Перепутанное свидание (СИ) - Лав Агата. Страница 40

На хозяйский тон она реагирует сразу, кивает и даже несколько раз поддакивает.

— На этаже есть еще кто-то?

— Нет. Охрана забегала, и мы... мы решили спрятаться.

— Теперь встали и за мной.

— А можно одеться?

— Десять секунд.

В ванной находятся махровые халаты, так что мне не приходится поторапливать. Я увожу их до того, как возвращается Стас, и провожу в холл. Там уже раздают бейсбольные биты. Второй раунд включает в себя погром, Нечетный отдает приказ разнести в хлам один этаж. А я прикидываю, через сколько дней придется возвращаться и крушить второй, хотя, может, после встряски деньги на погашение кредита найдутся.

Мне достается гараж, в котором стоит фургон с тонированными стеклами. Я без всякого удовольствия сношу молотком эти самые стекла, как и фары. Потом валю на бетонный пол старый компьютер с принтером, которые стояли на пыльном столе, и думаю, что дальше. Хрупкое кончилось, а срывать тяжелые полки чертовски не хочется, все тело ноет от усталости без этого...

С размышлений сбивает резкий химический запах.

— Зачем? — я кривлюсь, различив источник.

Стас находит меня, а также банки с черной краской, вонь которых явственно намекает, что она по металлу. И теперь с довольной ухмылкой парень разбрызгивает содержимое на стены и машину.

— Чего такой смурной? — вопросом отвечает Стас. — Кривиться будешь, когда нас ломать будут.

Он неожиданно произносит здравую вещь, и я не нахожу, что возразить. Простая безотказная логика этого мира — либо ты, либо тебя. Правда, я даже сейчас, с молотком в руке и с заправленным пистолетом за пояс, чувствую, что челюсть потихоньку выносят именно мне. И не собираются останавливаться.

— Ты давно у Марка?

— С самого начала, — отзывается Стас.

— Понятно.

— Что понятно?

— Почему тебя терпят.

Я все-таки срываю полки со стены, после чего облокачиваюсь на стол, наблюдая, как Стас заливает краску из последней банки под капот фургона. Удивительное рвение.

— Закончил?

— Ага, — кивает Стас, — у нас кстати следующие три смены общие.

— Да, меня хотят угробить, я в курсе.

— Ты опять не по делу кривишься. Я тебя жизни научу.

— Например, как бить шлюх?

Проглядывает оголенный нерв. Стас впервые смотрит прямо в глаза и обдает чистым презрением.

— Знаешь, ты нос сильно не задирай.

— И не думал.

— Это Марк свое отбыл, и теперь может не пачкаться и всё чужими руками, твоими в том числе, — он гадко улыбается, обнажив белоснежные зубы, на которые точно ушел один из кредитов. — А тебе еще ползти и ползти. И всякое придется, бить шлюх в том числе.

— Да пошел ты.

Воздух, где-то же есть граница этой вони? Я дохожу до самых ворот, пытаясь отбиться от запаха химикатов. Только не проходит и минуты, как там объявляется курильщик. Я едва сдерживаю порыв затолкать ему сигарету прямо в глотку.

Три смены, славно.

Меня отпускают где-то через час, высаживают у клуба, где я припарковал машину. Первое время, я думал перегнать сюда свою ауди, потому что злился каждое утро, когда приходилось садиться в подаренную ржавую помойку. Плюс вдруг оказалось, что я не такой уж и классный водитель, как обманывали предыдущие машины, напичканные всем, что только успели придумать технологи. Но как-то незаметно для себя я привык к побитому жизнью седану и перестал задумываться на этот счет.

И он безотказно реагирует на поворот ключа, чего еще? Вот и сейчас, мотор послушно забурчал, успокаивая монотонным звуком.

Глубокая ночь и отсутствие и намека на сон... Я сворачиваю на другой маршрут, который вдруг показался единственно верным. Бросаю тачку во дворе и иду к ее двери, за которой долго и упорно молчат, хотя я своим стуком, скорее всего, перебудил полдома. Наконец, я различаю осторожные шаги, после чего вновь случается негостеприимная тишина.

— Яна, пожалуйста.

Дверь открывается, и она сразу отступает в сторону, впуская меня внутрь.

— Спасибо, — бросаю ей устало.

Сил нет никаких, я прохожу мимо и направляюсь к дивану. Я не хочу пока смотреть на нее, почему-то кажется, что посмотрю не так. Порежу.

— От тебя пахнет чем-то, — говорит Яна, подойдя вплотную.

Я киваю и опускаюсь на мягкое сиденье. Прикрываю глаза, но не могу отвлечься от главного. Она стоит прямо над мной, можно угадать ее тихое размеренное дыхание — спокойные плавные волны раз за разом накатывают сверху и уводят к далеким берегам.

— Всё в порядке?

Тревога? Мне послышалось беспокойство в ее приглушенном голосе. И руки сами находят ее, я обнимаю девушку за талию и притягиваю к себе. Яна лишь шумно выдыхает и подгибается под меня, не проронив ни слова. Ее тепло разливается по коже и, кажется, проникает глубоко под. Его можно вбирать и чувствовать, разжимается пружина внутри.

— Теперь в порядке, — я шепчу ей с легкой улыбкой.

Я упираюсь лбом в ее живот и замираю. Ее присутствие, ее тело и тепло, да, ничего больше и не нужно сейчас. Я и так благодарен, и так едва дышу от ее щедрости.

— Ты совсем вымотался, — выдыхает Яна и проводит рукой по моим светлым волосам.

— Есть немного.

— Ты пил?

Она списывает запах на другой источник. И мою заторможенность, и появление посреди ночи... Черт, и та тревога в ее голосе. Черт! Она напугана...

— Я не трону тебя, — я спохватываюсь слишком поздно.

— Хорошо.

Ни капли веры. Она таится в ожидании, что будет дальше. Как рьяно ей придется отбиваться и сколько толчков вытерпеть... И от этого становится противно. Так противно от самого себя, от своей слепоты и зацикленности, что хочется закричать или лучше завыть.

— Я не пьян. Это краска...

Не то. Я хочу сказать совсем другое.

— Не бойся меня.

— Я не...

— Боишься, я знаю.

Я отстраняюсь и заглядываю ей в глаза. Девушка привычно хмурится, не понимая моего поведения, но по-прежнему не вырывается и не спорит. И я мягко тяну руками вниз, чтобы она опустилась на пол.

— Глубоко-глубоко, — я смотрю в ее красивые, бездонные глаза, — на уровне рефлекса. Как всех мужчин.

Я дотрагиваюсь до лица Яны, проведя пальцами по щеке. Шелковая горячая кожа...

— Скажи, и я уберу руки.

Яна пару секунд неотрывно смотрит на меня, будто ищет подсказку или второе дно в моих словах, а потом обнимает руками мои ладони, крепко сжимая, и опускает их ниже, на свои плечи.

— Хорошо, — я киваю, — я слышу твое «нет».

— Мне нужно время...

— Бери, что хочешь. Только не бойся меня.

Только не страх. Ее страха я не вынесу.

— Я не сделаю тебе ничего плохого. Я обещаю, Яна.