Алмазная колесница. Том 1 - Акунин Борис. Страница 11

Тут ажитация бравого Николая Васильевича стала инженеру понятна. Засиделся подполковник в кабинете, истомился без настоящего дела, оттого и кинулся с такой охотой играть в казаки-разбойники. Надо будет сказать, чтобы перевели на оперативную работу, мысленно пометил себе Фандорин, слушая азартный рассказ о том, как Данилов с помощником переоделись купчишками, как ловко организовали слежку на двух пролётках.

— В Петровско-Разумовском? — переспросил он. — В такой д-дыре?

— Ах, Эраст Петрович, сразу видно, что вы давненько у нас не бывали. Петровско-Разумовское теперь район фешенебельных дач. Например, та, куда мы проводили Брюнета, снята неким Альфредом Радзиковским за тысячу рублей в месяц.

— За тысячу? — поразился Фандорин. — Что же это за Фонтенбло такое?

— Именно что Фонтенбло. Сад в десятину, оранжерея, собственная конюшня, даже гараж. Я оставил штабс-ротмистра вести наблюдение, с ним двое унтер-офицеров, разумеется, в цивильном. Люди надёжные, но, конечно, не профессиональные филёры.

— Едем, — коротко сказал инженер.

Лисицкий — писаный красавец с залихватски подкрученными усами — и вправду оказался человеком дельным. В кустах просидел не впустую, успел многое выяснить.

— Живут с размахом, — рапортовал он, иногда, на польский манер, смещая ударение на предпоследний слог. — Электричество, телефон, даже собственный телеграф. Ванная с душем! Два экипажа с чистокровными рысаками! В гараже авто! Гимнастический зал с велосипедными снарядами! Прислуга в кружевных фартучках! В зимнем саду вот такущие попугаи!

— Про попугаев-то вы откуда знаете? — не выдержал Фандорин.

— Так я был там, — с хитрым видом сообщил штабс-ротмистр. — Ходил в садовники наниматься. Не взяли — сказали, есть уже. Но в оранжерею заглянуть позволили, там один у них — большой любитель флоры.

— "Один"? — быстро переспросил инженер. — А сколько их всего?

— Не знаю, но компания немаленькая. Я слышал с полдюжины разных голосов. Между прочим, — со значением сообщил Лисицкий, — между собой говорят по-польски.

— О чем? — вскричал подполковник. — Вы же знаете язык!

Молодой офицер развёл руками:

— При мне ничего существенного не говорили. За что-то хвалили Брюнета, называли «лихой башкой». Зовут его, кстати, Юзек.

— Это польские националисты из социалистической партии, я уверен! — воскликнул Данилов. — Читал в секретном циркуляре. Они спутались с японцами, те обещают в случае победы выговорить для Польши независимость. Их предводитель недавно ездил в Токио. Как бишь его…

— Пилсудский, — сказал Эраст Петрович, разглядывая дачу в бинокль.

— Да, Пилсудский. Видно, получил в Японии и деньги, и инструкции.

— П-похоже на то…

На даче происходило какое-то движение. Блондин в рубашке без воротничка и широких подтяжках, стоя у окна, кричал что-то в телефонную трубку. Раз, другой громко хлопнула дверь. Донеслось конское ржание.

— Похоже, к чему-то готовятся, — шепнул на ухо инженеру Лисицкий. — Уж с полчаса, как зашевелились.

— Не больно-то с нами церемонятся господа японские шпионы, — рокотал во второе ухо подполковник. — Конечно, наша контрразведка работает из рук вон, но это уж наглость: обустроиться с таким комфортом, в пяти минутах от Николаевской железной дороги. Зацапать бы их, голубчиков, прямо сейчас. Да жаль, не наша юрисдикция. Охранные с губернскими потом живьём сожрут. Если б в полосе отчуждения — другое дело.

— А мы вот что, — предложил штабс-ротмистр, — вызовем наш взвод, обложим дачу, а брать сами не будем, сообщим в полицию. Тогда не придерутся.

Фандорин в дискуссии участия не принимал — вертел головой, что-то высматривая. Воззрился на свежеструганный столб, торчащий на обочине.

— Телефонный… Послушать бы, о чем толкуют…

— Каким образом? — удивился подполковник.

— Да отвод сделать, от с-столба.

— Простите, Эраст Петрович, но я ничего в технике не смыслю. Что такое «отвод»?

Однако Фандорин ничего объяснять не стал — он уже принял решение.

— Тут ведь близко платформа нашей Николаевской д-дороги…

— Так точно, Петровско-Разумовский полустанок.

— Там должен быть телефонный аппарат. Пошлите жандарма. Только живо, не теряя ни секунды. Вбегает, отрезает провод вместе с трубкой, под корень, и скорей обратно. Времени на объяснения не тратить — показать удостоверение, и всё. Марш!

Несколько мгновений спустя донёсся быстро удаляющийся топот сапог — унтер понёсся выполнять задание и через каких-нибудь десять минут примчался обратно со срезанной трубкой.

— Удачно, что длинный, — обрадовался инженер и поразил жандармов: скинул элегантное пальто и ловко, зажав в зубах складной нож, вскарабкался на столб.

Немного поколдовал над проводами, спустился вниз, держа в руке трубку — от неё вверх тянулся шнур.

Сказал штабс-ротмистру:

— Держите. Раз знаете польский, будете слушать.

Лисицкий пришёл в восхищение:

— Какая гениальная идея, господин инженер! Поразительно, что никто раньше не додумался! Ведь это же можно на телефонной станции учредить особый кабинет! Подслушивать разговоры подозрительных лиц! Сколько пользы для отечества! И как цивилизованно, в духе технического прогре… — Офицер оборвал сам себя на полуслове, предостерегающе вскинул палец и страшным шёпотом сообщил. — Вызывают! Центральную!

Подполковник и инженер подались вперёд.

— Мужчина… Просит нумер 398… — отрывисто шептал Лисицкий. — Там тоже мужской… По-польски… Первый назначает встречу… Нет, не встречу — сбор… На Ново-Басманной… У дома Варваринского акционерного общества… Операция! Он сказал «операция»! Всё, разъединился.

— Что за операция? — схватил за плечо помощника Данилов.

— Не сказал. Просто «операция», и всё. В полночь, а сейчас почти половина десятого. То-то они и суетятся.

— На Басманной? Дом Варваринского общества? — Эраст Петрович, сам не заметив, тоже перешёл на шёпот. — Что там, не знаете?

Офицеры, переглянувшись, пожали плечами.

— Нужна адресная к-книга.

Того же унтера снова отправили в набег на полустанок: вбежать в контору, схватить со стола справочник «Вся Москва», и со всех ног обратно.

— На полустанке решат, что в железнодорожной жандармерии служат психические, — посетовал подполковник, но больше для проформы. — Ничего, после всё вернём — и трубку, и книгу.

Следующие десять минут прошли в напряжённом ожидании. Бинокль чуть не вырывали друг у друга из рук. Видно было неважно — начинало темнеть, но на даче горели все окна, по шторам мелькали торопливые тени.

Навстречу запыхавшемуся унтер-офицеру кинулись втроём. Эраст Петрович на правах старшего схватил потрёпанный том. Сначала посмотрел, что за номер 398. Оказалось, «Большая Московская гостиница». Перешёл к разделу «Табель домов», открыл на Ново-Басманной — и кровь застучала в висках.

В доме, принадлежащем Варваринскому акционерному обществу, располагалось управление Окружного артиллерийского склада.

Заглянув через инженерово плечо, подполковник ахнул:

— Ну конечно! Как это я сразу… Ново-Басманная! Там же склады, откуда отправляют снаряды и динамит в действующую армию! Всегда хранится не менее, чем недельный запас боеприпасов. Но это же, господа… Это неслыханно! Чудовищно! Если они задумали взорвать — мало не пол-Москвы разнесёт! Ну, полячишки! Пардон, Болеслав Стефанович, я не в том смысле…

— Что взять с социалистов? — вступился за свою нацию штабс-ротмистр. — Пешки в руках японцев, не более. Но каковы азиаты! Воистину новые гунны! Никаких представлений о цивилизованной войне!

— Господа, господа! — перебил Данилов, его глаза загорелись. — Нет худа без добра! Артиллерийские склады примыкают к мастерским Казанской железной дороги, а это…

— А это уже наша территория! — подхватил Лисицкий. — Браво, Николай Васильевич! Обойдёмся без губернских!

— И без охранных! — хищно улыбнулся его начальник.