И занавес опускается (ЛП) - Пинтофф Стефани. Страница 16

Я отложил вилку в сторону и бегло просмотрел меню. Если мы хотим попасть на сегодняшнее представление, то у нас не так много времени.

Появился официант с заказанной бутылкой вина. Он с хлопком вытащил пробку и налил немного вина Алистеру в бокал для дегустации. Алистер сделал глоток и кивнул. Тогда официант налил вино и мне, наградив снисходительным взглядом, который я вернул сторицей.

— Могу я предложить вам ростбиф, сэр? Он очень популярен, подаётся с великолепным картофелем лионез.

Предложение было адресовано мне, и явно содержало грубость, которую я не смог оценить в полной мере.

— Благодарим, но мы заинтересованы в вашем сегодняшнем специальном предложении, а не в обычном меню, — ровно ответил Алистер. — Что может порекомендовать шеф-повар?

Я нетерпеливо слушал, как официант начинает описывать мясо молодого ягнёнка, не пропуская ни одной детали его приготовления.

В конце концов, я положился на Алистера, который сделал заказ за двоих: закуска из устриц, а затем ягнёнок.

Я не очень хорошо переносил устричное мясо и моментально пожалел о своём решении позволить Алистеру выбирать.

— Не думал, что снова вас увижу, Зиль, — произнёс Алистер, покачивая бокал и вдыхая аромат вина. — Но рад, что вы пришли. Не важно, случайно или благодаря предыдущим заслугам, но вы предложили мне очень интересное дело.

Но я был не в настроении поддерживать задушевную беседу с Алистером.

Я взглянул на карманные часы.

— В каком часу ваш специалист по почеркам обещал к нам присоединиться?

Вновь появился официант, чтобы долить в наши бокалы вина, хотя ни я, ни Алистер не сделали больше двух-трёх глотков.

Алистер нахмурился, видя моё нетерпение.

— Доктор Вольман будет здесь с минуты на минуту.

Другой официант — на этот раз юный парень — принёс нам закуску из устриц и положил ещё одну вилку странной формы.

Алистер с нетерпением попробовал одну из них.

— Почему бы нам не расслабиться и не получить удовольствие от вина и еды? Эти устрицы великолепны. Давайте, Зиль, попробуйте!

Зная, что официант, расставлявший перед нами тарелки для оставшихся устричных раковин, пристально на меня смотрит, я сделал, как сказал Алистер.

Солоноватый вкус моря ещё можно было терпеть, но вот их холодная, скользкая текстура…

Я быстро сделал огромный глоток бордо.

Официант словно почувствовал, что мне не понравилось то, чем восхищаются все остальные, и неодобрительно нахмурился. Я посмотрел на него в ответ, и он, наконец, отошёл от столика.

Алистер, похоже, даже не заметил моей реакции и продолжил:

— Это устрицы «Блю Пойнт», редкий деликатес. Конечно, истинные устрицы из Южного залива на Лонг-Айленде уже исчезли, но эти, переселённые, тоже неплохи. Их привозят из Чесапикского залива и выращивают несколько месяцев в Южном заливе, а затем продают.

Алистер причмокнул.

— Настоящий деликатес, а не то, что продают в забегаловках на Канал-стрит.

Я не сомневался, что он прав. Но и завсегдатаем ресторанов на Канал-стрит тоже не был.

Несмотря на то, что многие жители Нью-Йорка наслаждались устрицами каждый день, мне они никогда не нравились. Не нравился даже их вид. И пусть их оформление в ресторане Шерри было гораздо более изысканным, чем я когда-либо видел, устрицы всё равно выглядели неаппетитно.

— Вы уверены, что ваш эксперт сможет нам помочь? Мы могли бы лучше распорядиться этим временем — например, поговорить с актёрами в театре «Гаррик».

Я уже начинал сомневаться в плане Алистера. Я никогда слепо не бросался на новые идеи и не сразу доверял новым теориям.

К тому же, я помнил прошлое расследование с Алистером. Он был свято уверен, что благодаря своим записям и исследованиям знает человека, ответственного за жестокие убийства, которые я расследовал прошлой осенью.

И он смертельно ошибался.

Но сейчас Алистер легко и непринуждённо рассмеялся.

— С актёрами и актрисами будет легче поговорить сразу после представления, а не до него. И не забывайте, Зиль: это вы попросили меня о помощи.

Последнюю фразу Алистер произнёс с заметным самодовольством.

— Вы не можете сказать, что я вам нужен, Саймон, а потом отказаться от моего совета.

Он налил себе в стакан ещё бордо — похоже, я обидел или даже напугал нашего слишком навязчивого официанта — и продолжил:

— Искусство анализа почерка — а это действительно скорее искусство, чем истинная наука — развивалось сотни лет. Вы знаете, что первый научный трактат по этому поводу был опубликован во Франции в начале XVII века?

Я не успел ответить. К нам подошёл низенький пожилой, но энергичный мужчина. Он нёс бронзовую трость, но я заметил, что он совсем на неё не опирался, и решил, что она скорее является деталью образа, нежели необходимостью.

— Доктор Вольман, — Алистер поднялся ему навстречу.

— Профессор, — доктор Вольман приветственно кивнул и перевёл заинтересованный взгляд на меня. — Вижу, у вас новый ассистент.

— Это детектив Саймон Зиль. Я помогаю ему в новом расследовании, — пояснил Алистер. — Зиль, познакомьтесь с доктором Генри Вольманом — судебно-медицинским экспертом в области почерков, а также профессором социологии в Нью-Йоркском университете.

— Приятно познакомиться, — улыбнулся доктор Вольман и опустился на стул, прислонив трость к столешнице. — Итак, джентльмены, чем я могу вам помочь?

Он отмахнулся от протянутого Алистером меню.

— Только коньяк. Да, было бы неплохо. Попробую согреть свои старческие кости.

Он наклонился ко мне и таинственным шёпотом пояснил:

— Вскоре вы поймёте, что из года в год это всё сложнее и сложнее сделать.

Доктор печально вздохнул, а Алистер взмахнул рукой, призывая официанта, который на этот раз подошёл неохотно.

Спустя пару минут перед доктором Вольманом появился стакан коньяка, а нам с Алистером принесли основное блюдо.

Ягнёнка подали с нарезанным ломтями жареным картофелем и яркой спаржевой фасолью. До сегодняшнего дня я много раз ел ягнёнка, но такого — никогда. Пусть я и не мог в полной мере оценить художественные изыски главного повара, я понимал, что ем нечто совершенно отличающееся от обычного мяса.

— Прежде чем мы начнём, — дипломатично произнёс Алистер, — было бы полезным, если бы вы, доктор, объяснили детективу Зилю, чем вы занимаетесь.

— Полагаю, он новичок в моей области?

Доктор Вольман вздохнул в притворном раздражении, но было ясно видно, что он рад возможности поговорить о своём занятии.

— Во-первых, я хочу отметить, что область моей работы появилась из-за роста подделок, с которым столкнулась наша страна в последние несколько десятков лет. Наше общество стало более образованным, и, к сожалению, некоторые личности пустили свои таланты на тёмные цели. Сейчас больше, чем когда-либо, закон должен знать, является ли предоставленный документ настоящим, или это искусная подделка. Отсюда, благодаря совместным усилиям экспертов, и появились основные принципы понимания проблемы.

Я резко перебил мужчину, поскольку он, как мне показалось, заметно отклонился от нужной нам темы.

— Но то, с чем мы к вам пришли, не имеет никакого отношения к подделкам.

Доктор Вольман отмахнулся от меня.

— То, что начало исследований связано с подделками, не означает, что их принципы ограничены лишь определением подделок, — нетерпеливо фыркнул он. — Давайте, я покажу вам, и вы всё поймёте.

Слегка неуверенной, трясущейся рукой он вытащил из кармана пальто записную книжку и карандаш и протянул их мне.

— Прошу вас, напишите своё имя пять раз. Так, как вы обычно это делаете.

Сбитый с толку, я подчинился и написал требуемое в столбик.

Алистер едва сдерживал улыбку. Скорей всего, он уже знал смысл этого упражнения. Возможно, он даже сам некогда его проходил.

— Видите? — доктор Вольман светился от гордости. — Отличаются не только почерка разных людей, но и подписи одного человека, написанные друг за другом. Сравните эти пять строк. Гляньте, как они отличаются: в каждой подписи буква «З» разной высоты. Буквы «и» отличаются друг от друга шириной. Даже длина вашей подписи в каждой строке разная и существенно отличается в первой и пятой попытке. Третий номер самый длинный и превышает остальные миллиметра на три-четыре.