Путь домой (СИ) - Турундаевский Андрей Николаевич. Страница 14

— И вести пропаганду на расстоянии, — уточнил Владимир Ильич.

Вельяминов наконец вспомнил настоящую фамилию товарища Клэра. Глеб Максимилианович Кржижановский, революционер и поэт. Его "Варшавянка" и "Красное знамя" продолжали звучать на демонстрациях и митингах коммунистов двадцать первого века.

Троцкий вокальными способностями не блистал ни в малейшей степени. С коротким смешком он заметил:

— Родители пытались научить меня музыке, но успехов не добились. Купили за шестнадцать рублей у разорившейся помещицы клавесин, извлекли из-под деки дохлых мышей, но в моих руках инструмент звучать отказался. Сестры немного освоили, а я предпочел марксизм.

— Ну в марксизме, дорогой Лев Давидович, вы разбираетесь получше многих почтенных ученых филистеров, — сказал Ленин. — А хорошая музыка всегда жизнь скрашивает.

Тем временем Ма Ян прервала сеанс связи, а Ростислав свернул антенну, пояснив:

— Для начала требуется оснастить аппаратами связи наиболее крупные подпольные организации в Москве, Петербурге и крупнейших промышленных центрах, а также, естественно, заграничные центры. Это позволит отслеживать ситуацию в России в режиме реального времени, а когда вопрос о вооруженном восстании станет актуальным, организовать выступление в подходящий момент и координировать действия различных групп.

Вельяминов помнил, что одной из главных причин поражения декабрьского восстания 1905 года в Москве было отсутствие одновременных выступлений в других городах. Тогда царизм смог разгромить петербургский Совет и перебросить войска в Москву. Удастся ли изменить историю?

— Ростислав Александрович, ваш аппарат действительно в состоянии обеспечить связь между Москвой, Питером и Женевой? — спросил Кржижановский. — Я читал об опытах Маркони, его аппараты, судя по описанию, выглядят гораздо внушительнее.

— Эта установка — пока только прототип. Но принципиальные технические проблемы уже решены. Способ дальней радиопередачи при помощи аппаратуры малой мощности основан на обнаруженном нами эффекте, неизвестном пока Маркони и другим исследователям.

Физик имел в виду существование ионизированного слоя в атмосфере, отражающего короткие радиоволны. Хотя Хэвисайд уже предсказал существование такого слоя, до его практического открытия и массового использования коротковолновой радиосвязи оставались многие годы. Трудноперехватываемая связь могла стать для революционеров тузом в рукаве. Поэтому Ростислав и Ма Ян с самого начала старались поднять максимальную рабочую частоту радиоламп…

Вокзальная площадь Женевы была заполнена народом. В толпе сновали мальчишки-продавцы газет, выкрикивая немудреную рекламу. Вельяминовым плохо удавалось смешаться с местной публикой. Очень высокий по местным понятиям "англичанин" и маленькая азиатка выделялись, несмотря на тщательный подбор одежды в соответствии с советами здешних социалистов. Ростислав нервничал, посматривая на башенные часы. Ма Ян старалась успокоить мужа:

— У нас полно времени. До отхода венского поезда еще два часа, можем спокойно погулять в Монрепо.

— Может быть, мы ошиблись, решив уехать в Россию сразу, как только раздобудем британские паспорта. Ленину и другим видным марксистам по-прежнему угрожает опасность со стороны Никитина.

— Слава, ты всё правильно сделал. После встречи с товарищами неделю назад ты предупредил Троцкого и Кржижановского об угрозе. Опытные конспираторы приняли меры, наладили наблюдение в Сешероне. Один раз Никитин появился неподалеку, но товарищи набили ему морду.

— Вот именно, всего лишь слегка врезали, когда надо было убить! Черт бы побрал викторианские нравы! У них, понимаешь ли, нет прямых доказательств, что Никитин враг. Надо было найти контакты с эсерами — этим ребятам решительности не занимать.

— Видимо, не хотели осложнений для русских политэмигрантов. К тому же сегодня делегаты съезда уезжают в Брюссель — мне по секрету сказала Наташа, супруга Льва Давидовича. — А что касается Никитина… Помнишь роман Мэри Шелли? Там действие происходит как раз в Швейцарии, причем в окрестностях Женевы. Доктор Франкенштейн соединяет части трупов, и получается чудовище, убивающее людей. Так и капитализм начала двадцать первого века соединяет разные идеологические системы — кусок от государственного патриотизма, кусок от либерализма, кусок от православного фундаментализма, даже кусок от сталинизма. А в итоге получается фашистский монстр в лице некоего полковника.

— Ма Ян, любимая, у тебя лучше получается войти в здешнее общество, чем мне, — признался Ростислав. — Пожалуй, стоит принять твое предложение и для успокоения нервов прогуляться в парке.

По дороге в парк Вельяминовы подошли к дому Федорова. Около жилища врача суетились люди, занося пациента в залитой кровью одежде. Приглядевшись, Ма Ян и Ростислав узнали Троцкого. Рядом стояла красивая невысокая девушка с растрепанными волосами — Наталья Седова.

Ма Ян подошла и начала осторожно расспрашивать. Со слов Натальи Ивановны выходило, что в последний момент Троцкий и Дмитрий Ульянов уговорили Ленина ехать в Брюссель вместе. На всякий случай сесть в поезд решили не на женевском вокзале, а на следующей станции Нион. От Сешерона до Ниона добирались на извозчике. Уже около станции Седова заметила, что их преследует одинокий велосипедист. Лев Давидович узнал Никитина, с которым успел столкнуться накануне. Слишком поздно! Несмотря на толпу пассажиров, собравшихся на станции, омоновец подбежал и попытался ударить Ленина ножом. Троцкий бросился наперерез, получил удар ножом в грудь, но братья Ульяновы не пострадали. Дмитрий Ильич сумел выбить нож. После этого Никитин нокаутировал опешившего от такой наглости полицейского и вскочил на платформу проходящего товарняка.

Несмотря на тревогу за здоровье раненого товарища, Ленин и Крупская сели в свой поезд, чтобы вовремя прибыть в Брюссель, а Наталья Ивановна наплела очухавшемуся полицейскому про психопата, преследующего ее мужа. Похоже, нионский страж порядка поверил — оборванный, с выросшей неопрятной бороденкой, омоновец и впрямь производил впечатление умалишенного. Дмитрий, начинающий врач, остановил кровотечение и обработал рану подручными средствами. Но требовалось более серьезное лечение, и Ульянов-младший вспомнил про опытного коллегу Федорова. На извозчичьей пролетке Седова и Дмитрий отвезли раненого в Сешерон. Александр Иванович разместил пациента в своей приемной и обещал полное выздоровление месяца через два. Наталья осталась ухаживать за мужем.

Вельяминов искренне сочувствовал Троцкому, но поневоле просчитывал изменение ситуации по сравнению с известной из истории партии. Лев Давидович жив, но на второй съезд РСДРП поехать не может. Последнее время Ростислав убеждал Троцкого примкнуть в случае раскола к Ленину и другим будущим большевикам. Теперь Лев будет обдумывать предмет дискуссии, лежа на больничной койке, а на съезде меньше будет попыток компромисса.

Выслушав заверения Федорова, что уход за раненым товарищем будет наилучшим, а жизни его ничто не угрожает, и, отдав Седовой половину оставшихся после покупки паспортов денег, Ростислав и Ма Ян отправились на вокзал. В вагон второго класса венского поезда Вельяминовы сели в последний момент. Если к домашнему быту и к лабораториям начала двадцатого века пришельцы из будущего уже успели привыкнуть, то старинный поезд снова вызвал ощущение исторической реконструкции. Надраенные латунные ручки и отполированное дерево. Проводник в расшитом мундире — пышнее, чем у генералов двадцать первого века. Паровоз с огромной торчащей трубой (Ма Ян, хихикнув, сравнила ее с лингамом) неторопливо потянул вагоны, извергая клубы черного дыма…

Долгое путешествие по Европе, в отличие от привычного четырехчасового перелета от Куантрена до Шереметьева, позволяло отвлечься от женевской жизни, прежде чем втянуться в российскую. Вагон представлял собой особый мирок. Ростиславу успели надоесть разговоры попутчиков — французских коммерсантов — о ценах в Вене и Константинополе, о недавней англо-бурской войне и о только что случившемся убийстве в Белграде короля Александра и королевы Драги. Во время остановки в Цюрихе Ма Ян купила свежие газеты. Журналисты самых разных направлений наперебой возмущались бесцеремонностью царской охранки, подсылающей убийц к политическим эмигрантам на территорию суверенной Швейцарской конфедерации. Но, судя по тем же статьям, женевским полицейским так и не удалось изловить Никитина. Что сталось с ментом из двадцать первого века, Ростислав и Ма Ян могли лишь гадать.