Казнить! Нельзя помиловать! (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс". Страница 62

…Троцкий, на некоторое время ставший наркомом железных дорог, заключил с фирмой "Нидквист и Хольм", через банк финансового дома Варбургов, договор о поставке Советской России 1000 паровозов. За 200 миллионов золотых рублей. Странный, мягко говоря договор, учитывая то, что фирма эта производила 40 паровозов в год! Ещё более странным было то, что Россия выплачивала всю сумму сразу, вперёд! Золотом! На условиях: фирма — на золото Советской России строит паровозостроительный завод, который и строит паровозы для молодой Советской республики… И действительно: в 20 м году Россия получила 40 паровозов; в 21 м — 100 паровозов и с 23 по 25 й — по 250 штук в год. Вся хитрость этого займа была в том, что мало того, что стоимость паровоза была завышена в два раза, но и завода никакого не строилось — только на бумаге! А паровозы? Покупались у Германии, испытывающей в то время колоссальный кризис… Да, к тому же — вся сумма была выплачена вперёд на пять лет, а это, как-никак — беспроцентный кредит! Троцкий хорошо нагрел на этом свои жадные иудейские ручонки! А ещё: осенью 1918 году, когда положение иудейских "большевиков" было весьма шатким (как признавался один из высокопоставленных иудеев того времени — они все "сидели на чемоданах", готовые сорваться из страны…) зам наркома финансов Исидор Гуковский (по национальности ясно кто) привозит в Стокгольм, в банковский дом Варбургов ящики с драгоценностями, золотом и валютой на сумму в 60 миллионов золотых рублей. Шведский монетный двор в то время переплавил более 70 тонн золота! Так что задолжал этот иудейский дом Советскому Союзу — крепко задолжал! А ещё процентов сколько набежало за эти годы?! Пришла пора платить долги господа иудеи! Вот я и забрал: своё — не чужое. Ну а если лишку перебрал — извините: некогда было сальдо с бульдо подсчитывать — время поджимало. Потом сочтёмся. Когда-нибудь… Может быть…

В доме, озадачил моё воинство упаковывать сумки, которые мы заберём с собой. Прикинул — не так уж и много получается… Прихватил с собой две большие сумки, которые я сам упаковывал бумагами, любезно отобранными управляющим по моей "просьбе". И поехал с Израилем по фирмам и конторам. Где меня ждали, не смотря на уже давно закончившийся рабочий день. Ну ещё бы не ждать, когда за товар, заказанный мною аванс выплачен, а общая сумма вдвое превышает продажную! Первым заехал к хозяину завода по производству подшипников. Выложил ему все его долговые обязательств банку Варбургов. И ещё приложил пачки шведских крон… Хозяин было закочевряжился: с него за эти долговые обязательства Варбурги спросят! А чего они спросят то — удивился я, когда бумаги у тебя? Но если не хочешь — развёл я руками — не надо. С тебя — по этим долгам другие спросят! И отдашь ты тогда не только подшипники, но и завод в придачу, ибо считать тогда будут совсем по другому! Дошло сразу — как только на язык цифр перешёл — хозяин тут же позвонил и дал команду отгружать выкупленную продукцию. А я подсказал — на какой пароход…

Дальше путь мой лежал в другую фирму… С ней я договорился и аванс оплатил, на поставку в Польшу, на адрес чехословацкой фирмы целый завод по производству подшипников — под ключ. И четырёх специалистов по сборке и наладке. Рассчитался так же — не нужными мне, но нужными фирме, её кредитными обязательствами; кредитными обязательствами её конкурента. Ну и денег местных отсчитал — чтобы были довольны. Босс отдал команду грузить оборудование на пароходы. Аж на целых три! Дальше — в посредническую фирму, закупившую в Англии, для финской фирмы алюминиевые листы. Тоже — целый пароход. Тут, правда пришлось раскошелиться — выдал наличными фунтами половину. Остальное — государственными облигациями и местными кронами. Всем, что осталось. И не жалко — зачем они мне?! Хозяин чуть не визжал от восторга: фирма посредник и наличные для них нужны как воздух. А тут сразу столько! И новый корабль начал загружаться в порту… А я рванул к своим. Приехали — отослал Израиля за главой местного клана. Тот приехал; слегка выпал из реальности, увидев столько денег — пусть даже и в различных бумагах. Привёл его в себя; быстро проконсультировался о их ликвидности. Пришедший в себя иудей быстро объяснил: что, как и сколько… Чтобы мне со всем этим не возиться — скинул всё это на главу клана, поощрив его пятью процентами с общей суммы. Мои деньги перевести в банки Франции, Чехословакии, Венгрии и Румынии. Свою долю вычесть и забрать себе — как и чем он посчитает нужным. И при этом посмотрел ему в глаза. И улыбнулся. Ласково так, добро — по отечески… Иудей аж передёрнулся, но по ауре вижу — впечатлился до самых печенок! Ещё бы не впечатлиться: в глазах моих и жизнь и смерть. ОТ ГАВЕНА…

Ну всё — нам пора… Здесь хорошо, а дома лучше… Пора нам на выход. Объявил — уходим. В порт и домой… Хафизов вздохнул с облегчением; Дергачёв принял как должное, а вот Борисов недоволен… Хафизова я понимаю: парень эмоциональный, а ту столько всего навалилось, да ещё и на неподготовленную психику молодого парня. А Колюня то чем недоволен? Спросил. Парень скривился:

— И не постреляли даже… В такую даль мотылялись и зачем? Ну банк ограбили — это ещё ничего… Да и то — только таскали… Но как же без драки и стрельбы? Похлопал поощрительно по плечу:

— Так и было задумано Коля… А подраться, да настреляться ещё успеем — и надоест даже! Борисов ухмыльнулся:

— Скажешь тоже — надоест! Такое разве может надоесть?! Ну истинный сын своего отца — только ответственности пока нет… Закинули в грузовик четыре больших и три средних сумки — две из них завёрнуты в брезент и поехали в порт. Там нас уже ждала — к дальнего причала, яхта не яхта; судно не судно, но что то быстроходное и пригодное по волнам двигаться беспрепятственно. Подъехали. Остановились… Парни выпрыгнули; занесли в каюты шхуны сумки и вышли на палубу. Запрыгнули обратно в кузов грузовика. А я зашёл с капитаном в рулевую рубку. Грузовик постоял, постоял; дождался, пока я вышел из рубки; закрыл задний борт, сел в кабину и уехал. Только не уехал я никуда: снова в невидимость и в трюм — в глубь судна, к двум НАШИМ каютам. А там уже сидят мои орлы… Это было не сложно: зашёл в рубку; "оставил" там капитана, а сам, в невидимости, вышел к грузовику. И проводил за ручку — по одному, своих соратников в глубь судна, к каютам. Вышел из трюма, зашёл в рубку. А оттуда уже — в видимости, к грузовику. Для всех, кто что то видел: подъехал грузовик; загрузил что то в яхту и уехал… А что загрузил и куда пойдёт шхуна с этим грузом? такие вопросы здесь не задают — даже пьяными! Чревато…

К чему такие сложности? С яхтой просто: капитан подрядился прийти в Финляндию в Хельсинки. Там забрать пассажиров и вернуться в Стокгольм. За всё заплачено вперёд и ждать пассажиров капитан в порту должен сутки с момента швартовки у причала. Плюс пару часов… Не появятся — уходить обратно. Это для маскировки… На самом деле — яхта доставит нас в нейтральные воды в район острова Вайндло. Там я должен связаться с пограничным катером, на котором будет находиться Фриновский. Он должен ждать нас в назначенное время в назначенном квадрате трое суток, патрулируя, якобы, советскую морскую границу в этом районе. Капитан высадит нас на советский сторожевик и отправится в Хельсинки. Конспирация — мать её в дышло!

Всё так и вышло… Прибыли в район встречи; радист выдал в эфир на определённо частоте серию цифр; 22 16 47. После шести-восьми повторений получил ответ: 16 47 22. Через полчаса со стороны советских вод в нейтральные выскочил советский сторожевик; лихо пришвартовался, не смотря на качку. Мы перекинули сумки на сторожевик; перебрались сами… Я зашёл в рубку к капитану, протянул ему оговоренную сумму в долларах и добавил ещё половину, улыбнувшись:

— С вами приятно иметь дело капитан… Тот посмотрел на деньги; забрал и протянул руку. Я её с чувством пожал.

— Обращайтесь. Если понадоблюсь — вы знаете где меня найти…

Сторожевик мчался на всех парах к пограничной базе. Я, с моими бойцами сидел в крохотной каюте капитана. Лица у нас, естественно были закрыты масками. Фриновский — тем временем, "накачивал" капитана на предмет секретности операции. Пугал, в общем. На обычном сторожевике, может быть и не испугались бы, хотя вряд ли! Аресты и среди гражданских и среди военных и среди моряков стали уже почти что обыденностью. И не многие возвращались обратно: Ежов свирепствовал и глава ГУГБ Берия тоже вносил свою посильную лепту в аресты. Но дело в том, что сторожевик этот принадлежал к ведомству НКВД — потому и спрос был строже! Добрались до базы, а там уже два охранных отделения свирепствуют. Разогнали всех, кого только можно, обеспечивая секретность. Нашу секретность. И безопасность. Сели мои бойцы в эмку; я во вторую — к Фриновскому. Пару самок с архивами — на переднее сиденье. И всё это молчком! Хотя вижу — любопытство первого зама разбирает — прям ужас! Но — молчим… Доехали до спец состава; загрузили в вагон Фриновского все сумки и поезд отошёл от оцепленного тупика. В Москву. Парни мои и Дергачёв — в отдельном купе. Сидят без масок, но если захочет кто зайти — будь любезен личико спрятать! И я тоже в маске — если хожу от купе Фриновского к своим. Нафиг нам нужна эта известность! Мы не ради чинов и наград — в будущем у нас их будет достаточно. Сейчас — ради благополучия Родины! Прибыли в столицу — у какого то семафора Зам наркома приказал остановиться. Мы выпрыгнули из вагона и быстрым шагом пошли в глубь ближайшего переулка. А там, приняв невидимость — пошли по кривым улочкам, осторожно обходя идущих навстречу прохожих. Леший ведь сказал — среди леса можешь пару дюжин в невидимости держать! Это на всякий случай — 24 человека!!! А мы идём по улочкам, где почти каждый дом из дерева. Так что для моего умения это так — тьфу и растереть! И точно: идём мы себе, никого не задеваем — даже обходим старательно стоящих на пути, а нас не видно…