Авантюрист и любовник Сидней Рейли - Семенова Юлия Георгиевна. Страница 57

(Из книги Н. Берберовой «Железная женщина»,)

— Вы куда, гражданка? — окликнул дежурный Вику.

— Меня вызвали… — растерялась она. — На три часа.

— Фамилия?

— Лютикова…

Дежурный порылся в бумагах.

— Нет такой. А кто вызывал? В какой кабинет?

— Этот человек представился по телефону Юрием Владимировичем. А фамилия… такая странная… я не запомнила.

— Это ко мне, товарищ лейтенант, — из полумрака коридора выступил молодой светловолосый человек в штатском. — Вы ведь Виктория Валентиновна Лютикова?

Вика кивнула.

— Юрий Владимирович Дрига. Это я вам звонил.

— Пропуск выписывать? — высунулся из окошечка дежурный.

— Нет-нет. У нас просто дружеская беседа. — Дрига взял Вику под локоток и повел к лифту. — …Мы пригласили вас как честного человека, — проникновенно начал Юрий Владимирович, взглянув Вике в глаза. — Только вы можете помочь нам.

Вика комкала в руке носовой платок.

— Но я… чем я могу вам помочь?.. Разве что… в архиве…

— Вы ведь бываете не только на службе, — тонко улыбнулся Дрига. — У вас есть знакомые… друзья… близкие, наконец. И среди них встречаются всякие люди, согласитесь…

— Но среди моих знакомых нет никого, кто угрожал бы государственной безопасности, — возразила Лютикова.

— Это делает вам честь, — похвалил ее комитетчик. — Но, видите ли, Виктория Валентиновна, я не знаю никого, кто вышел бы на Красную площадь и начал кричать, что угрожает нашей стране. А между тем не так уж мало людей, чем-то недовольных. У кого-то не складывается личная жизнь, кто-то считает, что у него слишком маленькая зарплата… И в своих неурядицах они начинают винить не самих себя, а других… Или даже правительство…

Он выжидательно посмотрел на Вику.

Она поправила очки.

Не дождавшись ответа, Дрига продолжал:

— Вот вы, наверное, думаете, к чему он клонит? Ищет врагов народа среди моих знакомых? Бросьте, Виктория Валентиновна, нет теперь такого понятия. Оно осталось в далеком прошлом.

— Ничего я такого не думаю, — хриплым от волнения голосом выдавила девушка.

— Думаете, думаете, — шутливо погрозил пальцем Юрий Владимирович. — И небось ждете, когда я начну вас вербовать. Ведь, признайтесь, была такая мысль?

Вика помотала головой.

— Я вам не подхожу, — на всякий случай сказала она. — У меня плохое зрение. Я очень рассеянная. И все забываю…

— Да никто вам и не предлагает на нас работать, — по-доброму рассмеялся Дрига.

— Зачем же вы меня тогда вызвали? — растерялась девушка.

— Чтобы уберечь от неприятностей, которые вам угрожают. Насколько я понимаю, вы человек доверчивый, простодушный, легко увлекающийся. И ваш знакомый этим пользуется.

— О ком вы говорите? — Вика сделала непроницаемое лицо.

— Вы прекрасно знаете, о ком идет речь. Я имею в виду Эдуарда Самуиловича Бодягина. У вас ведь с ним близкие отношения?

— Разве это карается законом? — с вызовом спросила Лютикова. — Мне казалось, это мое личное дело.

— Естественно, — расплылся в улыбке Юрий Владимирович. — И если бы вся проблема упиралась лишь в ваши интимные отношения, поверьте, Виктория Валентиновна, я не стал бы вас беспокоить. Но мой долг предостеречь, пока вас не втянули в какую-нибудь сомнительную историю.

— Меня никто ни во что не втягивал, — быстро сказала Вика.

— Это вы так считаете. Поверьте моему опыту, человека легко опутать. Вы сами могли не заметить каких-то деталей… Скажите, вы бывали в квартире у Эдуарда Самуиловича?

— Бывала…

— Видели ль его библиотеку? Может быть, он давал вам что-то почитать? Газеты, книги, рукописи?

— Но у Эдика нет библиотеки, — удивилась девушка. — Читать… Что он мог дать мне почитать? Труды по философии?

— Вот-вот, по философии, — кивнул Дрига. — Шестова, Бердяева, Розанова, Даниила Андреева… Есть ли у него эти авторы?

— Нет.

— Хорошо, — Юрий Владимирович заглянул в какую-то бумажку. — А русская эмигрантская литература? Солженицын, Войнович, Некрасов?

— Некрасова даже в школах учат, — недоуменно напомнила ему Вика.

— Следовательно, не читали, — рассмеялся комитетчик. — А не предлагал ли вам Эдуард Самуилович изучать, к примеру, иврит? Не предлагал ли книги по истории еврейского народа?

— Зачем мне иврит?

— Э-э, не скажите, Виктория Валентиновна, — покачал головой Дрига. — Ваш знакомый давно поглядывает на Запад, то есть на Ближний Восток.

Сердце у Вики дрогнуло. Она не забыла про невесту-иностранку за тысячу долларов.

— Мне ничего об этом неизвестно, — громко сказала она.

— Вам так же неизвестно, что Эдуард Самуилович занимается антисоветской деятельностью, — Юрий Владимирович постукивал пальцами по столу.

— Эдик занимается приемом макулатуры.

— Зачем тогда вы искали в спецхранах закрытые документы, — Дрига снова заглянул в свою шпаргалку, — по восемнадцатому, двадцать пятому и двадцать седьмому годам? Зачем интересовались людьми с фамилиями Розенблюм, Реллинский, Рейли?

Вику бросило в жар. Значит, все это время за ней шпионила начальница филиала Галина Алексеевна, через которую Вика заказывала единицы хранения.

— Поймите, я историк, — непослушными губами выговорила она. — Это моя профессия… мое, если хотите, призвание… В институте я готовлю по этой теме курсовую…

— Которая называется, — в тон ей продолжил комитетчик, — «Организация архивного дела в современных условиях».

Вика закрыла глаза. Ей стало страшно.

— А Эдуард Самуилович, в свою очередь, заказывал в читальном зале Государственной публичной библиотеки имени Владимира Ильича Ленина журналы и книги на соответствующую тему. Что вы скажете на это, Виктория Валентиновна? Что гражданин Бодягин не использует ваш доступ к закрытым документам в своих антисоветских целях?

— Что вы от меня хотите? — глухо спросила девушка.

— Чтобы вы подумали над моими советами, Виктория Валентиновна. Мы ведь просто дружески беседовали… пока. Вы умная девушка и понимаете, что у вас неплохая престижная работа, на которую не так легко было попасть… Вы заканчиваете уже третий курс, и будет очень жаль, если вам не удастся получить диплом… А родители? Вы подумали о своих родителях? Легко ли будет им смириться с мыслью, что их единственная дочь спуталась со старьевщиком, шизофреником, антисоветчиком, лицом, ведущим антисоциальный, аморальный образ жизни? Валентин Осипович Лютиков, ваш отец, насколько мне известно, занимает крупный пост в министерстве цветной металлургии. Скажите, приятно ли ему будет получить взыскание по партийной линии из-за своей дочери?.. А если вы последуете за своим любовником на Запад или на Ближний Восток…

— Я вас поняла! — выкрикнула Вика.

— …то Валентин Осипович, — все так же размеренно и неторопливо продолжал Дрига, — может потерять дочь, и свое кресло, и партийный билет.

— Скажите, а пытки вы практикуете? — Вика задыхалась от ярости. — Может быть, подписать вам протокол, что я шпионка?!

— У вас неверные представления о методах нашей работы, — без улыбки отозвался Юрий Владимирович. — Видимо, о них вы узнали от вашего дружка? Впрочем, — тон его смягчился, — я понимаю ваше состояние, вы взволнованны, вас ошеломили неизвестные вам ранее факты, вам многое предстоит осмыслить…

Вика шла по улицам, ничего не видя. Она натыкалась на прохожих, переходила дорогу на красный свет и не слышала ни визга тормозов за спиной, ни ругательств шоферов. Глаза застилали слезы, руки тряслись. Как жить дальше, да и стоит ли жить вообще, она не знала.

А вокруг нее шумела Москва. Спешили куда-то горожане, бегали по магазинам приезжие, работали фабрики и заводы, неслись куда-то машины, стучали колесами электрички. И с большого плаката во весь торец многоэтажки бессмысленной улыбкой младенца улыбался верный ленинец Леонид Ильич Брежнев.

5. ВАДИМ ЖЕЛЕЗНЫЙ, ПРАВЫЙ ЭСЕР

Глава 1

БЕГСТВО ИЗ ЯРОСЛАВЛЯ