Лучший для тебя (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 49

Кошир продолжал удерживать, не отпускал, успокаивал, но я не могла и не хотела его слушать.

Я чувствовала себя растоптанной, грязной! Сердце наполнилось черным горем, раздирающим душу. Я стала причиной смерти Эдриана! Я!

— За что? — шептала, всматриваясь в напряжённые глаза мужа. — За что?

— Том, послушай меня, — требовал Кошир, а я не могла слушать. Мне хотелось кричать от горя. Это подло, слишком подло.

— Том, ты моя жена. Моя! — вкрадчиво шептал муж, пугая странным блеском в глазах. — И никто не посмеет у меня тебя забрать. Ни капитан, ни мать. Даже ты не посмеешь. Ты жена и признала меня покровителем, я слышал это. Я принял твое решение, и теперь я решаю за тебя. Том, он посмел использовать тебя, надсмехаясь над твоими чувствами. Да, это я помог ему поскорее раскаяться в своих подлых делах.

— Кош, там же он не один был. Там люди погибли, много людей.

— Том, это политика, ничего личного, — цинично прозвучали слова оправдания, я же задохнулась от возмущения. — Ты должна привыкнуть.

Замотала головой. Я не хочу к такому привыкать, это слишком!

— По-другому не будет, — продолжал давить на меня Кошир. — Я наместник, понимаешь? Целая планета будет зависеть от моих решений. Это судьба не одного человека, а сотен, затем тысяч людей.

— Я не хочу…

— Том, да послушай ты, — опять встряхнул меня Кошир.

Я же сквозь пелену слез смотрела на него и мотала головой. Не хочу больше ничего слушать. Не хочу. О чем и сообщила этому монстру, кем в действительности оказался муж.

— Нет, я не хочу так.

— Я не отпущу, — прошипел Кош, и я вдруг вспомнила, что он не землянин, а манаукец. Что если он не сдержится, то мне не поздоровится. А я только и делаю, что его вывожу из себя.

А еще я вспомнила его слова о покровительстве в первые дни нашего брака. Какой же я была глупой и эгоистичной. Если бы сделала, как он велел изначально, то никто бы не погиб по моей вине.

— Я ухожу от тебя, — твердо сказала, как он же меня и учил. — У меня есть на это право.

— Нет, — прошипел Кош, хватая меня за волосы, больно дернул, заставляя смотреть ему в глаза, — ты моя жена. Я никогда не дам тебе развод. Я не отпущу тебя.

— Отпустишь, — выдохнула, с трудом веря своим собственным словам.

Но Кошир замер. Я отметила, как он порывался что-то сказать, но промолчал, сжимая губы. Желваки ходили у него на скулах, взгляд метал молнии. Я вся подобралась, готовилась к расправе, но ее не последовало. Весь этот кошмар разом закончился.

Муж медленно опустил руки, продолжая напряженно смотреть на меня.

— Мать права, да? Все твои слова о любви не стоят того, чтобы им верить? — обиженно спросил и, даже не дожидаясь ответа, выбрался из кустов.

А я осталась одна, униженная и полностью сломленная. Я даже не сразу сообразила, о чем он спросил. И да, я же сама клялась ему в любви. Правда, как всегда, была жестока. Мои слова — это пустой звук. Я клялась, что никогда не стану его фавориткой, а стала. Клялась, что не расстанусь с ним добровольно, но я предала. Я клялась в любви и сама же отказалась от своих слов. Какой же я низкий человек!

ГЛАВА 11.

Кошир

— Сынок, ты даже не представляешь, как я рада, что ты стал наместником. Это же такой шаг вперед…

Кошир стоял посреди гостиной, рассматривая гостей, которые не чувствовали себя таковыми. Незнакомая девица бесцеремонно ела явно приготовленные для Кошира пирожки, кривясь, рассматривала начинку. А потом, не доевши, положила надкусанный пирожок на тарелку к еще таким же двум собратьям.

— Я спросил у тебя, где моя жена, — янарат холодно остановил поток слащавых слов шияматы.

— О, опять ты о ней, — недовольно отмахнулась от него мать, словно ничего плохо не случилось. — Ушла она. Такая умная девочка, все сразу поняла, прониклась и уступила свое место Юнине, дочери Зусиры. Ты же помнишь ее? Они с Яшиной еще маленькими ходили в одну детсадовскую группу…

— Собирайте вещи и уезжайте домой, — ровным голосом приказал Кошир, глядя, как у девушки, которая испортила ему уже четвертый пирог, округлились глаза от его слов. Остался последний целый пирожок, нетронутый и тем более желанный. — Я вас не приглашал, и Юнине здесь не место.

— О, да, мой мальчик. Да, здесь и тебе не место, — опять начала играть в свою излюбленную игру шиямата, выворачивая смысл предложения, чтобы настоять на своем. — А вот на Новомане вам будет раздолье.

Кошир чувствовал, что Тамара сама бы не ушла, значит, мать постаралась. А он не успел. Слишком поздно узнал о ее прилете.

— Ты оглохла, мама? — снисходительно спросил он шиямату. — Возраст сказывается? Ну ничего, я не гордый, для глухих повторю. Я сказал, что мне никто не нужен. У меня уже есть жена.

— Но она тебя бросила, сын. Ты свободен от обязательств, — упорствовала шиямата, не желающая сдаваться так просто.

— Перед тобой, — напомнил ей Кошир, смерив взглядом. — Я свободен от тебя, мама, но не от супружеских уз. Юнина, — обратился он к молоденькой нахалке, которая-таки добралась до последнего пирожка в вазочке и так же, надкусив, положила на тарелку, — нечего мне просиживать диван. Ноги в руки и к себе домой.

— Ты забываешься, янарат. Мужчина не должен так себя вести с женщиной. Ты должен преклоняться перед нами, — надменно начала юная блондинка, подходя ближе к Коширу.

Блондин оценил телохранителей, которые даже не пытались подойти ближе, внимательно глядя на разыгравшуюся сцену, были ей молчаливыми свидетелями, но не более того. Кош резко вскинул руку, хватая Юнину за горло, и придвинул испуганную девушку к себе поближе.

— Ты не на Шиянаре, здесь другие правила. И я не обязан выслушивать глупую девчонку, возомнившую себя невесть кем. Ты здесь никто, так что беги домой и там тешь свое самолюбие. Понятно?

Девушка кивнула, и Кошир разжал пальцы, к ней сразу подскочила взволнованная шиямата.

— Ты что творишь, сынок? Ты же ее чуть не задушил!

— Мама, я четко приказал вам выметаться отсюда. Я предупреждал тебя, чтобы близко не подходила к моей жене.

— Да открой ты глаза! — вскричала шиямата, прикладывая ладошку к его щеке. — Где она, твоя жена? Где? Нет ее, бросила она тебя. Не нужен ты ей.

— Ты ее плохо знаешь, мама, — твердо ответил Кошир, отстраняясь от матери.

— Я женщина, и другую женщину пойму как себя, — нравоучительно заметила шиямата, снисходительно улыбаясь сыну.

— И что же ты поняла, мама? — настороженно спросил Кошир.

Он выжидательно следил, как взгляд матери наполнился победным блеском.

— Что она при первой возможности отказалась от тебя. Добровольно отдала тебя другой, самоотстраняясь ради вашего счастья.

— Просто взяла и ушла? И ты ей ничего такого не сказала?

Мужчина хотел узнать правду. Хотел понять, чем мать расстроила Тамару, и за что придется перед женой прощение просить.

— Дорогой, она не оправдала моих надежд. Я просто объяснила, что для тебя дети очень важны. А вот Юнина сумеет…

Больше слушать ее Кошир не стал. Он бросился искать Тамару.

Дети! Ведь именно их жена хотела больше всего. Кошир знал это, он видел закладки в ее планшете. Знал, что жена рассчитывала таблицы самых удачных дней для зачатия. Знал, как вздыхала Тома, глядя на беременную Махтан и других будущих мамочек. Видел и молчал, так как молчала и сама Тамара. Она не поднимала этот вопрос, а он не давил, понимая, что это все индивидуально. И им просто надо стараться. Но мать, хитрая, опять била по самым слабым местам. Как и узнала?

Янарат переговаривался с членами команды, организовывая поиск жены. Но ее нигде не было. Коша успокаивало лишь то, что станции Тамара не покидала. Значит, просто прячется в укромном месте, а их на станции тьма!

Но янарат не отчаивался, шел, выглядывая знакомые черты в прохожих. Но нашел ее не он. Жибор по рации сообщил, что Тамара стоит на балкончике. Дальше Кошир уже спешил туда, слушая Жибора, которого беспокоил отстраненный вид Томки. Она странно смотрела вниз, словно примеривалась к высоте. Друг обещал не дать ей сделать опрометчивый и безрассудный поступок, если вдруг Тома все же решится.