Джентльмен с Медвежьей речки - Говард Роберт Ирвин. Страница 32

– Вам надо доехать со мной до Медвежьей речки, а там… – Но он не дал мне закончить.

Испустив пронзительный вопль, он задергался в конвульсиях, потом каким-то образом извернулся, и не успел я опомниться, как дядюшка выхватил из моей кобуры кольт и – бах! – пальнул мне прямо в лицо, да так удачно, что пуля прошлась аж по волосам. Я сжал его запястье, а Капитан тот даже заплясал от восторга: уж этот не упустит случая посвоевольничать!

– Всему есть предел! – взбешенный, рычал я, – Запомни это, старый маньяк!

Мы мчались по лесам и холмам, в бешеном галопе, не переставая барахтаться, orраниченные пространством спины Капитана Кидда. Я пытался отобрать у дядюшки кольт, а он – совершить убийство племянника.

– Не будь мы из одной семьи, дядюшка Исайя, – скрежетал я, – я давно уже потерял бы всякое терпение!

– Почему ты все время кличешь меня этим дурацким именем? – завизжал он, брызжа слюной. – Мало тебе моих увечий, так еще и оскорбляешь всю доро… – Но тут Капитан вдруг отклонился в сторону, и дядюшка Исайя кувырнулся через конскую шею. Пытаясь его удержать, я вцепился в рубашку, но материя затрещала, и он вверх тормашками полетел на землю. Приподняв задние ноги, Капитан благополучно перескочил через тело. Я сразу натянул поводья и, увидев, что до дома не больше мили, не смог сдержать вздоха облегчения.

– Уже почти доехали! – крикнул я, но дядюшка не отозвался.

Очень скоро я подъехал к родному дому. Сумасшедший родственник в бессознательном состоянии болтался, перекинутый через седельную луку. Остановив коня, я слез, перекинул через плечо дядюшку Исайю и гордо внес его в дом. Папаша по-прежнему лежал на голых досках кровати. С отвращением сбросив ношу на пол, я заявил:

– Дело сделано. Получай.

Папаша вылупился на распростертое тело и спрашивает:

– Это кто?

– Когда смоешь с него кровь, увидишь, что это и есть твой братец Исайя Гримз. А еще, – сказал я ему тоном оскорбленного достоинства, – если когда-нибудь опять надумаешь пригласить его в гости, то поезжай сам. В жизни не видал более неблагодарной скотины. Что он с придурью, сказано слишком мягко. Скорее уж, он просто взбесившийся осел.

– Но это не братец Гримз, – говорит папаша.

– Еще чего! – раздраженно отвечаю я. – Конечно, одежда на нем слегка поистрепалась, шкура местами тоже, а лицо немножко помято копытами и сапогами, но посмотри сам – баки-то рыжие, вот тут и тут еще сохранились.

– Рыжие бакенбарды со временем седеют, – раздался тихий голос у меня за спиной.

Я быстро обернулся и вскинул кольт на старого парня в дверях: там стоял седовласый старик – незнакомец, с которым мы обменялись выстрелами на дороге из Бизоньего. Хвоста. Он не полез за оружием и лишь стоял, задумчиво накручивая на палец ус и пристально глядя на меня, как на диво какое.

– Братец Исайя! – воскликнул папаша.

– Что-о?! – заорал я дурным голосом. – Вы и есть дядюшка Исайя?

– Он самый! – кивнул тот.

– Но вы ведь должны были ехать в дилижансе… – начал я.

– В дилижансе? – фыркнул он. – Вот еще! – И взяв из рук папаши кувшин, стал поливать содержимым хрыча на полу. – Эти игрушки выдуманы для детей и женщин. Предпочитаю путешествовать верхом. На ночь я остановился в Бизоньем Хвосте, а этим утром рассчитывал прибыть на Медвежью речку. И знаешь, Билл, – он обернулся к папаше, – только я выехал на дорогу, как вдруг заявляется твой молодец и оставляет мне на память вот это, – и он пальцем указал на повязку вокруг головы.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что Брекенридж в тебя стрелял? – повысил голос папаша.

– Похоже, это фамильная черта Элкинсов, – ухмыльнулся дядюшка Исайя.

– Да, но тогда это кто? – ткнул я носком сапога в того, кого столько времени считал своим дядей.

– Я Барсук Чизом, – отвечает тот, вцепившись в кувшин обеими рукаыи. – Требую оградить меня от этого придурка и немедленно передать шерифу.

– Они вместе с Биллом Рейнольдсом и Джимом Хопкинсом три недели назад грабанули банк в Гунстоке, – сказал дядя Исайя – тот, настоящий. – Команда шерифа схватила их, но они успели спрятать добычу и ни за что не хотели открывать место. Несколько дней назад им удалось бежать, и c тex пор за ними охотятся не только шериф с помощниками, но и бандиты из всех близлежащих штатов. Задумано было лихо. Они правильно рассудили, что вернее всего смываться в дилижансе – никому и в голову не пришло бы искать их среди людей. К тому же в окрестностях Бизоньего Хвоста их никто не знает.

– После того как ты, Брекенридж, прострелил мою шляпу, – продолжал дядюшка Исайя, – мне пришлось вернуться в город, чтобы наложить на рану повязку. Там я и узнал Билли Рейнольдса – мы с ним знакомы еще по Аризоне. Им с Хопкинсом тоже требовался доктор. Шериф с парнями поскакали за вами, а я чуть погодя – следом. Все случилось потому, что я не знал Брекенриджа в лицо. Я подоспел к разгару драки парней, шерифа с бандой Хокинса, и с моей помощью законники живо скрутили всю компанию. Один из бандитов признался, что Гризли отлеживается у себя в берлоге. Часть парней сразу поскакала в указанное место, и сейчас они, должно быть, уже накрыли этого бандюгу. Ну а потом, Брекенридж, я снова взял твой след. И вот я здесь. Слов нет, неплохая работа: за один день две самые грозные банды на Западе!

И в этот момент подал голос Чизом:

– Что вы намерены со мной делать? – слабо простонал он.

– Как что? – удивился папаша. – Сначала честь по чести перевяжем раны, а после отправим обратно в Бизоний Хвост под конвоем Брекенриджа. Эй! Что это с ним!

Барсук Чизом валялся в обмороке.

Глава 8

Охотники до скальпов

Обратный путь до Бизоньего Хвоста в компании с Барсуком Чизомом обошелся без приключений. Всю дорогу он страшно нервничал и каждый раз, заслышав мой голос, подпрыгивал в седле и норовил куда-нибудь спрятать голову. Когда шериф надевал на него наручники, из груди Чизома вырвался громкий вздох облегчения. Я расслышал что-то вроде «Ну слава Богу!», «Наконец-то в безопасности!», и, весь в поту от нетерпения, он с блаженной улыбкой водворился в добрую камеру за надежным засовом. Преступники – они тоже, знаете ли, бывают с придурью.

К моему удивлению, после этого события я стал в Бизоньем Хвосте популярной личностью. Как видно, в этом городке жили люди гораздо более развитые, чем, скажем, те дремучие парни в окрестностях Рваного Уха. Жизнь в городке била ключом: постоянно шла крупная игра, круглосуточно работали бары, и не проходило часа, чтобы кому-нибудь не пришла в голову блажь пострелять. Должность шерифа у них исполнял на редкость чувствительный и отходчивый человек, который не слишком вмешивался в дела честных граждан. Шериф давно уже оставил мечты очистить город от лишнего сброда и следил только за тем, чтобы число воров и убийц не превышало установленную им самим меру. Таким образом шериф поддерживал спокойствие среди населения, и все оставались довольны. Лично мне он мягко заметил, что я окажу ему большую услугу, если, выясняя отношения с другим джентльменом, не продырявлю кого-нибудь из зрителей, которые обычно сбегаются на звуки стрельбы. Я пообещал, и он сразу заявил, что своим присутствием я оказываю обществу честь, после чего мы отправились в салун и скрепили взаимопонимание выпивкой.

После долгого перерыва не очень-то удобно было отправляться в гости к Долли Риксби, но я подумал: «Что скажет Глория Макгроу, если я снова заявлюсь к ней без невесты?» и, собрав в кулак всю свою волю, решился. Увидав меня, Долли почти не рассердилась, хотя и не удержалась от легкого попрека:

– О, да вы, кажется, немного опоздали? Дня на два, если не ошибаюсь? Ну да ладно – лучше поздно, чем никогда.

В отличие от некоторых, она шире смотрела на вещи и поняла мое состояние. Мы прекрасно поладили друг с другом, особенно после того, как я убедил нескольких ухажеров, постоянно крутившихся вокруг нее, в необоснованности их притязаний. Дело это было деликатное, и приходилось соблюдать осторожность, поскольку Долли выходила из себя всякий раз, стоило мне надолго уложить в постель очередного воздыхателя. Судя по всему, я ей нравился, но ей также было небезразлично и внимание других парней, в особенности молодого старателя Блинка Уилтшоу. Иногда меня даже терзали сомнения: нравлюсь ли я Долли сам по себе или же ей нравится купаться в лучах моей славы, поскольку к этому времени, в полном соответствии с обещанием, данным Глории Макгроу, заявил о себе в свете и мое имя загремело по всему Западу. Впрочем, паблисити меня мало волновало. Главное, что Долли не противилась моим ухаживаниям, и я уже мечтал, что вот пройдет совсем немного времени, и я без хлопот смогу стреножить мою лошадку, и поставить на нее свое клеймо, и увезти на Медвежью речку, где представить каждому как свою жену. Мне не терпелось узнать, что скажет о моей избраннице Глория Макгроу. Я даже почувствовал к ней нечто вроде сострадания и решил, что не стану выговаривать ей за прошлые насмешки, а буду сохранять достоинство и выдержку, как и подобает джентльмену моего размера.