Семь кругов Яда - Юраш Кристина. Страница 67

Пока я хихикала, один из принцев даже снял парик в знак уважения к чужой вере. Остальные тоже прониклись торжественностью момента. Кто-то даже упал на одно колено, пока я ухохатывалась, хватаясь за живот. Это ж надо! Нет, ну я все понимаю!

— Матушка учила, что чужую веру нужно уважать! — осуждающе заметил принц Филипп, для которого бесстыдница тут же превратилась в святыню.

— Богов гневить нельзя! Я вот однажды плохо сказал об одной богине, а потом сломал меч и зуб, — вздохнул принц Эрик, преклоняясь перед статуей. — Боги все видят и все знают. Знают, кто кого…

Я уже не могла. Меня просто разрывало, как хомячка. Я постанывала, всхлипывала и корчилась, пытаясь представить, как толпы мужиков дружно молятся на это самое… «А я намека-а-ал!» — пронеслось в моей голове, пока по щекам полз румянец. Дань мы ей уже отдали, так что пусть она будет ко мне милосердна. Нет, я не могу! Кому рассказать…

— Боги не любят, когда смеются над ними! Они могут наказать, — твердили набожные принцы, отвешивая поклоны богине, которую видели в первый раз. — Боги знают, кого наградить, а кого наказать…

Я уже выла, опираясь на статую, и не могла сдерживать истерический смех. Мне кажется, что я даже прихрюкивала, представляя толпы паломников. «За чем ходила в город?» — спрашивает супруг свою жену-паломницу. «За оргазмом! — отвечает смиренная жена. — Никогда не видела, а тут хоть одним глазком посмотрела!» Вот какая сволочь так поглумилась?

— Богохульница! — послышались возмущенные крики. Ко мне устремлялась одетая в белые простыни толпа, настроенная крайне воинственно. — Отрицает нашу веру! Глумится над ней!

А ничего, что вы тут дружно глумитесь над здравым смыслом? Нет? Ничего страшного?

Какой-то небритый фей, размахивая палкой с деревянной звездой на конце, орал, что меня, богохульницу, нужно срочно довести до… Ну вы поняли.

Я понимала, что дело плохо, но остановить свой смех, слушая призывы, не могла.

— Пристыдить ее! — приказал фей в простыне, размахивая палочкой. — А паломников — накормить, приютить… Истинно верующие люди всегда заслуживают уважения!

— Ребята! — крикнула я, глядя, как принцы внимательно слушают то, что ласково говорит им какая-то мадам, показывая на статую. До меня долетали отдельные слова: «…награждает верующих», «…дарует прощение тем, кто покается», «…прощает все злодеяния и прегрешения». Я смотрю, что принц Алан что-то рассказывает женщине, а она похлопывает его по плечу, словно утешая.

— …Много зла делал… Очень много… — заросший принц поднял глаза на статую и тут же пристыженно и смиренно опустил. — Помню глаза той девушки… Забыть не могу… Всю жизнь мучаюсь… Приказ выполнял…

— Главное, что ты раскаялся, — шептала адептка, улыбаясь нежной и материнской улыбкой. — Она простила тебя. И богиня тебя простила… Никто не держит на тебя зла… Ты дома, брат. Здесь тебя все любят… И никто никогда не скажет, что ты был плохим… Тебя простили…

— Ребята, что с вами? — занервничала я, понимая, что каяться еще рано. — Эй! Вы что? С ума сошли!

— И тебе она тоже дарует прощение, ибо она милосердна! — утешали моих принцев адепты. — Воздай благодарность ей…

Меня смущало не то, что их уводят, а то, что они сами послушно идут, рассказывая о былых подвигах, по мотивам которых вполне можно снять документалку про серийного маньяка! Толпа шумела и галдела, беря меня в кольцо. Судя по лицам и палкам, доводить меня до… — мой взгляд упал на богиню — будут крайне жестко. Властные герои начищали кованые сапоги, вымачивали розги в воде, проверяли узелки на кнутах и вспоминали «Молот ведьм».

— Нет тебе прощения! — вынесли мне вердикт, скручивая руки за спиной. — Но если ты признаешь, что была не права… Если раскаешься перед богиней в своей насмешке… Хотя нет, не простит.

— Стоять! Вы только что говорили, что она всех прощает!!! — возмутилась я, глядя на статую. Нет, я честно была готова поклясться тем самым, чем тут молятся, что я не со зла. Просто прикольная религия.

— Но не тебя! — сурово вынес вердикт главный адепт сего таинства. — Тебя она не простит.

Вот так всегда. Все хорошее на мне заканчивается. Однажды на мне закончилась горячая вода, потом на мне закончились нормальные мужики, а следом и прощение богини, которой я теперь регулярно воздаю дань. Почему на мне заканчивается только хорошее? Почему на мне не могут закончиться плохие дороги, нищета и идиоты?

— В дом неверующих ее! — скомандовал главный по Оргазме.

— Ребята, я верю! Я очень верю! И не просто верю, но и практикую! — отбивалась я, но меня волокли навстречу неприятностям по земле. — Пустите быстро!

Перед моим носом открылась дверь в какое-то странное сооружение, смахивающее на мавзолей. Меня долго волокли по сырым коридорам, а потом остановились.

— Бросайте ее ко второму! — приказал голос. Вынужденная остановка закончилась, потому что следующей станцией была камера, в которую меня втолкнули, с ужасающим скрипом и скрежетом закрывая дверь.

Я сплюнула волосы, проверила сумку, которую честные верующие не отобрали впопыхах, ругнулась так, что содрогнулись стены.

— Какая встреча! — раздался мрачный голос из темноты. — Только тебя здесь не хватало для полной богини! Тьфу!

Я присмотрелась и увидела силуэт второго узника. Он встал, луч света, падающий из тщательно зарешеченного окна, осветил золотые волосы и сумрачный взгляд.

— Вот до чего доводит оргазм, — простонала я, разглядывая двухместный номер без санузла. — А где брат? Или его привели к…

— Молчи, думай лучше, как выбираться будем! Магия здесь не действует! Я пробовал! — отрезал красавец, глядя на меня как-то даже обиженно. — Вот если бы ты согласилась работать с нами…

— То сидели бы здесь втроем! А если бы про нас писали книгу, то поставили бы предупреждение: МЖМ! — вздохнула я, присматриваясь к высокой решетке. — Подсади меня! Сейчас посмотрим, вдруг ее удастся выломать?

— Тогда лучше ты меня подсади! — язвительно заметил красавец, расхаживая по камере и явно не веря в мои силы. А потом ведь сплетни пойдут, мол, чем это мы тут на досуге занимались! Ай-ай-ай! — Еще скажи, что мы будем дружно копать туннель.

Мы спорили полчаса. Я уже готова была разукрасить конкурента и задушить, благо было чем. Он обещал, что выведет, а я понимала, что максимум — из себя.

— Смерти моей хочешь? — скривился златокудрый, стараясь не смотреть на наш новый одеколон, который мы еще даже обозвать как следует не успели.

— Я просто прикидываю, вдруг тут есть что-нибудь полезное, — отмахнулась я, капая на пол содержимым очередного флакона. — Ну мало ли!

Дверь открылась, наш герой решительно встал, заставив меня проникнуться к нему уважением. Стоило первому очень верующему шагнуть в камеру, как он после меткого удара в челюсть отправился постигать свою богиню в мечтательных грезах.

— Нам нужна девка! — кричал кто-то, пока ко мне ломанулись несколько человек. Я забилась в угол, но тут же очередной желающий приобщить меня к прекрасному упал в нокаут.

— Сколько вам заплатили? — возмутился златокудрый, вырубая очередного, пока сотоварищи оттаскивали раненых с поля боя. — Не подходить к ней. Не позволю.

— Хорошо! Сковать их вместе! — послышался приказ, пока ко мне медленно возвращалась вера в мужиков. Где ты был раньше?

Я бросила первый попавшийся из линейки флаконов, который разбился, распространяя такой запах, что у самой заслезились глаза.

— Фу-у-у! — закашлялся мой сокамерник, пока адепты сами охреневали от наших благовоний. — Это что за дрянь? Кхе!

— Это мои духи! — гордо заметила я, доставая второй пробничек. — Для меня их разработали. «Мой Цветочек» называются!

Реклама никогда не бывает лишней! Мало ли? А вдруг понравятся и кто-то сделает заказ?

Через пять минут возни против силы, превышающей нас многократно, мы с трейдером мрачно сидели рядышком в той же самой камере, подпирая стенку. Может, нам бы и хотелось сидеть в разных углах, но увы…