Девушка с конфетной коробки. Часть 2 (СИ) - Стриковская Анна Артуровна. Страница 37

— Экранирующие защитные амулеты Конрада ар Гериона? Здорово! И сколько их тут! Феофан закупает такие, но дорогие, заразы, так что идут только для разведки.

— Ведьмам не нужно, — отвела протянутую руку Дейдра, — нас и так не засечёшь, пока не колдуем.

— Не отказывайся, — примирительно сказал Генрих, — там, кроме экранирующих ауру чар, ещё столько защиты наверчено. Пригодится.

Пока ведьма молча рассматривала амулеты, Алан протянул руку, цапнул один и повесил себе на шею. Потом подумал, взял второй и сунул в карман.

— А два тебе зачем? — удивился Генрих, — Нет, мне не жалко, но для чего?

— Не для чего, а для кого, — пробурчал магистр, — для Адели.

Ар Герион вскинулся было, даже с места приподнялся, но тут ему на запястье легла маленькая, но твёрдая ручка ведьмы.

— Посиди, дорогой, — пропела она, — посиди и помолчи. Сейчас всё решим, выйдем и я отвечу на твои вопросы. А к Алу не вяжись, ему и так несладко.

Последние слова она прошептала Генриху прямо на ухо. Он понял что-то своё и не стал нарываться. Только когда начали делиться на тех, кто идёт, и тех, кто ждёт, выступил и заявил, что не останется ни за что на свете.

В конце концов было решено, что Дейдра идёт за главную и берёт с собой троих: Алана, Эвмена и Генриха с тем условием, чтобы слушались её беспрекословно. Элиастен остаётся и руководит группой поддержки. Если понадобится, они тоже выступят на помощь.

Потомок эльфов совсем не рвался отпускать подругу, но не стал оспаривать её решение. Знал, как своевольны ведьмы. Вцепись он в неё сейчас — и всем отношениям конец, а для Элиастена всё ещё только начиналось. Так что он поцеловал Дейдру, спросил, уверена ли она в том, что делает, и согласился стать связующим звеном. Будет отсюда по артефакту слежения координировать их деятельность и при малейшей опасности отправит десант в нужную точку. С королём Феофаном он поладил, так что добиться от него материальной или даже военной поддержки будет простой задачей.

После общего собрания все разошлись по комнатам. Было решено выйти перед рассветом, а пока последний раз попользоваться благами цивилизации: ванной, мягкой кроватью и чистым бельём.

Дейдра сделала Элиастену знак, мол, подожди, я сейчас, и вышла на крыльцо, где её догнал Генрих.

— Чего я не знаю? — спросил он.

— А что ты знаешь? — фыркнула ему в лицо ведьма, — И вообще, зачем ты притащился? Кто тебя звал? Обошлись бы без такого, как ты.

Породистое лицо красавца перекосило от злости.

— Слушай, ведьма, я не спрашиваю, что здесь делаешь ты…

— И не надо. Не стоит, — парировала Дейдра, — Я понимаю, что тебя чувство вины перед Аделью чешет, но лучше бы ты сидел дома со своей молодой женой. Девочке не на пользу видеть тебя лишний раз и вспоминать собственное унижение. Вряд ли она тебе обрадуется.

— Она рассказала тебе обо мне… о нас? — недовольно засопел красавец.

Дей пожала плечами.

— Ей не надо было этого делать. Всё стало ясно, едва ты появился. У тебя же всё на лбу написано, как, впрочем, и у Адели. Я знала, что её бросил жених, так что сложить два и два не составило труда. Так где твоя жена, убогий? Почему ты не с ней?

— Она меня бросила, — с трудом выдавил из себя Генрих, — Всё было хорошо, просто прекрасно, я её обожал, всё для неё делал, а она встала и ушла, как будто так и надо. Сказала, что я ей надоел и она не вернётся. Эй, скажи, все ведьмы такие?

Дейдра вдруг звонко расхохоталась. Затем махнула рукой и сказала разгневанному её смехом мужчине:

— Не бери в голову, это я не над тобой. И, да, ты прав, все ведьмы такие. Принуждения терпеть не станут, если только не замыслили какую-нибудь каверзную интригу. Но и тогда долго не ждут, ты уж поверь.

— Я ни к чему её не принуждал! — воскликнул Генрих в отчаянии, затем сбавил тон и произнёс печально, — Но кому я это объясняю.

Ведьма выдержала паузу и заговорила спокойно, даже небрежно:

— И ты решил, что неплохо бы вернуть Адель. Она не ведьма, а значит, вела себя скромно, смотрела тебе в рот и изо всех сил старалась угодить. А ещё красивая ну просто очень. И не дура: дура три года в качестве преподавателя в элилианском университете не продержалась бы. Только ты опоздал, парень. Раньше надо было думать.

— Магистр Алан Баррский, ведь так? — Генрих нехорошо сощурился.

— Он самый, — подтвердила Дейдра, — и если ты хоть что-то против него предпримешь, будешь иметь дело со мной. Понял? Соперничество и вражда мне в отряде не нужны. Если так неймётся, будешь хвост перед девчонкой распускать, когда дело сделаем и все окажемся вновь на безопасной территории. Вместе с Аделью и Александром разумеется. А там уж как она решит, кого выберет. Хотя, если спросит моего совета, то я скажу: два раза на одни и те же грабли наступать — верх идиотизма.

Генрих мотнул своей кудрявой головой, показывая, что он не сдастся, но пообещал:

— В походе я на общих основаниях. Как скажешь, так и буду действовать.

Потом добавил:

— Но ухаживать за девушкой ты мне запретить не можешь.

Попрощался и вернулся в таверну. Недовольная им и собой Дейдра пошла следом. До выхода оставалось всего ничего, надо было хоть немного отдохнуть.

Была бы я ведьмой, прокляла бы Симона так, что он бы и в посмертии покоя не нашёл.

Засыпала я рядом с принцем, а проснулась одна, в повозке, обмотанная верёвками как подготовленный для копчения окорок. Вместо со мой в повозке находились два имперских солдата в полном обмундировании и с оружием, возница и Симон. Он сидел рядом с возницей, весёлый и довольный.

Очевидно, это он навёл на нас имперцев. То-то он так спокойно дал себя связать!

Дурой я себя никогда не считала, но тут поняла: мы с принцем основательно сглупили. Надо было, прежде чем бросать под куст, хорошенько обыскать злодея. Обязательно нашли бы следящий амулет. А затем следовало уносить ноги куда подальше, ведь проклятый отщепенец уже засветил место, где мы остановились.

Но мы так устали, что не подумали о такой возможности. Она нам даже в голову не пришла. Интересно, где теперь Александр?

Нас разделили, это ясно. Но почему? Почему нельзя было свалить обоих в одну телегу? Ведь по мнению обывателей связанные маги безопасны, они не могут творить пассы, необходимые для заклинаний. Я чуть приподняла голову и, поняв, что это мне ничего не даёт, попыталась окликнуть принца. Если он рядом, то отзовётся.

Но мне не дали этого сделать. Сидевший рядом солдат ткнул меня в грудь древком стражничьей алебарды и сказал:

— Молчи, а не то…

И погрозил мечом.

Тут заговорил Симон:

— Что, красотка, попалась? Думала, самая умная? Размечталась, что поймала Симона Ловкача? Как бы не так! Это я тебя поймал. Теперь поедешь в Столицу служить императору, а я за твою поимку получу деньги и начну новую жизнь.

Я молча смотрела на него как на вошь или другое столь же неприятное создание. Это злило отщепенца, поэтому он стал ещё более словоохотливым. Ему хотелось унизить меня как можно сильнее и он не нашёл ничего лучше, чем рассказать, как ему удалось обдурить нас с Александром. В результате его словоизвержения я узнала как главное, так и подробности.

Вскоре после того, как мерзавец не смог ничего извлечь из моей сумки и бросил её за ненадобностью, его схватила стража. Этому, кстати, поспособствовала тревога, поднятая в городке нами с принцем. Когда мы сбежали, стражники стали всюду шнырять и хватать всех, кого ни попадя, чтобы оправдаться за то, что упустили магов. Вот Симон и попал в этот частый бредень.

Так как никаких документов и также денег у него не было, его решили отправить на рудники как бродягу. А он решил вывернуться за наш счёт. Сказал, что попал в империю не сам, его затащили через портал двое магов, вернее маг и магичка. И пообещал, что поможет их захватить, если его отпустят и наградят. Видите ли, он много времени провёл в нашем обществе и теперь чует нас как собака. Особо подчеркнул, что маги сильные, умелы и опасные, просто так их не взять.