Авантюрист и любовник Сидней Рейли - Семенова Юлия Георгиевна. Страница 70
(Из книги Д. Голинкова «Крушение антисоветского подполья в СССР».)
Вадим впал в глубокую депрессию. Его расчеты не оправдались: получив в парламенте большинство голосов, не без участия его, Вадима Штейнберга, который лично сочинил текст «Письма» и лично перевел его на русский язык, консерваторы не стали рвать дипломатических отношений с Советами, и шумиха, поднятая вокруг сфабрикованного документа, улеглась сразу после выборов.
— А что вы от меня хотите? — развел руками мистер Миддл. — Субсидировав ваше предприятие, я сделал все возможное. Надеюсь, что и вы, господин Железный, в обиде не остались? Что же касается России… Я ведь не премьер, друг мой, а всего лишь скромный член палаты общин…
Вадим проклинал тот день, когда он ввязался в эту историю, пошел на подлог, наплевав на собственные принципы. Но дело было сделано…
В прихожей хлопнула дверь. Вернулась откуда-то Пепита.
— Угадай, где я сейчас была, — игриво спросила она.
Вадим промолчал.
— Между прочим, я занималась твоими делами, — обиделась жена. — Была в издательстве, у господина Волынского. С твоими сраными воспоминаниями.
Вадим снова промолчал. Ему было абсолютно все равно, как оценивает Пепита его литературные способности. Равно как и этот недоучка Волынский…
Пепита начала заводиться:
— Идиот! — Она в сердцах кинула на стол увесистую рукопись. От удара листки разлетелись во все стороны. — Скотина! Бездарь! Именно так сказал Волынский: бездарь! Он сказал, что более нудной вещи в жизни не читал! Что такой ярый революционер, как ты, мог бы напихать туда приключений и стать героем дня! Что ты молчишь?! — она перешла на крик.
Вадим вздохнул и перевернулся на другой бок.
Глава 6
ОПЕРАЦИЯ «ТРЕСТ»
«Синдикат-2» — так называлась операция, разработанная чекистами в 1923–1924 годах. Она была задумана специально для того, чтобы заманить Бориса Савинкова на территорию Советской России. На ее выполнение были брошены огромные средства, десятки людей участвовали в этом трагическом спектакле как с той, так и с другой стороны советской границы. Лично председатель ВЧК Ф. Э. Дзержинский, а также его заместитель В. Р. Менжинский и начальник контрразведывательного отдела ВЧК—ОГПУ А. X. Артузов разработали план-легенду, согласно которой в Москве и других крупных городах России якобы сформировалась и готовилась к выступлению подпольная антисоветская организация либеральных демократов (ЛД). Необходимо было заставить Савинкова поверить в эту легенду, а также в то, что на территории Москвы якобы возобновило работу отделение «Национального союза защиты родины и свободы», которое-де намерено слиться с ЯД. Человек с «чистыми руками и горячим сердцем» Андрей Федоров, молодой чекист с поддельными документами на имя Мухина, играя роль члена ЦК ЛД, убеждал Савинкова в том, что только он один способен объединить и возглавить две эти организации, но для этого он должен выехать в Россию. Довольно долгое время Савинков не соглашался, небезосновательно опасаясь, что это провокация. Тогда чекисты включили в игру Павловского, арестованного еще летом 1923 года. Под угрозой избиения и пыток он написал Савинкову письмо, где подтверждал необходимость его присутствия в Москве. Следом за письмом пришла телеграмма, известная Железному.
В ночь на 15 августа 1925 года Савинков перешел советско-польскую границу, а в 10 часов утра 18 августа был арестован в Минске.
Успех «Синдиката-2» воодушевил чекистов на еще одну широкомасштабную операцию.
«Но мыслить они мне не запретят. Кого они боялись? Горстки людей, потерявших родину, выброшенных за борт истории, оставшихся без дома, без средств, без завтрашнего дня? Людей, у которых не оставалось ничего, кроме веры и надежды? Но такой слабой надежды, что запускать против нее махину под названием «Операция «Трест» абсурдно и нелепо. В конце концов, шел двадцать пятый год и ничего нельзя было повернуть вспять.
Что такое «Операция «Трест»? Очередная выдумка Дзержинского и ему подобных, выдумка, которая должна была показать, что ЧК всегда начеку. С несчастными эмигрантами и теми, кого называли контрреволюционерами, бороться было куда легче, чем со стоявшими у власти временщиками, жестокими и кровожадными фанатиками идеи.
А еще они боялись. Они боялись мыслящих людей, потому что последние могли рассказать всю правду будущим поколениям.
Недавно по телевизору показывали фильму «Операция «Трест». Мой старенький «Рекорд» то гас, то снова зажигался, по экрану ползли полосы, а звука не было вообще. Но кое-что я все-таки смог посмотреть. Что и говорить — прекрасный актерский букет!
Горбачев в роли Якушева очень убедителен. А Касаткина — Мария Захарченко-Шульц — настоящая эсерка, фанатичная и нервическая. Ну и конечно Артузов… Джигарханян есть Джигарханян…
А ведь на самом деле все они были не такими, и вообще все было не так.
Чекисты придумали, будто существовала некая монархическая организация с центром в России и якобы ее цель — свержение существующего строя и восстановление монархии. Главную роль в этой афере исполнял ренегат А. А. Якушев, бывший действительный статский советник, и другой предатель — бывший генерал русской армии Н. М. Потапов, перебежавший к красным еще в ноябре 1917-го. Эти двое должны были разыскивать в России и за границей так называемых контрреволюционеров и приводить их на заклание к чекистам. На государственные денежки Якушев покатался по европейским столицам: был в Берлине, Париже, Лондоне. Он был очень неглупой и небесталанной личностью. Как вспоминал потом бывший сенатор Чебышев, близкий к Врангелю человек, Якушев и в самом деле производил благоприятное впечатление: «Держался спокойно, говорил без всяких жестикуляций… ни тихо, ни громко, гладко, самоуверенно, немного свысока».
Якушев сумел обаять даже генерала Климовича, некогда директора департамента полиции. А уж Климович был тертый калач, недаром он позднее служил у Врангеля начальником разведки.
Потом провокатор встречался и с Врангелем, и с великим князем Николаем Николаичем… Лично знал Гучкова, Кутепова, бывшего премьера Коковцова…
И чем больше людей было таким образом вовлечено в орбиту «Треста», тем больше наград получали бравые ребята из ЧК. Кому паек дополнительный, кому часы именные, а кого, глядишь, и в звании повысят. Да, эти ребята знали, за что убивают…»
Как и было условлено, Штейнберг встретился с Алексеем Бельгардтом в одном из маленьких кафе на Пикадилли.
— Что с вами, господин Железный?! — воскликнул Алексей, увидев его. — Здоровы ль вы?
Вадим и в самом деле здорово сдал за последний год. Под глазами появились мешки, на высоком лбу — резкие морщины, виски поседели…
— Постарел, да? — грустно спросил он.
— Ну как вам сказать… — Бельгардт пожалел о допущенной бестактности.
— Ну, а вы как? Слышал, был суд по поводу того «Письма»…
— Был, да сплыл, — рассмеялся молодой человек. — Нас поругали и отпустили. Правда, господину Орлову пришлось закрыть свое предприятие… Зато на денежки, полученные от мистера Миддла, он сумел основать мелкооптовую торговлю мануфактурой… Господин Жемчужников ретировался в Россию. Теперь мода такая пошла: назад к красным бежать. Вы не представляете, сколько наших уехало из Берлина! Ну, а ваш покорный слуга, — он хлопнул себя по груди, — продолжает заниматься черт знает чем. Сейчас пописываю статейки в эмигрантские газетенки. Вы ведь тоже пишете?
— Сильно сказано — пишу! Так, для себя… Воспоминания…
— Да уж, вам есть что вспомнить, — завистливо протянул Бельгардт. — А ведь я к вам по делу, господин Железный. Зная ваш бойцовский характер, спешу сообщить приятное известие: в Москве создана и действует весьма авторитетная и обширная монархическая организация. Подпольно, конечно.