Талисман для героя (СИ) - Бабакин Валентин. Страница 57

— Зачем?

— Чтобы не попасть в армию.

— Это что? Правда?

— Воистину! — торжественно изрекает Кожура. — Истинная правда! Нас октябрят и пионеров с раннего детства учили говорить только правду и ничего кроме правды.

В воздухе повисло молчание. Все недоуменно уставились на Кожуру.

— Ну, это-то ты врешь, — встревает в разговор Роман. — Ты это за себя только говори. Это ты симулировал. А вот Валера на самом деле попал к нам из параллельного мира, оттуда, где СССР развалился. А его приняли за сумасшедшего. Да и я с некоторых пор окончательно уверился в том, что в сущности являю собой великого воина с планеты Оум, попавшего на Землю в новой телесной оболочке.

— Сказать по правде, я тоже посланник высших миров, — серьезно и гордо заявил Кожура. — И прибыл сюда для очень важной миссии, а вот для какой еще пока не знаю. Но мне будет все поведано в свое время воистину.

— Это шутка? — недоуменно спрашивает Жанна.

— Нет, это не шутка, — серьезно заявляет Роман. — Валера, ну подтверди, что все это правда. Расскажи, что прежде чем попасть в нашу армию, ты уже прошел подготовку бойца в своем параллельном мире. Иначе, как ты мог у нас вот так стать быстро крутым воином. Я-то сразу об этом догадался. Расскажи им все как есть. Открой им глаза.

— Не, надо, — мотает головой Кожура. — Они не поверят. Ничьи глаза нельзя раскрыть насильно. Шутим мы.

— В общем так, бойцы, — решительно вмешивается в нашу беседу товарищ Котикова. — Я понимаю, что вы герои, и звуки медных труб славы вскружили вам голову. Но это не дает вам права на подобные выходки. Прекращайте этот цирк и не вздумайте во всеуслышание заявить этот бред, когда будете говорить с народом. А вы товарищ Ложкина не вздумайте пустить это в эфир. Иначе за секунды вылетите с работы и более того за сто первый километр. Вам понятно?

Жанна, молча, кивает, глядя на меня широко открытыми глазами.

— Все, собирайтесь, поехали, — строго произносит Котикова. — Нас ждет мероприятие.

— Мы с вами, — голосом, не терпящим возражений, заявляет Жанна.

— На вас не рассчитано, — отбривает её Котикова.

Глава 23 ДВОРЕЦ ВСЕХ ВРЕМЕН И НАРОДОВ

Шекспир со мною отдыхает, и Ленин в партию вступает, что ныне мною создана…

— Итак, товарищи, мы сейчас едем с вами в Большой зал Дворца Советов на заключительный большой концерт, посвященный Седьмому всесоюзному патриотическому слету молодых строителей коммунизма, — торжественно объявила нам товарищ Котикова, когда мы уселись в машину. На этот раз нам подогнали черную «Чайку» с мигалкой.

Жанна со своими ассистентками пристроилась на своем красном авто неизвестной мне модели следом за нами.

Поехали.

— Товарищи, — незамедлительно приступила к вещанию зычным голосом товарищ Котикова. — В самом сердце нашей великой Родины на берегу Москвы-реки ударным трудом многих тысяч людей возведен величайший памятник архитектуры всех времен и народов, лучший образец мирового зодчества и полета конструкторской мысли, средоточие волеизъявления всех наций нашей многонациональной страны. Это здание Дворца Советов. Как говорил корифей советской архитектуры академик Иофан, Дворец Советов представляет собой памятник великому гению социалистической революции Владимиру Ильичу Ленину. Этот памятник отображает в веках величие и героику нашей социалистической эпохи. Как по своей идее, так и по архитектурному замыслу, данное здание не имеет аналогов ни в прошлом, ни в настоящем, да и в будущем вряд ли мир создаст что-либо подобное. Сочетание грандиозного сооружения высотою в 420 метров с монументальной 100-метровой статуей Ленина дает совершенно новый тип архитектурного памятника, в котором архитектура и скульптура представляют собой неразрывное целое, единый, идейно насыщенный художественный образ.

На столицу опускались сумерки. Мы ехали по улицам, а товарищ Котикова продолжала без запинки с чувством, толком и расстановкой свою речь:

— Товарищ Иофан предвидел, — продолжала она вдохновенно, — что в истории мирового зодчества Дворец Советов займет совершенно особое место. И свершилось! Дворец широко распахнул двери для народных масс в дни всенародных торжеств, революционных празднеств, общественных событий, в дни работы высшего органа социалистической демократии — Верховного Совета. Во всем своем архитектурном облике, во всей своей внутренней структуре — убранстве, художественной обработке — Дворец Советов говорит о народе, о его культуре, о его власти в стране, сбросившей с себя цепи капиталистического рабства и утвердившей новый, единственно достойный человека строй — строй социализма. Дворец Советов отражает своей идеей, всем своим содержанием и обликом сущность первого в мире социалистического государства рабочих и крестьян.

Товарищ Котикова похоже обладала феноменальной памятью. У нее в голове будто засел жесткий компьютерный диск с терабайтами информации и выходом на всемирную сеть интернет. Она шпарила текст без остановки.

Благодаря ей, я освежил информацию из лекций по истории советской архитектуры. Котикова поведала, что в Большом зале может разместиться аж 22 тысячи человек. Диаметр зала аж 140 метров, а высота 100 метров.

Она успела с восторгом доложить, что в объеме этого зала мог бы уместиться объем одного из самых высоких небоскребов Америки.

Больше она ничего не успела рассказать. Мы приехали. Все остальное я уже увидел своими глазами.

Дворец Советов предстал вблизи во всем своем величии. На широких ступенях перед его монументальным входом толпились сотни молодых людей. Вход был похож на портал египетского храма со скульптурными группами революционных матросов, солдат, рабочих и крестьян. Во главе всего этого ослепительно сиял золотом герб СССР. Я посмотрел наверх. Статуя Ленина на фоне темнеющего неба, будучи освещенная прожекторами, показалась мне чудовищным призраком. Все происходящее со мной вдруг потеряло реальность и поплыло куда-то. Звуки пробивались, будто через ватное одеяло. Мне показалось, что вот сейчас это все окружение схлынет в небытие, как сон, и я вернусь в свой мир. Ощущение иллюзорности происходящего не покидало меня, и вместе с тем к нему примешивалось чувство, что я теряю себя, как личность. На какой-то миг я забыл, кто я и как сюда попал, после чего ощутил, что меня поглощает это гигантское сооружение своим нутром.

Нутро его предстало предо мною монументальными колоннами, арками и высокими сводами в стиле и красках русской храмовой архитектуры. Но вместо фресок, изображавших в храмах жития святых и прочей церковной атрибутики, здесь повсеместно присутствовали картины в стиле социалистического реализма, изображающие счастливых советских людей, созидающих светлое будущее. Везде и повсеместно имели место быть красные звезды с серпами и молотами.

Все это жуткое великолепие обрушилось на мою голову, подобно чудовищным декорациям какого-то гротескного спектакля, где мне была предоставлена роль маленькой куклы-марионетки. Я брел как в тумане.

Кто-то дернул меня за рукав.

Я встрепенулся, озираясь по сторонам. Передо мною открылся амфитеатр, заполненный тысячами и тысячами людей. Откуда-то сверху из-под высокого купола снисходил золотистый свет. Рядом со мной озирались широко раскрытыми глазами Кожура и Роман. Товарищ Котикова трясла меня за руку.

— Товарищ Назаров, — прошипела она мне в ухо. — Вам предоставлена особая честь. Вы будете говорить речь.

— Какую еще речь? — насторожился я. — Мы так не договаривались. Что я должен говорить?

— Вот здесь все написано, — Котикова сунула мне в ладонь несколько листов бумаги. — Прочитаете с чувством и выражением, когда вас всех втроем вызовут на сцену. Прочитаете строго по тексту и ни одного слова больше. Вам понятно?

Я нехотя кивнул.

К нам подбежал какой-то мелкий бодрый индивид в черном костюме.

— Пожалуйста, будьте любезны, сюда. Сюда, пожалуйста, товарищи, — он показал рукой на свободные кресла в ряду. — Вот здесь. Вот здесь у нас места для почетных гостей.