Рубин царя змей (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 46

На другом конце бассейна Торриен остановился, коснувшись бортика, развернулся и присел на ступеньку лестницы, расположенную где-то под водой. И взглянул на Иллиану.

— Ну и долго ты будешь сидеть там и смотреть на меня? — чуть насмешливо спросил он, приподняв темную густую бровь. Полные губы дерзко изогнулись.

Казалось, покраснеть еще сильнее невозможно, но Иллиане это удалось.

— Может, мне хочется тут сидеть? — надувшись, спросила девушка, и губы царевича изогнулись еще сильнее. Захотелось подплыть к нему и наговорить гадостей в насмешливое лицо, чтобы стереть это дурацкое выражение.

А может быть, эта мысль была лишь поводом, чтобы скрыть истинное желание.

— Ты лжешь, — с улыбкой на лице и легким превосходством Торриен вернул ей ее собственную фразу.

Иллиана вспыхнула, широко распахнув глаза. Прикусила губу и резко встала с матраса. Подняла руки и дернула крючки платья на груди. Пожалуй, даже слишком сильно. Послышался треск ниток, но вроде бы ничего не отлетело.

Быстро справившись с застёжками, она скинула тяжёлую ткань на пол, не сводя пылающего взгляда с царевича.

“Ну и пусть смотрит… — думала она. — Я больше не буду стесняться…”

Ей хотелось, чтобы теперь он перестал контролировать себя при взгляде на нее. Чтобы именно он не мог отвернуться и растерял остатки мыслей, а не она.

Вот только щеки всё-таки нестерпимо горели, когда ткань платья сползла по плечам, оставив ее в одном тонком прозрачном подъюбнике, удерживаемом на бедрах поясом из золотых нитей. В последний момент девушка решила не снимать этот предмет туалета, посчитав, что он придаст ее фигуре больше пикантности, чем если она будет абсолютно обнажена. Светло-розовая ткань интересным образом прикрывала только попу и интимный треугольничек спереди, обнажая бедра двумя вызывающими разрезами.

Чтобы придать себе хоть немного уверенности в собственных действиях, Иллиана перестала смотреть на царевича, приподняла подбородок и, расправив плечи, вошла в бассейн.

Вода оказалась мягкой и невероятно теплой. По ее поверхности плавали розовые лепестки тех дивных растений, что украшали стены, превращая бассейн в какой-то волшебный оазис посреди леса.

Иллиана шагнула глубже. Вода будто ласкала ее тело, обнимала. Но не успокаивала. Девушка вдруг поняла, что каждый ее нерв под кожей будто звенит как натянутая струна. Горит под мужским взглядом.

Она не смотрела на царевича, полностью погружаясь в бассейн, но знала, что его внимание сконцентрировано только на ней. А потому двигалась нарочито медленно, позволила себе сперва задержаться на ступеньках. Руками она смачивала кожу на животе и груди, будто давая телу привыкнуть к температуре. На самом же деле — позволяя царевичу подольше смотреть на влажную блестящую грудь, вставшие от жара и возбуждения алые мокрые соски.

Затем Иллиана все же поплыла к нему. Неторопливо. Вальяжно. Словно получала удовольствие от самого пребывания в воде.

Но это была неправда. Вода жгла ее, дразнила, распаляла ещё сильнее своей слишком высокой температурой.

Наконец Иллиана набралась смелости и позволила себе посмотреть на Торриена.

Он все так же неподвижно сидел на ступеньках, опираясь рукой о каменный пол, и смотрел на нее. Не отрываясь. Только теперь его взгляд казался бешеным, голодным… и восхищенным.

Иллиана резко вздохнула, едва не хлебнув воды. Горло сжало спазмом одновременно со жгучим импульсом, ударившим между ног. Плыть стало сложнее, потому что бедра норовили сжаться сами собой.

Хорошо, что до царевича было уже недалеко. Ещё через пару гребков мужчина протянул к ней ладонь и резко дёрнул на себя, заставив девушку едва не упасть в свои объятия. Накрыл ее влажный рот, с которого вот-вот готово было сорваться возмущение, и жарко поцеловал, властно просунув внутрь язык, обжигая своим желанием.

Иллиана стояла перед ним на коленях, между его раздвинутых ног, и едва не стонала от ощущения, как набухшие соски трутся о его горячую влажную грудь, как его недвусмысленно твердое желание слегка упирается ей в живот.

Ей нравилось, как его руки блуждают по ее телу. Как одна из них жёстко зафиксировала ее голову на затылке, зарывшись в волосах и будто не позволяя отстраниться. Прижимая ее сильнее и давая возможность Золотому змею чуть ли не брать языком ее рот. Сильно, собственнически, властно.

Ей нравилось, как вторая спустилась по спине к бёдрам, проникла под ткань подъюбника и по-хозяйски сжимает ее попу. А затем медленно скользит между ног вперёд и ребром ладони дерзко надавливает между влажными, давно готовыми складочками…

Это была почти не ласка. Это было обозначение границ. Словно демонстрация желания, которое сводило с ума их обоих.

Из горла Иллианы вырвался сдавленный стон.

В этот момент Торриен разорвал поцелуй, слегка отстранившись, и посмотрел на нее затуманенным, полным темного вожделения взглядом. Коснулся рукой ее подбородка, проведя большим пальцем по нижней губе, завороженно рассматривая ее распахнутый рот. И проговорил:

— Вот тебе доказательство того, что я не лгал, мое сокровище. Я не стану спать с тобой, не сделаю тебя женщиной и не буду требовать от тебя детей… пока ты сама не захочешь.

Его бархатный голос прокатывался у нее внутри, будя странные мысли, эмоции. Смысл сказанного доходил в последнюю очередь, но врезался в память намертво. Хотелось спросить: “Как же так?” Ведь его действия, поцелуи, ласки говорили совсем об обратном. Но в этот момент Торриен продолжил:

— Ты мне веришь?

— Верю, — выдохнула девушка, глядя в его ослепительные золотые глаза.

В этот момент Торриен вдруг едва заметно улыбнулся. Уголки губ хитро дрогнули, а затем он опять посмотрел на ее рот.

— Но с одним условием, — шепнул он, и голос вдруг сорвался на хрип.

Снова провел рукой по нижней губе, слегка проталкивая большой палец внутрь, заставляя девушку инстинктивно обхватить его.

Это простое движение вдруг отозвалось в них обоих ослепительно остро. Иллиана вздрогнула и прикрыла глаза, почувствовав, как в низ живота ударила ноющая пульсация, скручиваясь, тикая, заставляя волнами приливать кровь к бёдрам. Она крепче обхватила губами палец Торриена и провела языком по подушечке. Ещё раз и ещё, получая странное, какое-то пошлое удовольствие от этого ощущения у себя во рту.

И едва она это сделала, как из груди Торриена вырвалось тихое рычание. Он задержал дыхание, и его мышцы напряглись, как перед броском. Золотой взгляд потемнел и теперь казался абсолютно безумным. Таким, от которого внутри Иллианы становилось ещё горячее.

— Ты готова услышать условие, сокровище мое? — хрипло, будто через силу, спросил царевич.

Иллиана распахнула глаза, пытаясь вынырнуть из того омута эротического сумасшествия, куда ее погрузили слова и прикосновения этого мирая. И кивнула.

— Я мужчина, Иллиана, и мое самообладание не бесконечно, — медленно проговорил Торриен, внимательно глядя на девушку, — если хочешь, чтобы все оставалось так, как есть… ты должна найти способ удовлетворить мои желания как-то иначе.

И вдруг неторопливо и мягко протолкнул большой палец глубже ей в рот, совершенно пьяным взглядом сопровождая это движение.

— Способ, так и быть, можешь выбрать сама, — хрипло закончил он, по миллиметру освобождая палец. А затем, надавливая, провел по нижней губе, смял ее уверенно и… жарко.

Иллиана распахнула глаза, так и оставив рот приоткрытым. Втягивая сквозь него горячий воздух, смешанный с едва уловимым запахом Золотого змея.

Ей было жарко. Дыхания не хватало. Кровь в венах будто сошла с ума, жгла, билась, пульсировала повсюду. В висках, груди, животе, между ног. Везде нестерпимо горело от желания.

И потому, когда Торриен вынул палец из ее рта, стало почти больно. Хотелось почувствовать его вновь. Его прикосновения, наполненность. Сумасшествие и дикость, от которой кружилась голова.

Когда прозвучали последние слова, Иллиане даже не пришло в голову что-то иное. Она знала, что конкретно имел в виду царевич, хотя он и предоставлял ей выбор.