них… в стирании.

— И ты делаешь это поразительно хорошо, — говорит его дядя безапелляционным тоном.

Однако в его голосе звучат нотки похвалы настолько нехарактерной, что мальчик вновь смотрит на него. Менлим пренебрежительно отмахивается от его изумлённого взгляда и опять издаёт тот тихий урчащий щелчок языком.

— Нет, племянник. Не ври мне. Тебе уже не нужна эта женщина. И мы скоро переменим место жительства. Нам нужно от неё избавиться. Сейчас, пока мы не начали приготовления.

Он смотрит ему в глаза, его голос звучит мягко.

— Ты лишь оттягиваешь неизбежное, мальчик мой.

Мальчик смотрит на Меренье. Он видит плотоядное выражение на лице человека, и широкая улыбка лишь наполовину это скрывает.

Он знает, что он должен сделать. Знает.

Прежде чем его разум успевает полностью всё осознать, прежде чем он успевает опять поставить всё под сомнение, он переводит пистолет на девушку, почти бездумно целится, использует свой свет, чтобы соединить точки, и затем выстреливает ещё до того, как делает следующий вдох.

После выстрела воцаряется тишина.

В это время он видит дым, ощущает отдачу пистолета в плечо.

Он практиковался месяцами. Используя сетку, которую показал ему дядя, используя свой свет, чтобы определять мишени со смертоносной точностью, снова и снова, до тех пор, пока он почти не перестаёт промазывать.

Он видит, как она на кратчайшую долю секунды замирает, словно подвешенная.

Затем она бесцеремонно падает на спину. Она приземляется с гулким ударом. Дырка в её голове кажется ему маленькой, всего лишь тёмным пятнышком на бледной коже.

Он не видит, чтобы её глаза закрылись. Он не видит, чтобы её лицо вообще изменилось.

Затем он просто стоит там, опустив пистолет стволом к земле.

Требуется ещё несколько секунд, чтобы звук вернулся в его сознание, и в это время он слышит лишь собственное неглубокое дыхание в ушах. Эхо выстрела всё ещё витает над долиной, как раз пока дым рассеивается в холодном воздухе.

Затем Меренье со смехом издаёт ликующий вопль.

Он подпрыгивает со своего места, где он прислонялся к деревянным козлам для пилки дров, на которых висели седла для небольшого табуна его дяди. Увидев, что мальчик повернул голову, Меренье хохочет, и в его голосе даже сквозь алкоголь слышится неверие.

— Мать твою! Мелкий говнюк реально это сделал!

Он снова гогочет, когда голос Менлима заставляет мальчика повернуться в его сторону.

— Очень хорошо, племянник.

Мальчик поворачивается, и тот одобрительно кивает, но его глаза суровы, всё ещё всматриваются в его лицо с пристальностью, которая видит сквозь бесстрастную маску мальчика.

— …Но думаю, урок ещё не усвоен, — мягко добавляет он. — Думаю, для тебя это компромисс, да? Ты всё ещё упускаешь смысл этого маленького упражнения?

Мальчик чувствует, как холодеют его ладони.

Он смотрит на пистолет, который всё ещё держит в руке, и не может заставить себя посмотреть на тело девушки.

— Ты хочешь, чтобы я расправился ещё с одной, — говорит он.

Дядя лишь показывает Меренье, щелкает языком и показывает жестом, говорит с ним на другом языке, родом оттуда, где родился Меренье.

— Веди её, — говорит он. — Мы сделаем это сейчас. Покончим со всем, — он вновь смотрит на мальчика. — Я вижу, что он готов. Что он хотя бы понимает, зачем это нужно.

Меренье широко улыбается, отталкивается от козлов и свистит, прижав два пальца к губам по обе стороны рта. Свист громкий, и двое других, новеньких по сравнению с Меренье, но сделанных из того же теста, приводят следующую.

Мальчик не знает их имён.

Он лишь смотрит, как люди Меренье вытаскивают следующего человека на открытое место за каменной стеной. Она тоже связана, её лицо с одной стороны покрыто синяками, глаза широко распахнуты.

Однако теперь он понимает смысл алкоголя.

Они пришли ради шоу.

Ни капли осознания Жизель не живёт на лице этой второй. Страх озаряет всё её черты, затмевая всё остальное. Нет мольбы, нет понимания. Она видит мёртвое тело Жизель и кричит сквозь кляп, борется с удерживающими её мужчинами, извивается в бездумной панике.

Мальчик опустошает свой разум.

Они едва-едва поставили её коленями на землю, когда он поднимает пистолет и использует сетку в своём сознании, чтобы прицелиться ей в сердце.

Он выстреливает прежде, чем что-либо проникает сквозь этот туман.

Девушка падает. Он смотрит на дядю и знает значение этого выражения ещё до того, как тот заговаривает.

— Ещё раз, — говорит его дядя, показывая жест Меренье.

Человек смеётся и показывает круговое движение двум другим, говоря им привести следующего и мотнув головой на пространство за каменной стеной.

Посмотрев на пистолет, мальчик лишь стискивает зубы, проверяет пули в магазине, затем снова возвращает магазин на место. Зарядив оружие, он уже готов, когда они приводят следующего. Он едва замечает лицо, разве что видит, что этот старше. Мужчина с седеющими волосами и кровью на рубашке спереди.

Этого он застреливает в голову, как Жизель.

— Ещё раз, — говорит его дядя, когда дым развеивается.

Мальчика там уже нет. Какая-то часть его ушла, дрейфует сверху над поляной за серым каменным домом, смотрит сверху, как он опустошает пистолет, затем заряжает снова. Его пальцы уверенные, взгляд — отсутствующий, пока он наблюдает из того другого места.

После каждого нажатия на курок он слышит лишь одно, видит лишь одно.

Это низкое урчание голоса его дяди, ровный взгляд жёлтых глаз.

— Ещё раз, Меренье, — говорит он, не отрывая взгляда от лица мальчика. — Веди следующего.

Мальчик поднимает пистолет и ждёт, когда они расположат каждого человека перед ним в радиусе выстрела.

Его разум теперь расслаблен и пребывает почти в умиротворении.

Глава 33.

Похороны

…И тут темно. Он один, и тут холодно.

Земля жёсткая.

Поначалу он копает металлической лопатой, потея на холоде, и его спина ноет от натуги. Кажется, это занимает целую вечность. Он задаётся вопросом, в правильном ли он месте, не напутал ли он в темноте, когда кончик его лопаты ударяется о первое из них.

Затем ему приходится использовать руки, работать как можно быстрее, копая лишь краешком лопаты там, где остаётся достаточно места между туловищами, головами и конечностями, и то только ради экономии времени.

Времени у него мало.

Он находит её, казалось, спустя часы, и он уже перепачкался в грязи, окружён вонью смерти. Запах разложения настолько переполнил его нос, что ему кажется, будто он один из них.