Мертвое (СИ) - Суржевская Марина. Страница 15

А я бежала.

Я всегда любила бегать. Движение наполняло тело радостью и успокаивало мои мысли. И если бы все было иначе, я даже сказала бы Крису спасибо за это утро. Но не стану.

Скосив глаза, увидела его рядом. Ноги парня в мягких тренировочных ботинках касались мостовой легко и бесшумно. Я даже засмотрелась, ведь всегда считала, что в беге мне нет равных. Но тогда я не была знакома с этим февром. Поначалу Крис держался чуть позади, и я чувствовала его пристальный взгляд. Но потом ему надоело глотать пыль, и он вырвался вперед.

Внутри меня вспыхнуло пламя, я уже не чувствовала брусчатки. Я летела, я почти парила, я стала птицей, я стала ветром! Свободной! Вот что я ощущала, когда бежала. Свободу…

И желание победить! Потому что соперник оказался силен. В какой-то момент я даже решила — он мне не по зубам, ведь сердце уже стучит в горле, а под ребрами печет на каждом вздохе. А Крис совсем рядом, то впереди, то на полшага позади. Мне казалось, что на этот раз я играю в догонялки со стихией… я слышала его шаги. И ловила звук его дыхания. Я видела его взгляд — океан внутри. И я бежала!

Но когда впереди показались денники, нырнула вперед изо всех сил и края деревянного здания все же коснулась первой.

Кристиан опоздал лишь на мгновение.

Не веря, я оббежала еще круг вокруг колодца и притормозила.

— Я победила! Победила! Победила!

Февр тоже остановился, постоял минуту, восстанавливая дыхание. И посмотрел мне в лицо. Я осеклась и внезапно испугалась, что снова допустила ошибку. Наверное, Ардена не бегает, как угорелая, и не хохочет… Я словно стояла на тонком льду — каждый шаг может стать последним. Радость победы померкла, но я заставила себя стоять и с улыбкой смотреть в лицо карателя. Его взгляд снова трогал меня, запоминая каждую мелочь. Мы стояли в шаге друг от друга. Я ощущала жар его тела, его дыхание. Мы изучали друг друга.

— Не знал, что ты так хорошо бегаешь, — медленно произнес Кристиан.

И я выдохнула.

— Ты многого обо мне не знаешь.

— Это точно, — его голос стал задумчивым, но взгляд остался острым.

Я снова внутренне вздрогнула, но лишь беспечно махнула рукой.

— И спешу напомнить, что ты проиграл пари! Так что будь хорошим братом, принеси своей сестре воды!

Я повелительно ткнула в сторону колодца. Глаза февра потемнели, губы сжались, на миг показалось, что в том колодце сейчас окажется одна зарвавшаяся особа. Но нет. Кристиан усмехнулся, отошел и начал разматывать колодезную цепь.

Я прислонилась спиной к брусьям денника, глядя на парня. Движения у него были скупые и точные. Красивые. Я поймала себя на том, что мне нравится смотреть, как этот молодой мужчина набирает из колодца воду. И почему-то это испугало.

Под ребрами кольнуло. Там, где был рисунок, оставленный Ржавчиной. Я прижала к боку ладонь, не понимая. Раньше я ничего не чувствовала на месте странного узора-шрама. С чего бы ощущать теперь?

Вытащив лебедку, Кристиан зачерпнул воду железной кружкой и принес мне.

— А что надо сказать? — не сдержалась я.

Он нахмурился, не понимая.

— Надо сказать — все для тебя, дорогая сестра!

Кружка полетела на землю, и вода выплеснулась мне на ноги. А ладони февра впечатались в стену, заключая меня в ловушку.

— Смотри — не заиграйся, — процедил он, буравя меня ледяным взглядом.

— А то что? — тихо сказала я, не отводя глаз. — Что, Крис? Ты ничего мне не сделаешь.

В прозрачной глубине его глаз вдруг что-то мелькнуло. Что-то новое. И у меня перехватило дыхание. Я не понимала, почему так пристально смотрю в темнеющие глаза того, кто может лишить меня всего. Даже жизни.

Узор из шрамов вспыхнул болью.

Видимо, я скривилась, потому что Крис нахмурился и протянул ко мне руку.

— Что с тобой?

— Не трогай, — оборвала я. — Все в порядке. Надо возвращаться, у меня сегодня начинаются занятия. Так что… игра закончилась.

— Значит, игра? — и снова этот слишком внимательный взгляд.

— Это ведь ты так думаешь. Назначаешь правила, угрожаешь, запугиваешь. Это ты играешь.

Он снова нахмурился, внимательно глядя в мои глаза, подмечая малейшее изменение в них.

— Ты притворяешься, — сказал Кристиан, и я постаралась не отшатнуться. Внутри все заледенело, страх моментально выстудил искру вспыхнувшего интереса.

Почему он так уверен? Это чутье или что-то иное? А вдруг народные байки не врут — и февры читают чужие мысли?

— Я просто не знаю, как с тобой себя вести, — пробормотала я, отбрасывая страх. — Ты ждешь от меня худшего.

— Я жду этого, потому что порок — твоя натура.

— Ты меня не знаешь! — вскинулась я. — Я давно не восьмилетняя девочка, брат! Ты судишь обо мне по прошлому, газетным сплетням и россказням случайных знакомых! Так поступают лишь глупцы!

— Брат… — он прищурился. — Это слово в твоих устах звучит оскорблением.

— Потому что ты хочешь слышать оскорбления, — слегка устало бросила я. — Ты хочешь видеть только плохое. Ну и склирз с тобой, думай, что хочешь. Я лишь хотела…

— Давно ты бегаешь? — не меняя тона, спросил Кристиан.

— Давно, — ляпнула я и осеклась. Вот же змей! Подловил почти… И поправилась: — Год. Начала в Орвине. И неожиданно мне это понравилось.

— Вот как… Похоже, у тебя талант. Ты действительно быстрая.

— Это что же — похвала? — совершенно искренне изумилась я, и Кристиан сухо улыбнулся.

И сказал вкрадчиво:

— Хороший брат. Я выполняю твое желание.

И отвернувшись, подобрал кружку и пошел обратно к колодцу.

Я же незаметно перевела дух. Общение с «братом» выматывало посильнее пробежки. Может, и хорошо, что у меня никогда не было родственников!

Назад мы возвращались быстрым шагом и молча. Возле дома Кристиан даже придержал для меня дверь, только почему-то это выглядело издевательски и почему-то пугало, а не радовало. И когда парень внезапно достал корзину с продуктами и предложил позавтракать, я перепугалась еще сильнее.

— Завтрак? — пробормотала я.

— Мне, конечно, далеко до кулинарных шедевров, но я вполне способен отварить яйца и заварить чай. Ну так что?

Кристиан рассматривал меня, привалившись плечом к дверному косяку. Я снова улыбнулась.

Кажется, идея помириться была не такой уж и здравой. Вот же проклятие! Для меня и война с февром плохо, и мир несладок!

Не в силах выносить внимательный взгляд парня, я сбежала в купальню. Повернула вентиль и сунула руки под холодную воду. Высокое зеркало в изящной раме показало мое отражение — слегка растрепанное и немного испуганное. Я задрала нос, пытаясь снова стать Арденой. Самая большая проблема заключалась не в том, что я должна притворяться другим человеком. А в том, что я плохо знала, какая она — Ардена Левингстон. Я могла лишь предполагать, как она поведет себя в той или иной ситуации, но эти предположения могли быть и ошибочными. Мы слишком мало общались.

— Все хорошо… Отлично… я справлюсь.

Вытерла руки, пригладила волосы и пошла вниз. Но по дороге вспомнила кое-что и прежде, чем спуститься, заглянула в свою комнату.

На столе уже белели в тарелке яйца, лежал сыр и стояли корзинка с булочками и креманка с вареньем. Я облизнулась, рассматривая это богатство, торопливо уселась напротив февра. И поставила на стол две чашки — подарок вдовы Фитцильям.

— Чай из красивой чашки лечит душу и тело, — выдала я привычную фразу. И постаралась не стушеваться под насмешливым взглядом «брата».

Но он молча налил в чашки чай и одну придвинул себе.

Я же, не выдержав, торопливо почистила яйцо и сунула его в рот, закусив сыром со слезой и сладкой булочкой.

— Вкусно!

— Нравится?

Кристиан не ел, только смотрел то на меня, то на чаинки в своей чашке.

— Очень!

— Надо же. В детстве ты терпеть не могла яйца, — бесцветно произнес он, а я чуть не подавилась. Но сумела проглотить и даже изящно промокнула губы льняной салфеткой.