Зачетка, или с Новым Годом, Глеб Борисович! Книга 2 (СИ) - фон Беренготт Лючия. Страница 3
— Оххх… — горячее дыхание в ухо, мокрая спина к груди. — Так… хорошо…
— Ммм…
— Что?.. Не нравится?
— Нравится…
— Да?..
— Да… о… о… Глеб…
— Ногу выше… О, да… вот так… Сможешь еще раз кончить?
— Нет… всё… я всё…
— А если так?
Рука вниз по разгоряченному телу…
— Нет… не смогу… слишком много… три раза… это много… — резко открыв глаза, удивленно. — О… о… оххх… о, ещееее…
— Еще?
— Еще… и… ниже… о, да, там… там-там… аххмфххх…
Шипение.
Слабо:
— Что?..
— Ты укусила меня!
— Подвинься выше. Раздвинь ноги…
— Ммм… Глеб, я сплю…
— А я нет. Ноги.
Шорох, слабое движение бедрами. Испуганно:
— Что… что ты делаешь?
— Не бойся. Тебе понравится…
— Не… нет! Не надо! Стой… Оххх… стой, у меня… я… о, боже, прекрати…
— Ты неделю не мылась?
— Что? Нет, конечно!
Застыв в нерешительности:
— Серьезно? Целую неделю?
— О, господи! Нет, конечно! То есть да… То есть… Уф!
— Варя…
— Что?
— Замолчи, пожалуйста. И раздвинь ноги.
Горячий язык на нежном комочке плоти, пальцы в волосах. Вскрик.
— Глеб!
Довольно ухмыляясь.
— Что? Проснулась?
Задыхаясь:
— Еще… еще так… сделай так еще… пожалуйста…
— Ну раз ты так красиво просишь…
Пауза, наполенная тяжелым дыханием.
— О, боже… как такое… Глеб, я… я не верю… я сейчас опять… опять…
— Ну же, сладкая… хочу попробовать тебя…
— Глеб… не останавливайся… сейчас… аххх…
Мокрое блаженство, хриплый стон в подушку.
— Мероприятие.
— Evénement.
— Пожертвования.
— Donation.
— Университет, в который все хотят попасть.
– École normale supérieure, ага. Я помню.
— Как вы сюда добрались?
— Comment vous avez atterri ici?
— Не подскажите ли, где здесь буфет, я ужасно проголодалась.
— Excusez-moi… Je cherche la buffet… Je n'ai mangé pas six… Уфф… Опять!
Веселый смех.
— Вот чего ты ржешь? Ты добьешься того, что я реально это скажу. И тебе будет стыдно.
— Почему это мне должно быть стыдно? Это же не я заучиваю слова без понимания их смысла.
— Я не заучиваю… Просто… ты вбил мне это в голову… как песенку, от которой трудно избавиться.
Фырканье.
— Да, это смешно. Учитывая то, что ты даже не знаешь, откуда эта фраза.
С возмущением:
— Как это я не знаю? Я «Двенадцать стульев» еще в тринадцать лет читала!
Ошеломленное молчание.
— Чего?
Торжествующе:
— Не «чего», а «что»!
— Погоди-погоди… Это сейчас не важно. Ты реально читала «Двенадцать стульев»?
— Ага. Еще в тринадцать…
— Это я понял. А что… ты еще читала?
Морща нос:
— Нуу… так сразу и не скажу… Много чего… Тебя что интересует? Классика или современное?
Слабым голосом:
— Ну, допустим, классика…
— Наша или иностранная?
— Наумова… ты меня пугаешь.
Не обращая внимания:
— Больше всего мне, конечно, любовные романы нравятся… Бронте, естественно… но она-то кому не нравится… Из совсем старого — Антуан Прево — Кавалер этот, как его… де… де…
Совсем слабо:
— «Кавалер Де Гриё и Манон Леско»?
— Ага… Ну что еще… Из нашего только «Каренина» нравится… остальное скучновато как-то. О, вот! «Любовник Леди Чаттерлей»! Боже, у меня чуть оргазм не случился от этой книжки…
Хрипло, прочищая горло.
— У меня сейчас у самого оргазм случится… А из… нелюбовного ты что читала? Неважно классика или нет…
Задумчиво:
— Много чего… Набокова… Пруста… Мопассана, конечно — но там тоже больше про любовь. Хэмингуэй мне не пошел — вообще. Лессинга читала наискосок… Потом этого, который «Убить пересмешника» написал… Я прям влюбилась в «Страшилу»…
— Харпер Ли — женщина. Прости, что перебиваю… Варя, стоп. Откуда ты все это читала?!
— Так библиотека у нас была, в поселке — хорошая, кто-то кучу книг пожертвовал, еще при Совке. Закрыли, правда, уже…
— И что, там вот все это было?
— Было, да… — хихикая. — Я даже своровала одну книжку — нечаянно. Вернуть забыла, а сейчас уже поздно. Моя любимая — раз в полгода обязательно перечитываю…
— И что же это за книжка? Погоди-погоди… сейчас приготовлюсь морально… Вдруг там Кафка, — пауза. — Давай.
Смешок.
— Да нет… не все так сложно. Это Маркес — «Сто лет одиночества».
Молчание.
— Варя…
— Чего?
— Передай мне сигареты. Пожалуйста.
Белый прибор в дрожащих руках. Две полоски в окошке.
— О нет… Нет-нет-нет, только не это…
Стук в дверь.
— Варя? Все в порядке?
Слабо:
— Ага… Сейчас выйду…
— Что ты там делаешь столько времени?
Сухо:
— Тебе весь процесс описать?
— Вот уж спасибо, не надо. Ты мне просто скажи, тебя ждать, или можно уже спать ложиться?
— Ложись, Глеб… Я… я ванну приму, — шепотом, себе под нос. — Надо еще раз попробовать… Может, тест бракованный…
Через пять минут — сдавленные ругательства, всхлип.
— Господи… И что мне теперь делать?
Радостные, разноцветные стены клиники. Информационные плакаты на стенах.
— Наумова Варвара!
— Ой, божечки…
— Девушка, с вами все в порядке?
Судорожный кивок.
— Да, я просто… я сейчас… отдышусь маленько…
— Медсестра, тут девушке плохо… А может, вы передумали?
Отчаянно:
— Нет! Не знаю! — шмыганье носом. — Он ведь меня бросит, понимаете?
— С чего вы взяли?
— Он терпеть не может детей… Считает их недоумками… Сам говорил…
Всхлип. Снисходительно:
— Ну, так то чужих. Чужие у них все недоумки. Женатый, что ли?
— Что вы! Я б убила…
— Ну так и не дури… Даже если тебя и бросит, от ребенка не откажется — поможет поднять. Сколько ему?
— Тридцать семь…
Выпученные глаза.
— Ничего себе! А тебе сколько?
— Наумова, вы будете сегодня аборт делать?
— О, боже…
— Хочешь первой пойду? А ты еще подумаешь…
— А вам зачем?
— Так хватит уже — трое спиногрызов-то… Куда мне четвертого?
Нерешительно.
— А может… вам тоже… того… не надо?
Смешок.
— Это ты мне говоришь? Сама с первым пришла, а мне четвертого «не надо»?
— Так ведь он там… большой уже… жалко… у вас вон и животик наметился…
— Это от прошлых… разнесло меня от спиногрызов моих…
— А как зовут?
— Маша, Аленка и Соня…
— Все девочки? Как здорово! Так может у вас мальчик там…
— Может и мальчик… Тьфу ты! — в сердцах. — Нашла тему!
Глотая слезы:
— Ну вот как так можно… человечек… живой… кулачки кусает… радуется, думает, мамка его больше всех на свете любит…
Всхлип. Руки обхватывают живот.
— Ничего он не думает… Дуреха малолетняя! Куда мне четвертого?!
— А мне куда?! В девятнадцать лет! На втором курсе!
На всю клинику:
— Наумова!!
Шепотом:
— Пошлите отсюда, а?
Судорожный вздох.
— А чтоб тебя… Я ведь не решусь во второй раз… Как мы их всех вытянем? Мне ж работать надо…
— А вы мне телефончик оставьте, я к вам в гости приезжать буду — нянькать…
— Куда ж ты будешь приезжать… у тебя учеба… Или решилась?
— Ох, решилась… Не знаю, что это будет, но не могу я…
Объятия, слезы.
— Ладно, Варюша, идем отсюда, от греха подальше… Все у тебя хорошо будет, все сложится…
— Как его зовут?
— Это она.
— О… Женщина?
Смешок.
— Тогда уж девушка, если на то пошло. Не бойся, она спокойная. Давай ногу, подсажу.
В страхе:
— Глеб, я… я не уверена…
— Я же сказал, ничего не бойся. Она спокойная, как удав.
С опаской гладя густую, белую гриву.
— Удав — это как-то не очень успокаивает…
Легкий поцелуй в нос.