Альбом (СИ) - Ляликов Алексей Владимирович. Страница 7

Следующая улица даже не была заасфальтирована. Потом они свернули в ещё более глухой переулок. Заросший кустами и деревьями, и настолько узкий, что разъехаться со встречной машиной было бы непросто. Здесь царили тень и прохлада. И не было ощущения, что где-то неподалёку море.

— Через три участка — мой, — поведал Даймлер. Ник потихоньку остановил джип между двух старых деревьев, стараясь как можно плотнее прижаться к слегка покосившемуся и когда-то бывшему белым, чисто декоративному заборчику. Выбираясь, он осмотрелся, пытаясь понять, оставил ли другим машинам шанс проехать мимо. Впрочем, судя по отсутствию сколько-нибудь наезженной колеи, желающие воспользоваться этим шансом найдутся вряд ли. Заборы соседних участков мало отличались от даймлеровского, и выглядело маловероятным, что их хозяева были автовладельцами.

Хозяин же этого распахнул перед ним калитку, которая, впрочем, и без того была наполовину раскрыта, являя собой олицетворение условности местных ограждений. По обе стороны дорожки, ведущей к крыльцу, на маленьких грядках среди травы, росли овощи и зелень. Похоже, подножный корм играл в рационе Даймлера не последнюю роль. Само жилище выглядело убого даже по меркам Ника, который, как считала Сильвия, жил в «халупе». Крыльцо из двух деревянных ступенек скорее намекало на наличие у строения фундамента, нежели играло какую-то утилитарную роль. Стены неопределенного цвета из непонятного материала, чуть ли не глинобитные, крытая ржавым железом крыша. И всё ужасающе маленькое, словно это не дом, а садовая беседка со сплошными стенами. Впрочем, дорожка и ступеньки крыльца выметены столь же тщательно, как вымыты окна, занавешенные даже чем-то бледно-цветастым.

Даймлер отпёр замок и открыл дверь, сразу же за которой обнаружилась крохотная кухонька с газовой плитой, холодильником, раковиной, столом, буфетом и прочими атрибутами, возрастом не уступавшими своему владельцу. Дополняли пейзаж две зеленых табуретки. Места для перемещения людей среди всего этого великолепия почти не оставалось. Слева от входа имелись окошки в перпендикулярных стенках, узенькая дверца справа прикрывала путь в чулан или туалет. Привычный потолок отсутствовал. Его роль играла дощатая внутренняя сторона покатой крыши. Свисавший оттуда светильник, наверное, считался здесь люстрой, хотя из пяти патронов лампочки были вкручены только в три. В противоположной от входа стене открытый проём вел в комнату, занимавшую остаток дома. Взору протиснувшегося туда Ника явились кровать, торшер, тумбочка, гардероб, книжная полка и целых три окна, выходящие на заросший фруктовым деревьями садик. Пол повсюду был сделан из обычной, давно не крашеной фанеры.

Да-а-а… чтобы захотеть что-нибудь своровать отсюда надо быть бездомным бродягой. Или что-то знать о спрятанных в этом убожестве ценностях. Хотя, ценность — понятие субъективное.

— Когда вы в тот раз пришли домой, дверь была заперта?

— Да, и окна, и форточки. Изнутри, как я обычно и оставляю их, уходя.

— А запасной ключ есть?

— Есть, в сарае, в ящике с инструментами. Но я им никогда не пользовался.

— А сейчас-то он там? — Ник осмотрел окна комнаты и не обнаружил следов взлома. Если это — дом, какой же тогда сарай?

— Вчера был там. Я тоже подумал, что воры его нашли, но он лежал на самом дне, в пыли. Его очень давно не трогали…

Окна на кухне тоже целы. Что за замок в двери? Да, для такого любая отмычка подойдет. Теперь уже было неважно, что там с запасным ключом, но он всё же спросил:

— Можно в сарай заглянуть?

Они снова оказались во дворе, среди зелени, цветов, птичек и насекомых. Сарай стоял в кустах, у забора, отделявшего участок Даймлера от смежного.

— Вы говорили, что ваши соседи старики…

— В пятнадцатом доме живут Фоссеты, в девятнадцатом — Дрекслеры. И те, и другие — пенсионеры.

— Их можно будет побеспокоить расспросами?

— Да, только не слишком драматизируйте. Они добрые люди и могут принять близко к сердцу. Да и испугаются. А в их возрасте это опасно.

Сараем именовался фанерный параллелепипед, где с трудом умещались велосипед, верстак, садовый инвентарь и небольшой шкаф. Теперь сюда ещё попытался втиснуться хозяин. Для Ника места уж точно не оставалось. Даймлер вытащил из-под верстака плотницкий ящик с молотками, стамесками, напильниками и прочими инструментами, вывалил большую их часть на земляной пол, и достал со дна ключ.

— Вот он, — нашёл необходимым пояснить хозяин свои действия, — как я и говорил.

Ник из вежливости взял ключ. Им действительно почти не пользовались. Даймлер повесил на гвоздь валявшуюся на полу пилу и уставился на Ника в ожидании новых вопросов. Вопросов пока не было. То есть, они были, но формулировались примерно так: «И какой во всем этом смысл?». Задавать их Даймлеру не стоило.

— А кто живёт там? — кивнул Ник в сторону границы с участком, выходившим на параллельную улицу, когда инструменты и ящик вернулись на исходные позиции.

— Никто. Хозяева все время живут в Майами и здесь появляются раз в несколько недель. Последний раз были ещё в прошлом месяце.

Бесхозный участок зарос кустами и деревьями ещё сильнее, чем задний двор Даймлера. Похоже, там и забора-то не было. Ворам проще всего было прийти оттуда и туда же уйти. Хотя, это тоже ничего не давало, Ник полез в заросли. Забор там всё-таки был, но его густо оплели лианы или лозы какого-то вьющегося растения. Редкие свободные доски сплошь поросли мхами и лишайниками, кое-где содранными. Может, воры лезли, а может кошка пыталась когти точить.

— Даймлер! — позвал Ник хозяина, который у задней стены дома старался пристроить куда-то деревянный брусок. — Вы часто здесь бываете?

— Реже, чем надо, — вздохнул тот, подходя, — траву нужно косить, ветки обрезать, стволы белить, листья опрыскивать… Всего этого я не делал уже давно.

— Как, по-вашему, здесь есть следы похитителей?

— Не думаю… Хотя трава местами и смята, и ветка, вон, сломана, всё это могло и прежде произойти, я не помню, так ли это выглядело раньше.

— Понятно, — молвил Ник, хотя понятного было мало, — здесь я вроде бы все осмотрел. Схожу, побеседую с вашими соседями. Если они дома, конечно.

— Да, они почти всегда дома. По магазинам ходят даже реже меня. Вас с ними надо знакомить?

— Думаю, я справлюсь сам.

— Тогда я пойду работать. Нужно выполнять взятые обязательства. Ну, и деньги зарабатывать.

Ник кивнул. Даймлер ушёл в дом, и, через оставшуюся открытой дверь, было видно, как он что-то раскладывает на застеленном газетами кухонном столе. Сам Ник, сквозь распахнутую же калитку, вышел на улицу. На скамейке у ворот девятнадцатого дома, на небольшом пятачке солнечного света, сидела старушка. В руках она держала какое-то вязание и, похоже, дремала. Очки с носа сползли на грудь и висели на растянувшейся резинке. Голова свесилась на бок, рот слегка раскрыт, демонстрируя вставную челюсть, глаза скрылись за морщинистыми веками. Совершенно белые седые волосы контрастно выделялись на фоне черной кожи. Настоящая бабушка «божий одуванчик».

Ник деликатно кашлянул, приближаясь. Бабушка слегка встрепенулась и открыла глаза.

— Добрый день, сударыня.

«Сударыня» подняла взгляд, пытаясь разглядеть подслеповатыми глазами неожиданного собеседника. Похоже, она просто не понимала, что осталась с невооруженными глазами.

— Кевин? — неуверенно предположила она после недолгих сомнений.

— Нет, мадам. Меня зовут Ник, — он присел на корточки перед скамейкой и очень осторожно вложил очки в её пальцы. Миссис Дрекслер (по всей вероятности) поняв, в чём дело, отложила спицы и нацепила очки на нос. У неё были большие широкие ладони, говорившие о многих десятилетиях физического труда. Молния на кофте не застегивалась, а туфли выглядели такими сношенными, что казались ровесницами своей хозяйки. Так что, тяжёлый труд не привел к обеспеченной старости. Некоторое время она рассматривала его, пытаясь понять, что происходит.

— Простите, что вы сказали?