Вариант "Новгород-1470" (СИ) - Городков Станислав Евгеньевич. Страница 32

— В общем, смотрите сами, — сказал Дан, обращаясь к Якиму и Перхурию, — если вы не согласны или думаете, что не сумеете… — Дан специально говорил «не сумеете», а не «захотите», чтобы поддеть профессиональную гордость гончаров… — работать, как мы… Тогда, что ж, — Дан изобразил огорченный вид, — будем искать других мастеров. Ну, а если согласны, — Дан сделал паузу, солидную паузу, чтобы Перхурий и Яким сумели привести свои мысли в порядок и подумать, хотя думать особо здесь было нечего. Дело он им предлагал явно выгодное, — то по рукам. — И Дан, встав с завалинки и, едва не наступив на шмыгнувшую под ногой курицу, поставил свою кружку с квасом на стол-пень. А затем, слегка закатав рукав своей рубахи, подставил ладонь для удара по ней. В Новгороде именно так и заключалось большинство сделок, хлопком друг другу по раскрытой ладони. А уж потом, если была необходимость, все оформлялось письменно, с печатью города или кончанского старосты, со свидетелями.

— И-и-эх, — сидя на бревне, классически вздохнул Яким, Дан даже не ожидал от него подобного вздоха, — дело — то выгодное… А, кум?

Перхурий, видно, уже тоже сообразил, что дело выгодное и второй раз им такое никто не предложит, но колебался — смущало его, похоже, это «работать, как мы». Однако, минута — другая и он решился.

— По рукам, — произнес он и, встав с бревна и поставив кружку с квасом, с размаху хлопнул по ладони Дана своей ладонью. Следом за ним согласился работать на Дана и Домаша, и ударил по рукам Яким… — Совсем узкая ладонь, — подумал еще Дан, — но твердая… — После этого всю процедуру гончары повторили и с Домашем, ведь он тоже являлся заключающей договор стороной.

Из-за угла дома вышла, потягиваясь, небольшая серая кошка… — Опаньки, — подумал Дан, — у Якима даже кошка есть… Этих не столько домашних, сколько диких охотников на мышей, как Дан знал — как-то раз, когда шел с Вавулой на торжище в лавку Домаша, увидел мышастого небольшого кота на заборе богатой усадьбы, ну, и спросил Вавулу… — в городе обитало не так уж много. И далеко не каждый двор в Новгороде мог похвастаться их присутствием…

— Ну, раз мы договорились, не будем задерживаться, — произнес Дан, смотря на уже начавшее свой путь к закату солнце. И подумал: — Если бы сели за стол, возвращаться пришлось бы совсем в сумерках…

К сожалению, ходить в Новгороде в сумерках было чревато. В темноте часто пошаливал «криминальный элемент», особенно на выходах с города и в районе моста через Волхов. Кого-то просто грабили, а иногда находили и трупы. Впрочем, и Дан и Домаш могли постоять за себя…

Дан снова взял свою кружку и махом опустошил ее до дна. — На этой седмице, в пятый день, так же, как и сегодня, мы подойдем за вашим товаром. — Он поставил кружку на пенек, рядом с кружкой Домаша, тоже выпившего квас полностью. — Только будет небольшая просьба, — попросил Дан, — вы уж постарайтесь все снести на одно подворье, лучше всего сюда, к Якиму.

И уже продвигаясь вместе с Домашем, в сопровождении Якима и Перхурия, к выходу, обращаясь одновременно к обоим гончарам, Дан добавил: — Поверьте, научиться работать так, как мы, совсем не проблема…

Людин конец покинули через ворота церкви Святого Власия. Эта церковь являлась частью крепостной стены-вала, окружавшей весь Новгород — без посадов. Как раз теперь крепостная стена-вал активно восстанавливалась, а кое-где и возводилась по-новому, под руководством новгородского тысяцкого. На валу, несмотря на близящиеся сумерки, и сейчас копошились новгородцы, обязанные — по жребию — в этот день заниматься «общественными работами». Кстати, Домашу, Дану и половине их работников тоже предстояло «вкалывать» здесь, только на следующей неделе.

От ворот церкви в посад за Гончарным концом шла хорошо утоптанная, не раз хоженая дорожка. Однако Домаш и Дан чаще всего ходили к себе кратчайшим путем, для этого нужно было сразу за воротами церкви свернуть на небольшую тропинку, ведущую направо, в сторону Волхова…

День окончательно посерел, хотя до наступления темноты еще было, ой, как далеко.

Перейдя по мостику через оползающий и заросший травой, тянущийся, как и крепостная стена, вокруг всего Новгорода старый окольный ров, Домаш и Дан двинулись вдоль этого, наполовину заполненного затхлой и кое-где цветущей водой, рва.

К вечеру немного похолодало, и в рубашке было зябковато. Однако, до усадьбы Домаша оставалось всего ничего, каких-то метров 500. Домаш и Дан, в который раз, обсуждали перспективы своего сотрудничества с Якимом и Перхурием — пусть все уже и обсудили раньше, до встречи с гончарами — когда Дан заметил догоняющих их людей. Но особого значения этому не придал. Люди и люди. Ну, не тати же по светлому за ними идут. Так, глянул на них мимоходом и отвернулся… И, вдруг, нахлынуло. Ему показалось, что все это уже было и он уже видел этих типов — идущего первым худого, высокого и длиннолицего парня с развевающимися белобрысыми кудрями, двух коренастых мужичков за ним — внешне похожих, и последнего — коротышку, густо заросшего бородой и замыкавшего группу. И, как в видении, никого вокруг. А четверо сейчас догонят Домаша и Дана и коренастые бросятся на Мак… Домаша, а белобрысый и коротышка на него, Дана. И также, как в тот раз, в голову Дана полетит кулак с кастетом. Но тогда лысый, то есть, коротышка на долю секунды замешкался и Дан успел пригнуться. А сейчас… Дан даже, на всякий случай, притормозил, делая вид, будто поправляет пояс и надеясь, что Домаш уйдет вперед и он, Дан, чуть что, примет на себя первый удар. Все-таки, махать руками-ногами, будучи абсолютно безоружным, ему привычнее, чем напарнику. В свое время научили, кое-чему, в армии, хоть это и было давно… Четверо нагнали их, Дан посмотрел на их лица и понял, все то, что он принял за «дежа вю» — сейчас произойдет в реальности. Он резко пригнулся, краем глаза отмечая, как проскочившая мимо, схожая двоица бросилась на Домаша.

— Домаш! — крикнул Дан, предупреждая гончара об опасности. А затем время для Дана стало резиновым. Над его головой пролетел кулак коротышки, противник, как в тот раз, в Гомеле и, как показывало видении, метил в ухо Дана, но не рассчитал, что Дан пригнется. В следующий момент, Дан, не разгибаясь, с силой ткнул ногой в сапоге назад, куда-то попал, судя по вскрику, и уже выпрямляясь и поворачиваясь к бородатому коротышке, увидел летящий в лицо кулак белобрысого парня…

Домаш, предупрежденный Даном, среагировал мгновенно и, развернувшись к нападавшим, встретил того из них, кто бежал чуть впереди, ударом ноги — Дан все это фиксировал краем глаза. Но тот, в кого Домаш метил, как-то боком ушел от удара и прыгнул на Домаша. Домаш отпрянул и подался назад, увлекая нападавшего за собой в под… Дану, на мгновение, почудилось, что в подъезд. Конечно, никакого подъезда здесь быть не могло, но не дать противникам одновременно напасть на него, у Домаша не получалось…

Дан пропустил кулак мимо себя, затем перехватил руку длиннолицего и мягко подтолкнул вперед, в то же время нанося ногой удар ему в пах. Белобрысый громко ойкнул и, скорчившись, повалился лицом в траву. И, тут же, Дан увидел, как в кулаке заросшего густой медной бородой коротышки, скособочившегося — после столкновения с сапогом Дана — в шаге от него, блеснул каменный шарик-кистень.

— А, вот, это ты уже зря, — нехорошо подумал Дан, — это уже совсем не по-джентльменски. — И, подловив коротышку на замахе кистенем-гасило, пнул его в колено и уже падающему прямо на Дана, от всей души добавил в грудину. От удара бородатого отшвырнуло в обратную сторону и с головы его сползла суконная шапка-ушанка, прикрывавшая, как выяснилось, большую блестящую плешь. Коротышка выронил кистень, а затем медленно опустился на колени рядом со стонущим белобрысым. Дан почувствовал солоноватый вкус крови на губах и боль в слегка саднящей скуле. Коротышка, все-таки, зацепил его. Однако, сейчас не до саднящей скулы. Дан развернулся на 180 градусов и, как раз, вовремя. Сообразив, что у коротышки и белобрысого дела плохи, один из крепышей оставил Домаша и бросился к Дану. За те секунды, что тип летел к нему, Дан даже успел рассмотреть его. Смуглый и непривычно чернявый для Новгорода, и странно — удивительно спокойный.