Рубин царя змей (СИ) - Лайм Сильвия. Страница 70

Торриен оставался неподвижен, лишь его руки внезапно впились в ее бедра так, что наверняка останутся следы.

Но Иллиане было все равно. Она была даже рада. Это было странно, но ей как никогда прежде хотелось, чтобы на ней остался след Торриена. Чтобы он сам весь остался на ней.

В ней.

Девушка резко опустилась к его лицу и накрыла рот поцелуем. Жадно, раздвигая его губы и вдруг находя увеличившиеся клыки. С голодом и каким-то сумасшествием обводя их языком.

Осторожно, жадно…

— Я хочу тебя, — выдохнула она, тихо постанывая, скользя влажными складочками по его члену, но не решаясь сделать то, что нужно, что требовалось им обоим. И, впрочем, до конца не зная, как это сделать. — Я ужасно хочу тебя, мой царевич, — проговорила она, удивляясь той развратной девице, в которую превратилась. В которую всегда превращалась рядом с Торриеном.

Мужчина на миг закрыл глаза, тяжело дыша. Сжал пальцы на ее бедрах и медленно двинул на себя, заставляя вновь скользить по своей плоти. Его мышцы задрожали от напряжения.

— Как сложно не торопиться, — выдохнул он вдруг хриплым, задушенным голосом и тут же распахнул глаза. Прижал ее сильнее к себе, запрещая двигаться, и сказал: — Это будет означать конец твоей свободы, Иллиана. Навсегда.

Словно последний шанс убежать…

— Без тебя мне не нужна никакая свобода, — выдохнула девушка, пытаясь пересилить власть его мощных рук. — Я хочу только тебя одного…

Не успела она договорить, как мир неожиданно закружился. Торриен резко обхватил ее и перевернул на спину, нависая сверху. Впившись губами в основание ключицы, лаская шею страстными поцелуями, от которых перехватывало дыхание.

— Как долго я этого ждал, Иллиана, — прошептал он, прикусывая ее губы. — Как долго сходил с ума по тебе, боясь прикоснуться. Оставить тебя здесь навсегда. Не желая превращать в игрушку. Не в силах отпустить…. Теперь ты сама пришла ко мне, мое сокровище, мой рубин… И теперь я тебя уже не отпущу. Никогда…

От этих слов по телу девушки прошла жгучая дрожь, под кожей будто разлился кипящий океан.

Иллиана, тяжело дыша, обхватила ладонями мужское лицо и посмотрела ему в глаза, вдруг сказав то, чего совсем от себя не ожидала:

— Я хочу, чтобы ты укусил меня, — выдохнула, скользнув взглядом к его влажным распахнутым губам, под которыми блестели белоснежные клыки. Озвучивая то, что так долго оставалось ее страхом и скрытым желанием.

Торриен медленно улыбнулся такой темной и хищной улыбкой, что между ног девушки томительно заныло.

— Ты уверена, Иллиана? — хрипло проговорил он, заставляя ее обхватить себя ногами. Потерся членом о ее распахнутое естество, вырывая из горла новый стон:

— О, что ты… — выдавила она, выгибаясь ему навстречу. — Пожалуйста, я хочу тебя всего! Везде… Твой жар, твоя плоть, твой яд. Весь ты, пожалуйста! Сейчас…

— И ты не будешь жалеть? — последний раз спросил он, медленно склоняясь к ее шее. Слишком медленно. Но так томительно-сладко, что внутри Иллианы все сжалось в напряженном ожидании, отсчитывая последние секунды вместе с ударами сердца.

Один, два, три…

Горячие губы коснулись кожи.

— Я жалею лишь, что не встретила тебя раньше, — выдохнула она, закрывая глаза, зарываясь руками в мягких распущенных волосах, будто не позволяя мужчине даже подумать о том, чтобы убрать голову.

И в следующий миг рухнули все барьеры. Торриен одной рукой обхватил ее кисти, поднимая высоко над головой, а второй намотал белоснежные пряди на кулак, заставляя ее запрокинуть голову. Провел языком по обнажившейся шее, вызывая волну мурашек и дрожь нервного предвкушения, а затем резко вонзил клыки.

Это не было больно. Лишь долю секунды, пока яд не попал в кровь и Иллиана не выгнулась навстречу настолько чудовищному желанию, что, казалось, оно ее просто уничтожит. Прямо сейчас, если Торриен ушел бы, она наверняка сгорела бы в этом огне. Ноги свело судорогой, внизу живота словно свилась кольцами огромная пульсирующая лента. Все тело била мелкая дрожь, от которой то и дело бросало то в жар, то в холод. Хотелось опустить руку, прикоснуться к себе там, внизу. Хотелось, чтобы это сделал он.

Ноющая пустота внутри стала нестерпимой.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она, прикусив со всей силы костяшку указательного пальца. Из горла вырывались томные хрипы, которые она не узнавала. Почти не слышала.

— Чего ты хочешь? — оторвавшись от ее шеи, спросил принц, раздвинув обеими руками ее бедра. Застыв в ожидании.

Она распахнула глаза и встретилась с его пронизывающим взглядом. Темным, горячим, обжигающе-золотым. С двумя острыми линиями зрачков, в которых плескалось едва ли не еще большее желание, чем ее собственное, но все еще сдерживаемое железной волей.

— Хочу быть твоей, только твоей, — ответила она, притягивая его к себе.

Он ответил на ее движения, подавшись вперед, нависнув сверху, закрывая собой все вокруг.

— Назови меня по имени, — хрипло, отрывисто потребовал он, тяжело дыша. Глядя только на ее распахнутые влажные губы. — Сейчас, Иллиана.

— Я хочу быть только твоей, Торриен… мой царевич… — прошептала она пересохшими губами, опуская руки на его бедра и впиваясь ногтями в упругие мышцы.

Больше не в силах терпеть.

Но терпеть и не пришлось. В тот же миг он вошел в нее, смешав собственный хриплый стон с ее. Тут же начав быстрые, жесткие движения. Вколачиваясь в ее тело со всем своим жгучим желанием, которое так долго не могло быть удовлетворено.

Он не был осторожным, несмотря на то, что Иллиана — девственница. На это уже просто не осталось сил. Но не был Торриен и слишком жестким. Как ни странно, его страсть оказалась такой, какой нужно. Все происходило именно так, как и хотела она.

Иллиана думала, что в первый раз будет неприятно. Но яд Торриена, оказавшийся в ней, уничтожил боль. Яд, который создало его тело для нее, оставил лишь невероятное желание, выжигая все остальное. И девушке нравилось. Каждый быстрый толчок, каждый удар, каждый низкий стон сквозь сжатые зубы. Он уносил ее в пропасть неведомого прежде наслаждения, наращивая безумие и доводя до невероятных пределов.

В какой-то момент Иллиана поняла, что тихо и не прекращая стонет. Что ее сдавленный крик наполнил комнату, отражаясь от стен. Она поняла, что двигается не менее ожесточенно, чем царевич, подаваясь навстречу бедрами. Царапая мощную спину ногтями и не замечая этого. Выгибаясь и шепча его имя:

— Торриен, Торриен, Тор!!!

— Да, вот так, — шептал он в ответ сбивчиво, на выдохе.

— Тор…

— Твой голос, твой стон, — низко проговорил он, кусая ее губы, подбородок, шею. — Никогда не слышал ничего сексуальнее…

— Еще, пожалуйста, — сдавленно попросила она, перемежая всхлипы неожиданно едва слышными просьбами, жаркими и горячими, полными нетерпения и подбирающегося все ближе пожара.

— Если бы я мог… слушал бы вечно, — хриплым, чужим голосом ответил он, вглядываясь в ее запрокинутое от страсти лицо, рассматривая влажные искусанные губы и одновременно совершая резкие, сильные толчки, от которых девушка все сильнее выгибалась. — Моя Иллиана, мой Рубин…

В этот момент девушка отпустила его спину, которую то ли гладила, то ли судорожно пыталась вонзить ногти, уронила руки на простыню, сжав ее что есть силы, и прошептала еле слышно:

— Пожалуйста, я больше не могу!

И заметалась по постели, тяжело дыша, разбросав волосы по простыне.

Торриен приподнялся на локтях, с трудом сохраняя остатки самообладания, чтобы запечатлеть происходящее у себя в голове. Хотя это было не обязательно. Он знал, что никогда уже образ стонущей под ним Иллианы не выбить у него из подкорки. Оно врезалось намертво.

Ему не нужно было повторять дважды. Он и так сдерживал себя из последних сил. А потому, сделав несколько резких, особенно сильных толчков, он мгновенно довел ее до предела.

Иллиана запрокинула голову и резко замолчала, прикусив губу. Золотые глаза царевича мираев вспыхнули, запечатлевая изменяющееся женское лицо, отчаянно пульсирующую вену на покрытой испариной шее и блестя в ответ звериным голодом и восторгом.