Веридор. Одержимый принц (СИ) - Литвинова Ирина А.. Страница 9

— И как?

— Впечатляюще, я тобой доволен. Я почувствовал, как твой демон рвался наружу и пытался захватить контроль над разумом, но ты сумел подавить его. И я все больше убеждаюсь, что не ошибся, позволив тебе остаться. Как я уже говорил, обуздаешь демона — получишь шанс добиться столь желанной награды.

Эзраэль коротко кивнул, он помнил разговор с отцом, произошедший вечером в день возвращения. Король предупредил его, что если сыну окажется не под силу контролировать свою адскую сущность, его сошлют, причем не в Северный Предел и даже за границы Веридора, а в Хаос, землю демонов, где таким, как он, самое место.

— Ваше Величество, вы… — начал было принц.

— Сын, — оборвал его Кандор Х, неспешным шагом направляясь вдоль дворцовой стены, — ни к чему церемонии. Прошу, зови меня отцом… или папой, — улыбнулся Его Величество.

Эзраэль встрепенулся: он раньше не обращал внимания, но сейчас осознал, что и Синдбад, и Кандида, и "бастарды на особом положении" всегда звали короля отцом, и лишь он один — папой. Почему так?

— У твоих братьев и сестры это в крови, — словно прочитав его мысли, отвечал Кандор, — как и у тебя. Мама и папа — обращения, распространенные в Северном Пределе среди простого люда, а там других и нет… Все же необыкновенный край. На первый взгляд северяне — холодные и жестокие, но именно у них в чести верность до гроба, прямота и доверие между близкими… И более теплые обращения. "Папа" было твое первое слово, и я сделал все, чтобы твое обучение этикету не задело эту твою дорогую мне черту. Сынок, — правитель вдруг остановился и взглянул прямо на принца, — знаю, я очень виноват перед тобой, ты даже не представляешь насколько. Я не был хорошим отцом, но я постараюсь это изменить. Ты можешь верить мне, сын, и помни, я никогда не брошу тебя на произвол судьбы, помогу и прощу все. Я вижу, ты меня остерегаешься, твоего доверия я ещё не заслужил. Ты можешь спросить у меня все, что хочешь. Даю слово, я отвечу тебе правду. Сыворотки правды у меня с собой, конечно, нет, но, ты знаешь, я держу свое слово.

И то правда, они ведь никогда не говорили по душам, ни разу Одержимый принц не отважился напрямик спросить короля о маме, не интересовался жизнью самого Кандора, не пытался понять его. Эзраэль подумал о том, что сказал отец: " папа" было твое первое слово", — и решился задать давно мучившие его вопросы:

— Что случилось с мамой? Как получилось так, что вы поженились? От чего она погибла?

— Долгая эта история, мальчик мой, — вздохнул Кандор Х, возобновляя шаг и медленно бредя вдоль стен дворца вместе с сыном. — И многое я в свое время клялся сам себе никогда не рассказывать ни одной живой душе, но сейчас мне кажется, что это было бы не честно по отношению к тебе. Ты у меня уже взрослый, я расскажу тебе все как на духу, и тогда ты, возможно, поймешь, почему я не уверен, стоит ли оставлять тебя здесь. Ну что ж, слушай…

Глава 3 О Кандоре, Вэлле и Эзраэле

*Дорогие читатели, те, кто читал книгу из этой же серии "Веридор. Жестокий король", не найдут в этой главе ничего нового, разве что дневниковые записи переделаны под обращение к Одержимому принцу"

Я с малых лет знал, что женюсь на Лилиан, красавице из знатнейшего и богатейшего рода Веридора, состоящей в дальнем родстве с нашей династией. Нас обвенчали ещё в мои десять. Мы всё детство и отрочество провели вместе, бегали, резвились, смеялись. Кажется, мы уже тогда в каком-то смысле любили друг друга.

Но нашу свадьбу на время отложили. Какой-то дряхлый старикашка, мнящий себя великим лекарем, заявил моему отцу, что у Лилиан проблемы с женским здоровьем. А ведь сначала хотели пожениться на её пятнадцатилетие. "Ну ничего," — думал я. — "Время ещё есть. Поездит на лечебные воды, а этому трухлявому пню, если надо, отвесим золота, только бы умолк со своими высоконаучными гипотезами."

Спустя пару лет вопрос наконец решился, назначили дату нашей свадьбы, и мне пришлось возвращаться из посольства через север… Северный Предел. Столько раз я через него проезжал, но тогда впервые смог разглядеть его красоту. Горы, метели завывают и клубятся, а люди там… Веришь, сколько лет уже прошло, но удивляться и повторять одно и то же раз за разом не устаю. Потому что это действительно чудо. Раньше люди там казались мне ледяными, не умеющими радоваться жизни, но именно в ту пору я осознал, что рожденные в снежных землях сердца, возможно, самые горячие и страстные.

Ночь. Темень. Я подъезжал к какой-то маленькой деревеньке и думал попроситься на ночлег. Постучался я в маленький домик, стоящий на отшибе. Мне открыла женщина в длинном плаще, с наброшенным на голову капюшоном. Я думал, может она выйти куда собиралась, но незнакомка пригласила меня в дом и плащ так и не сняла. Я уж не стал спрашивать, с чего бы это. Мало ли, может, у неё шрам на лице или ожог. Накормила она меня на славу и даже наливочку домашнюю достала. Вкусная наливочка была! После ужина я хотел было подняться и постелить себе на полу, но хозяйка вдруг скользнула ко мне, словно кошка, устроилась на коленях и сказала:

— Ты останешься здесь, со мной, и женишься на мне, потому что ты меня любишь, — и откинула капюшон.

Не было у неё никакого уродства, а прятала она неземную красоту. Волосы цвета воронова крыла, длинные, шелковые, кожа мраморно-белая, губки пухлые, красные, носик аккуратный, прямой, брови под цвет волосам чернющие, ресницы густые, бархатные, и глаза… какие у неё были глаза! Словно небо Северного предела в них отразилось. Только я взглянул в эти самые невероятные на свете глаза, как в их глубине вспыхнуло что-то… Я сразу узнал приворот, но не подавил его, а позволил пьянящему чувству завладеть мной. Тогда я подумал, что передо мною обычная деревенская шлюха, желающая стрясти побольше золотишка с заезжего лорда. Что ж, почему бы не позволить ей выполнить свою работу и щедро не отплатить? Каково же было моё изумление, когда уже имеющий сноровку в раздевании женщин я в считанные секунды избавил её от простенького платьица и грубой нижней рубашки, а эта чародейка не начала умело ублажать меня, а смущённо отводя взгляд, робко пыталась прикрыть свою наготу. И по тому, как тревожно смотрели её глаза, я понял, что передо мной невинная девушка. И вдруг мне захотелось, чтобы этот дикий северный цветок принадлежал мне, весь, целиком, сейчас и на всю жизнь. Ну, желания с действиями у меня редко расходились. Я не подумал о благе государства, хотя обязан был, как наследник, я не просчитывал хитрые политические многоходовки в поисках наиболее выгодного союза. Там, в Северном пределе, я отпустил все и ненадолго окунулся в свободную жизнь без обязательств, бедную жизнь, не спорю, но в ней царили только мои чувства и желания. Непозволительная роскошь для принца и тем более короля.

Несколько дней я был как в эйфории. Мне было хорошо: горящий камин, наливка, красавица под боком. Девушка оказалась о-о-очень сладенькой, чувственной, страстной и ненасытной, как и я. Кажется, мы могли весь день провести в постели, прерываясь только на еду.

Вскоре нам довелось разделить не только постель, стол и даже конюшню, но и охоту. Тут меня юная красотка и поразила в самое сердце. Никогда не видел, чтобы женщины так охотились. Я как-то привык, что Лилиан не любила вида мёртвого зверя, так что стрелять в кого-то не доставляло ей удовольствия. Здесь же я увидел такого же азартного и разгорячённого погоней охотника, как я сам… Вообще у моей соблазнительницы много что получалось превосходно: готовить, шить, лечить, — и я так напрямик ей всегда и заявлял, что восхищён.

Я пробыл месяц в Северном пределе и узнал, что за красотка меня пыталась приворожить. Её звали Вэллина. Чёрная ведьма, дитя дьявола — так про неё говорили в деревне. Ведьма — это правда, а вот её отцом был не дьявол, а демон. Она родилась в Хаосе, но решила вернуться на родину матери. Она рассказала мне, что видела меня полгода назад. Я тогда проскакал во весь опор мимо деревни, даже не взглянув на бедную девушку, собирающую травы. Тогда она решила, что я стану её мужем, ждала меня. Она понятия не имела, кто я, как меня зовут. Просто верила, что мы ещё встретимся. И вот я постучался в её дом.