Мертвое (СИ) - Суржевская Марина. Страница 17

Я скрипнул зубами, снова вспоминая выступающие ключицы и тонкую шею сестры. Проклятье! Ее можно сломать двумя пальцами! Вспомнил узкую талию и бедра в тренировочных штанах. И искренний ужас, когда я сказал, что выкинул продукты. Ужас воняет прокисшим вином — гадко.

А Орвинская Обитель — была моей идеей.

«Ты должен о ней позаботиться. Я знаю, что для тебя это будет непросто, Стит. Но ты должен», — прозвучал в голове усталый голос отца.

И снова захотелось что-нибудь разбить, но, конечно, я этого не сделал. Встал и начал убирать со стола. Вымыл чашки, протер стол. Аккуратно сложил оставшиеся продукты в шкаф.

И все это, прислушиваясь к легким шагам на втором этаже.

Более чем непросто, отец.

Почти невозможно.

ГЛАВА 8. Первый урок

В своей комнате я переоделась в форму и переплела волосы. Вытащила спрятанный мешочек с монетами, пересчитала. Все на месте — целая сотня рвитов, настоящее богатство для меня! Да еще и можно записать любой долг на счет семьи — живи да радуйся!

Я сунула мешочек обратно в тайник за кроватью, решив пока повременить с тратами. Все же распоряжаться чужими деньгами было боязно.

Глянула на часы — время двигаться в замок.

Когда я спустилась вниз, Кристиан уже ждал в форме февров, от которой у меня снова мороз пробежал по коже. Да уж, черный мундир братца точно не даст мне забыться и насладиться пребыванием на острове! Крис окинул меня быстрым взглядом.

— Тебе идет.

Я презрительно фыркнула, хотя внутри почему-то стало теплее.

— Я провожу тебя на уроки. К тому же, нам по пути.

— Ты тоже еще учишься? Ты ведь уже февр! — не сдержала я любопытства.

Легкая улыбка коснулась красивых губ парня.

— Феврам надо знать в десятки раз больше, чем обычным шейдам.

— Шейд? Это тот, кто открывал Дверь, но не стал двери-асом или февром, так?

— Так.

— И когда я стану хотя бы шейдом?

Кристиан повернулся к выходу.

— Скоро. Если успеешь подготовиться, конечно. А теперь хватит болтать и иди за мной, наставник Бладвин не любит опоздавших, запомни, Иви.

— У меня хорошая память, Кристиан, — с любезной улыбкой ответила я и заслужила недовольный взгляд. Но лишь повыше задрала подбородок, натянула перчатки и вышла на улицу.

Солнце уже пригревало остров, прогнав ночное ненастье и страх. Сейчас Двериндариум выглядел мирным и совершенно безопасным. Шустрые работники уже убирали последствия стихии — мусор и сломанные ветки, проверяли уличные фонари и приветливо кивали проходящим. Помимо нас из домов показались и другие учащиеся. Я увидела несколько парней, с любопытством глазеющих в мою сторону, и миловидную девушку. Но вредный Кристиан шел так быстро, что задержаться и перекинуться с кем-то хоть словом не было ни малейшей возможности. Сам он лишь раз кивнул хмурому мужчине в форме февра, а всех остальных просто проигнорировал.

Нырнув под арку, оплетенную красными лозами вьюнка и дикой розы, мы оказались на внутренней площади Вестхольда. Здесь уже толпился народ, поднимаясь по черным ступеням ко входу. Я запрокинула голову, мысленно приветствуя эту черную громадину и всех его каменных чудовищ во главе с Двуликим Змеем. И снова поразилась, что главный оплот силы украшает изображение лицемерного бога, которого выбрали своим символом преступники и отщепенцы. Разве не должен на фасаде Вестхольда сиять лик Божественного Привратника, давшего людям возможность сравниться с богами? Он открыл нам Дверь с ее Дарами, и именно он должен приветствовать у этих стен своим каменным изображением.

Но стоило мне войти в огромный зал Вестхольда, как мои размышления оборвались. Под высоченным потолком нас встречало мраморное изваяние того, о ком я только что думала. Люстра с тысячью огней освещала статую потоком белого света. Я всмотрелась в знакомую с детства фигуру. Тело Привратника скрывала мантия, лицо пряталось под капюшоном. Мягкие фалды стекали вниз, создавая ощущение невесомости и легкости. Обнаженные ладони — единственные части тела не скрытые тканью, складывались в замысловатый знак. Несомненно, эту статую сделал не просто искусный мастер, а величайший двери-ас. Потому что фигура из белого камня жила и дышала. Казалось — всмотрись чуть дольше, и мраморное изваяние сделает шаг навстречу. Покажется из-под тяжелого бархатного одеяния голая стопа. А после Привратник расцепит пальцы и откинет с лица капюшон. И я увижу его лицо. Каким оно будет? Старым или молодым? Невероятно красивым или совершенно обыкновенным? А может, и вовсе безобразным? Никто не знает, как выглядел тот человек, что первым обнаружил Дверь и сумел получить ее Дар. Хроники сохранили лишь вот это изображение, выполненное в камне. Оно же стало каноническим и после появилось в каждом доме Империи.

Я очнулась, поняв, что уже несколько минут таращусь на изваяние, а Кристиан стоит рядом. И что нас обтекает толпа, потому что я остановилась на проходе!

— А это правда, что пальцы Привратника показывают символический ключ? — повернулась я к февру. — Что если разгадать знак, который он изображает, и найти его, можно будет открыть другие Двери в Мертвомир?

Кристиан приблизился, потому что со всех сторон шли ученики, а мы мешали движению. И я снова почувствовала тепло его тела.

— Это лишь легенда, Иви, — усмехнулся «брат». — За сотни лет никто не нашел ключ. Знаешь, почему?

— Почему? — мое дыхание сбилось. Может, в ожидании страшной тайны. А может, от того, что Крис наклонился, и черная прядь его волос коснулась моей щеки.

— Потому что ключа не существует, — усмехнулся он и сделал шаг назад.

— Наверняка, просто искали не там, недотепы, — фыркнула я.

— Ну конечно, — снисходительно произнес «брат». — Мертвомир раскроет тебе все свои секреты, стоит тебе лишь пожелать. Ты ведь сама Иви-Ардена Левингстон!

— Так и будет!

— Жду не дождусь, — издевательски склонил голову Кристиан. — Твой урок на втором этаже, зеленая дверь. И не забывай о правилах, Иви. Я их не отменял.

Резко развернувшись, февр растворился в толпе. Я удержала желание плюнуть ему в след и отправилась искать указанную дверь.

Признаться, предстоящий урок не вызывал у меня добрых чувств. В приюте, пытаясь вбить в наши пустые головы крохи знаний, всех «выкормышей» сгоняли в плохо освещенное и холодное помещение, где стояли грубо сколоченные столы и лавки. В ученической пахло плесенью и копотью светильников, а на лице наставника всегда были непонимание и досада. Он явно недоумевал, для чего вообще эти никчемные попытки хоть чему-то нас научить. Азы счета, письма и грамоты подкреплялись активными ударами хлесткого прута по спинам и пальцам нерадивых учеников. Сами приютские считали чтение книг делом недостойным и даже позорным, так что никто не торопился овладеть сложной наукой.

Мне повезло попасть после распределения к вдове Фитцильям, которая сумела изменить мое мнение о книгах. Но на урок я все равно шла с опаской. Паника перед разоблачением смешивалась с детским страхом перед обучением.

Стиснув зубы, я толкнула зеленую дверь с надписью «Лекторная», вошла и осмотрелась.

Эта комната не имела ничего общего с ученической приюта. Здесь были высокие и узкие окна, верхнюю часть которых украшали цветные стеклышки, создавая розовато-оранжевое освещение. Панели из красных и белых лакированных дощечек покрывали стены, а в промежутках темнел черный камень Вестхольда и дорогие шелковые панно с изображением пейзажей и битв. Изящные настенные светильники рассыпали белые искры огня.

Здесь были красивые столы с резными ножками, удобные стулья с бархатными спинками и коваными подставками для ног, и дорогие писчие наборы на столешницах. Я осторожно взяла в руки хрустальное перо. Внутри граней рассыпала искры золотая замочная скважина. Это дорогущее перо не имело ничего общего с обыкновенным гусиным или дешевой деревянной палочкой, которая рвет бумагу. И к которой привыкли мои пальцы.

Украдкой я погладила бювар и замшевые обложки своих тетрадей. Изумительно!