Жорж - иномирец. Книга 2 (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич. Страница 42

— Ладно, уговор дороже денег. — Нехотя согласился Петр. — Мы и так хорошо отдохнули. Давайте, только завтра с утра, не раньше. Надо с девчонками попрощаться, как следует.

Нас вполне устроили такие сроки. Мы вместе посидели у костра, послушали песни, разговоры. Спортсменкам мы были интересны, особенно Ляля. Кошке пришлось много рассказывать о себе. Разошлись мы далеко за полночь. Мы выбрали для ночевки «скорую помощь». А где ночевал ее экипаж, нам было не особенно интересно.

Я и Ляля легли в салоне. Она позволила мне обнять ее. Кошка была приятно теплой и уютной, от нее хорошо пахло, а ее мурчание усыпляло лучше всякого гипноза. Правда, среди ночи мне показалось, что змей куда-то уходил. Меня это не удивило.

Разбудили нас возгласы экипажа «Скорой помощи».

— Что это за место? Куда вы нас опять затащили?

Я поднялся и выглянул в окно. В глаза ударила бесконечная, без дна и покрышки, белизна, на которой темными пятнами выделились фигуры двух врачей и водителя.

— Антооош. — Требовательно обратился я к змею, вспомнив про его ночные телодвижения.

— Жорж, можешь похвалить меня, я создал свою собственную аномалию.

Глава 12

— Я же только учусь. — Оправдывался змей, за то, что изобретение его разума имело вид, от которого к горлу подступала тошнота.

Из-за того, что нельзя было понять границы мира, будто они ускользали при попытке закрепиться на них взглядом, вестибулярный аппарат начинал давать сбои. Со мной такое бывало, когда я попадал на машине в плотный туман, только в мире созданном Антошем этот эффект оказался на порядок сильнее.

— Ты мог бы хотя бы колышек представить. — Я опустился на четвереньки, потому что мне все время казалось, что я падаю.

— Возьми и представь сам. — Предложил змей.

Резонно. Почему-то в аномалии созданной Антошем мне показалось, что только он имеет право создавать обстановку. Я напряг совсем «раскиселившийся» мозг, ища в его закоулках любой подходящий предмет. Вспомнился мяч, которым мы играли в волейбол. Он тут же материализовался из ниоткуда. Но вместо того, чтобы спокойно лежать, создавая для вестибулярного аппарата ориентир, он принялся крутиться, чем вызвал только усиление головокружения.

Тогда я представил меч в камне, как подсознательный образ чего-то устойчивого и крепкого. В соответствии с моими мыслями, конструкция не возникла на месте, а прилетела, впечатавшись в белое ничто, как в сырую землю.

— Жорж, ты чуть меня не придавил. — Пожаловался змей, едва успев убрать хвост в сторону.

— А может быть ты бессмертен в своей аномалии? Ты же, типа бог тут. — Подколол я его, «цепляясь» при этом одним глазом за рукоять меча.

Мир потихоньку начал останавливаться. Ляля, прикрывая рот одной рукой, оперлась о камень.

— Антош, меня тошнит от твоих экспериментов. — Произнесла кошка не своим голосом.

— Я же вам сказал, я только учусь. Это моя первая аномалия. Во второй я уже буду знать, что нужен пол и потолок.

— А в третьей, ты будешь знать, из кого тянуть соки. — Напомнил я ему про привычки хозяев прочих аномалий.

— Ничего подобного. — Обиделся змей. — Если нам не везло, это не значит, что все аномалии созданы с целью охоты на наши мысли. Так и про миры можно было подумать, что их задача убивать нас. Отнеситесь к происходящему, как к необходимому знанию.

— Идет. Как-никак среди нас ты первый, кто смог что-то создать.

— Что-то. — Антош снова закатил глаза. — Ладно, назову свою первую попытку «что-то с чем-то».

Алекс набрался сил добраться до камня и пытался выдернуть меч из него.

— Веня, тьфу, прости. Алекс. — Поправился Петр. — Тебе по предназначению не мечи из камня выдергивать.

— Думаешь? — Алекс бросил бесполезное занятие. — Вот и я так подумал, рукоятка плохо в руку ложится.

— Это же не грудь, под правильный хват не деформируется. — Поддел коллегу Петр.

— Если только она не каменная. — Буркнул Алекс. — Мы не слишком задерживаемся в этом предбаннике рая?

— Я всю ночь работал над ним. Имейте уважение к чужому труду. — Требовательно произнес Антош.

— Под покраску или под обои думал стены? — Поинтересовался Борис, разглядывая белую «бесконечность». — А на пол что, ламинат или линолеум?

— Что? — Антош не понял иронии в голосе водителя.

— Ты ему еще гастрабайтеров предложи сюда нагнать? — Усмехнулся Алекс. — Нормальное место, мне нравится, как в кино, где бог с душой главного героя встречается. Голова кружится, потому что мы живые, а у покойников она не кружится.

— Ты несказанно близок к пониманию процесса создания аномалии, или вернее сказать, своего собственного мира. — Произнес змей.

— Правда? — Удивился Алекс. — В каком месте, про бога, или про душу покойника?

— Во втором. Надо выйти из сознания, чтобы начать осязать то, что невозможно почувствовать органами тела. Мне, как человеку привычному к медитациям удалось это раньше всех.

Антош не удержался от самопохвалы.

— А это как-то повлияет на наши планы попасть в этот самый город мечты? — Осведомился Борис.

— Для вас нет, а для меня — да. Кажется, я нашел свой Транзабар. — Антош пробежался глазами по мне и Ляле.

Эта новость ожидаемо пришлась нам не по душе. Наш триумвират был единым целым и от мысли, что в нем не будет одного важного элемента, мне стало не по себе.

— Антош, ты хорошо подумал? — Голос Ляли дрогнул. — Поясни, пожалуйста?

— Да, мне кажется, ты торопишься, а скорость важна только для ловли блох. — Я не хотел терять змея. — Блох. — Повторил я, подумав, что блохи в мире змей не живут.

— Нет, я не спешу и уже давно все взвесил. Мы помогли друг другу на старте, но теперь у каждого из нас свой путь. Поверьте, если мы так и останемся вместе, то будем тормозить друг друга. Наши мысли, помимо нашей воли, будут гасить друг друга, не давая дойти до цели. Это как рассказывать вслух три разных стихотворения одновременно, думая, что рассказываем одно и ждать, когда училка поставит нам высшую оценку за прекрасную декламацию. А она вместо этого влепит «неуд» и заставит нас рассказывать раздельно.

— Когда собрался сваливать? — Спросил я обреченно.

Мне стало дико одиноко, как будто я не отпускал друга, а собирался его хоронить. Затеряться в мирах и больше никогда не встретиться, было очевидной вещью. Знать, что не увидишь человека больше, все равно, что похоронить.

— Не хочу покидать вас в таком унынии. Хочу уйти весело, празднично. Надо проставиться, как дембелю, как следует гульнуть напоследок. — Змей попытался изобразить будущее веселье, но от его резких движений у меня снова закружилась голова. — Что-то давно мы не напивались?

— Так нам надо было подавать пример младшим. — Я кивнул в сторону экипажа «скорой».

— А сегодня мы подадим им пример, как надо прощаться заядлым друзьям. — Антош скрутил нас с Лялей, как перед переходом в другие миры. — Готовы?

— Гульнуть, всегда пожалуйста, но расставаться — нет. — Честно признался я.

— А в каком мире ты собрался устроить праздник своему дезертирству?

— Дембелю. — Поправил Лялю Антош. — Я не сбегаю от вас, мой срок закончился.

— Нам это сложно понять. — Вздохнула Ляля.

— Вы скоро все поймете сами. — Пообещал змей. — Я придумал мир, в котором вам всем будет комфортно.

— Ты хочешь создать еще одну аномалию? — Удивился я.

— А чего такого? Это процесс творческий, развивающий.

— Пусть там будет пол и стены. — Влез в наш разговор Борис.

— И унитаз нормальный, не имитация. — Попросил Петр. — Подпирает уже.

— Хорошо, будет вам и унитаз, но на создание аномалии уйдет немного времени.

— Только давайте ждать не здесь. — Попросил Алекс.

— Разумеется. — Согласился змей. — Пройдемте в машину.

Так как змей чувствовал за собой ответственность за то, что изменения происходят по его инициативе, то и все организационные моменты он взвалил на себя. Антош выбрал нам мир, в котором мы должны были ждать, когда он наиграется с воображением. Это был удивительный водный мир, в котором плавали огромные кувшинки, на листе одной из которых оказались мы. Вечерело. Солнечный диск одним краем спрятался за горизонт.