Зачетка, или с Новым Годом, Глеб Борисович! Книга 2 (СИ) - фон Беренготт Лючия. Страница 1
Лючия фон Беренготт
Зачетка, или с Новым Годом, Глеб Борисович!
Книга 2
Звонок в дверь.
— Глеб Борисович…
— Ммм…
— Глеб!
Дергание ногой. Невнятно:
— Что еще?..
— Там в дверь звонят!
— Ммм… Ну, иди открой…
— Я?!
Судорожный зевок.
— О, господи, я и забыл… Да чччерт с ними, пусть звонят… Залезай обратно, все тепло выпустила.
Шорох одеяла, скрип.
Поцелуи, вздохи.
Настойчивый звонок еще три раза.
— Вот бл…
— Может случилось чего? Кто после Нового Года будет так ломиться?
— Ладно, пойду проверю… Не остывай пока.
Щелчок замка.
— Привет, и с Новым Годом!
Хмуро:
— Здравствуй. Взаимно.
— Смотрите, какой серьезный! — смешок. — Еще обижаешься, что ли? А я тебе остатки тортика привезла… Вкууусный!
— Спасибо, я купил вчера торт.
— Купил он… Я его вот этими ручками два дня готовила. Тут одной сгущенки три банки только… Коржи по специальному рецепту…
— Лен, что тебе нужно?
Молчание.
— Тебя.
— А что же с нашим мачо из клуба? Не сложилось?
— Ой, оставь, с кем не бывало?.. Твоя бывшая вон направо и налево гуляла, и ничего…
— До свидания, Лена.
Пихание.
— Подожди! Я… я ноги промочила. А такси уже уехало… Как я доеду, когда ничего не работает?
Неохотно:
— Хорошо. Посиди тут. Я вызову тебе такси.
— На лестнице посидеть?! Я же в песцовой шубе!
— Ну вот и не замерзнешь.
Нога в дверь.
— Ты что… не один?
— Ей сколько лет, Глеб? Ты с ума сошел? Она же тебе в дочки годится!
— Не твое собачье дело. Выметайся отсюда.
— Боже, да она мне в дочки годится…
Борьба.
— Убери руки! Ненормальный! Никуда я не пойду!
Тихо:
— Глеб Борисович… А я… пойду, наверное…
— Сидеть! Или нет — иди в спальню, я разберусь.
— «Борисович»?! Глеб, она что, студентка?!
— Лена, слушай меня внимательно. ЭТО НЕ ТВОЕ ДЕЛО! Так понятно?
Истерический хохот.
— Я ради тебя на гастроли не поехала… А ты променял меня на… вот это? Она хоть совершеннолетняя?
— Она-то совершеннолетняя. А вот ты, похоже, пьяная.
— И что? Имею право — когда меня бросили…
— Тебя бросили? Тебя?! Да ты неделю уже трахаешься неизвестно с кем…
Загадочно:
— О… Так ты из ревности… Решил мне отомстить?
— Успокойся, ты этого не стоишь.
Звон пощечины.
— Ах ты…
— Ну что? Что? Ну, ударь меня. Ударь, и устроим жаркое примирение… Прямо здесь. Хочешь?
Пушистый мех ползет вниз по плечам.
— Что ты делаешь?! А ну надень обратно!
— Нравится? Я для тебя этот комплект купила… Называется «Твоя елочная игрушка»…
Вкрадчивые шаги.
— Так, стоп. Лена! Прекрати немедленно! Убери руки, я сказал!
С порога:
— Слышь, ты, сучка драная! А ну отошла от моего мужика!
Удивленно:
— Глеб, это она мне?
— Тебе-тебе, у*бина! Ща я те космы-то повыдираю!
Насмешливо, руки в боки.
— Девочка, да я таких, как ты, на завтрак ем…
Резкие шаги, цепкие пальцы в волосах. Крики и вопли.
— Ааа!! Глеб, убери её от меня!
Язвительный смех.
— Зачем? Ты же хотела, чтобы тебя ударили…
Звуки борьбы. Ногти в лицо, крики.
Тяжело дыша:
— Давай-давай! Подбирай манатки и вали отсюда, пока пинка в жопу не получила.
Всхлип.
— Глеб… Как ты можешь… ей это позволять?.. Она… она избила меня.
— Ну-ну, не преувеличивай… Всего лишь поцарапала, да пару волосин выдрала. В тех краях, откуда приехала эта юная особа, это почти что дружеская беседа. Вызвать тебе такси?
— Да пошел ты!
Резко подхваченная с пола одежда. Тяжелый грохот входной двери.
— Фух…
— И не говори…
Нервный смех, скрип стула.
— У меня коленки трясутся… Было заметно, как мне страшно?
— Ты что! У тебя такой вид был — чистая амазонка. Я сам испугался. А Лена теперь точно заикаться будет неделю.
Заносчиво:
— И пусть заикается! Чего она вас лапала?
— Тебя. «Тебя лапала».
— Меня?
Вздох.
— Ну, можно и тебя… Идем в постель. Рано еще.
— Вы же говорили, нам нельзя на люди…
— Сюда можно.
— Почему?
Приглушенная музыка, полутьма, блики хрусталя на стенах.
— Madame, Monsieur, voici votre menu. Et le champagne.
— Merci l'ami, j'apprécie.
Легкий поклон, мягкие шаги по ковру.
— Потому что никто из университетских сюда не ходит.
— Почему?
— Потому что у них на аутентичные французские рестораны банально нет денег…
— А у вас почему…
— Эть! — палец к губам. — Хватит почемучить! Как ребенок, ей Богу.
Тонкая рука скользит под скатерть.
— Вчера я для вас ребенком не была…
— Наумова…
— И сегодня утром… И после обеда…
— Наумова, если ты возбудишь меня… в общественном месте… я тебе этого… оххх… не прощу…
Довольное хмыканье.
— Все, можете «не прощать».
Пауза. Сердито:
— И что мне теперь — так и сидеть под скатертью?
— Ммм… Сейчас я вас спасу… Вот! Валентина Андреевна из деканата носит семейные трусы — девочки в туалете подсмотрели. Белые такие, в цветочек.
Изумленное молчание. Медленно:
— Что ж… Спасибо за информацию. В самом деле?
Прысканье со смеху.
— Что вы, я придумала…
Усмешка.
— Находчивая ты моя… Однако, помогло, ничего не скажешь.
Шуршание бумаги.
— Давай-ка посмотрим, что там у них сегодня интересного…
Спустя полчаса.
— Что это?
— Это? Фуа-гра. Можешь не есть, если не нравится…
Грустно:
— И устрицы могу не есть, и жабу… Эхх… Ваш новогодний стол как-то привычнее был…
Сухо:
— Ну извини, если не угодил. И не жабу, а лягушачьи лапки — есть разница.
— Нет, что вы! Мне все нравится…
— Все, кроме еды… Наумова, надо немного расширять границы познаний… Я, между прочим, подумывал тебя в Париж с собой взять — на экономический консилиум…
— Да вы что! Серьезно?! Сейчас все съем и тарелку вылижу!
Бряцание вилкой по тарелке. Скептический взгляд.
Вздох.
— Оставь. Пойдем отсюда — накормлю тебя где-нибудь в другом месте…
Осторожный стук в дверь.
— Глеб Борисович, можно?
— Я один… Входи, Наумова.
— Что… случилось? Почему у вас такой голос?
Строго:
— Какой?
— Ну вот… такой… как будто вы сердитесь на меня…
— Конечно сержусь. Ты ведь прогуливаешь занятия!
Выпученные глаза.
— Я?!
— Ну не я же. Уже третий раз не вижу тебя на лекции.
— Глеб Борисович, да вы что… я же на первом ряду…
— Замолчи пожалуйста. Надеюсь, ты не думаешь, что столь явное пренебрежение дисциплиной университета останется для тебя безнаказанным?
Медленно, с пониманием.
— Н-не думаю…
Скрип стула, размеренные шаги.
— Прогуливаешь, зачет не сдала… Другие преподаватели на тебя жалуются… Рассказывают всякое…
Смущенно, глаза в пол.
— Да, вы правы, профессор, я совсем запустила учебу… А что… другие преподаватели рассказывают?
— А то и рассказывают… что ты свое тело предлагаешь за оценки. Я правильно услышал?
Виноватый кивок.
— Ага, предлагаю… А что мне делать, если голова пустая…
— И что, берут?
Непонимающе:
— Кого?
— Тело, говорю, берут?
— А… Да нет, один только… польстился…
Сильные руки задирают майку… Жарко, в ухо:
— Странно… на такое тело должно быть много… желающих…
— У меня… оххх… грудь маленькая…
— Что ты говоришь… А по-моему, очень даже… неплохая грудь…
Задыхаясь, голова на плече, вытянутое дугой, податливое тело…
— Еще, еще… о, боже…
Резко.
— Что ты себе позволяешь, Наумова?! Что за выгибания? Я тебя, между прочим, для наказания вызвал, а не для… плотских удовольствий. Ну-ка быстро за мой стол и спустила штаны до колен!