Изнанка мира (Фантастические были) - Сергеев Дмитрий. Страница 29

Еще одна встреча Фобоса с береговыми жителями произошла, когда в шторм перевернулась плавучая раковина средних размеров, и из нее высыпалось множество барахтающихся двуножек — больших и маленьких. Все они были так беспомощны. При этом беспомощные большие пытались помогать беспомощным маленьким, хотя все это было совершенно бессмысленно. И в этот момент, уже не чувствуя никакой опасности со стороны этих жалких существ, Фобос вдруг поднырнул под нескольких двуножек, держащихся группкой, и всплыл, удерживая их на спине. Он мог дотащить несчастных до берега, но те вдруг запищали, попрыгали в воду и бросились плыть в разные стороны, Фобос пытался удерживать щупальцами тех, кто уже не мог держаться на поверхности самостоятельно. Но и они из последних сил старались вырваться. Те, что были посильнее и посмелее, подплывая, пытались причинить вред спасающим щупальцам и отнять спасенных. Даже теперь, погибая, эти существа не хотели принимать его помощь. Они отвергали его даже перед смертью. Тогда Фобос отплыл в сторону и, погрузившись поглубже, стал снизу печально наблюдать, как барахтающиеся двуножки одна за другой затихали и, обмякнув, медленно шли ко дну. Они падали и падали мимо Фобоса, и тот имел возможность внимательно рассматривать их, впервые замечая в них различия. А потом он уплыл в залив и, забравшись в самую глубину каменного лабиринта, долго испытывал небывалый ранее прилив тоски и одиночества.

С тех пор Фобос не любил двуножек, они раздражали его, и в то же время он уже не представлял себе этот залив без них, как и себя без этого залива. Особенно не нравились ему цепи с тяжелыми крючьями, опускаемые на дно там, где обычно стояли плавающие громадины, не нравились ему скрежет и грохот, которые издавали эти цепи, опускаясь и поднимаясь. Как-то в мутной и уже темнеющей воде он сильно ударился об одну из них, и это привело его в ярость. Вцепившись в цепь, Фобос стал тянуть ее щупальцами в разные стороны, до боли впиваясь зубами в скрежещущие твердые звенья. Казалось, вот-вот порвутся его щупальца, но они оказались прочнее, и цепь лопнула с громким звуком, всколыхнув окружающее пространство. Тогда Фобос ринулся ко второй цепи, затем к третьей, четвертой. Из его пасти и щупалец сочилась темная кровь, он изнемогал в борьбе с металлом, но цепи поддавались, лопаясь одна за другой. Порвав четыре из них, Фобос схватил обрывок последней с тяжелыми острыми крючьями и, вращаясь на месте, стал раскручивать его вокруг себя, поднимаясь все выше и выше и создавая настоящий водоворот. Наконец, железный груз гулко ударился о днище судна. Оно оказалось неожиданно тонким, и крючья застряли в нем, пробив отверстия. Тяжело дыша, Фобос устало опустился ко дну и, слегка отталкиваясь от рыхлого грунта, поскользил прочь с места буйства. Впрочем, это был первый и в то время единственный приступ ярости, который Фобос испытал по отношению к жителям берега. Большую часть времени состояние его было подавленным от постоянного чувства безысходности. Он надолго залегал на холодное дно лабиринта, и в оглушающе тихом мраке ему вновь начинало казаться, что было время, когда он был не одинок и когда все в его существовании было совершенно иначе. И он, снова и снова напрягая память, силился пробиться сквозь вязкий покров времени в тайну своего прошлого, но оно крепко хранило свои секреты.

II

Путь из залива и обратно Фобос знал не хуже своего лабиринта и мог преодолеть его даже с закрытыми глазами. И сейчас он был настолько погружен в себя, что плыл почти вслепую. Лишь когда в прозрачной воде замелькали первые рыбешки с играющими в их чешуе отблесками света, обильно просачивавшегося в верхние слои воды, Фобос огляделся — ему предстояло немного поохотиться. С некоторых пор Фобос не любил яркого света, вызывавшего в нем чувство тревоги и неуютности. Зато его обожали стайки мелких чешуйчатых, в обилии водившихся в этих местах. Бесшумно скользя на почтительной глубине, Фобос заметил над собой одну из таких стаек и, стремительно всплывая, атаковал ее, охватив со всех сторон резко выброшенными вперед щупальцами, которые, часто вибрируя и сжимаясь, оставляли стае все меньше свободного пространства, заставляли рыбешек сбиваться плотнее и неотвратимо приближаться к открытой пасти. Лишь отдельным пленницам удалось проскользнуть между взбивающими воду мощными отростками и вырваться на волю. Фобос, заглатывая плененное пространство с его содержимым, рванулся вперед — охота была завершена.

Насытившись, Фобос расслабился и медленно утонул. Он залег среди камней, чтобы, немного подремав, отправиться в обратный путь. Меры предосторожности ему были не нужны, ибо даже самые крупные морские хищники никогда не рисковали на него нападать. Увидев его, они старались спешно удалиться, пугаясь одного его внешнего вида. Вдруг на фоне светящейся серебристо-синей поверхности появились два темных силуэта, не похожих ни на одного из морских обитателей. За каждым из них тянулся белый шлейф воздушных пузырьков. Несомненно, это были двуножки, только с плавниками на ногах. Любопытство заставило Фобоса прервать отдых и начать осторожный подъем.

Двуножки заметили его раньше, чем он успел приблизиться, чтобы рассмотреть их плавательные приспособления, и бросились наутек. Фобос последовал за ними, желая узнать, откуда те взялись. Зависнув вертикально у самой поверхности, он увидел небольшое судно, на открытой поверхности которого столпились береговые жители, указывая верхними конечностями в его сторону. Двое с плавниками на ногах и панцирями на спинах поспешно выбирались из воды, издавая громкие звуки. Взобравшись наверх, они, освобождаясь от панцирей, стали наперебой сообщать что-то толстому, видимо, вожаку, облаченному во все черное. Вокруг них быстро собралась большая стая. Кругленький вожак издал грубый звук, указав конечностью вниз.

Фобос подкрадывался ближе и ближе, держа глаза над водой, и ему было все интереснее наблюдать события на суше. Он видел, как два еще мокрых береговых жителя пытались отговорить черного, но тот лишь отмахнулся от них и, сложив верхние лапки позади себя, пошел туда, где уже спускали на воду совсем мелкую раковину. Он шел, поочередно переставляя нижние лапки: одну-другую, одну-другую. Казалось, вот сейчас он не успеет сделать это вовремя и свалится вперед. Но толстенький и неуклюжий с виду вожак всегда успевал. Двуножки уже заметили Фобоса, но поскольку он находился в вертикальном положении, они не могли знать его истинных размеров и потому, быстро набившись в мелкую раковину, направились в сторону неведомого им существа. Их малоподвижные лапки держали оружие, о действии которого Фобос уже знал. Стоявший впереди держал длинный заостренный предмет. У Фобоса вдруг заныла старая рана, вызывая беспокойство и раздражение, быстро перераставшие в злость, и он инстинктивно начал двигаться навстречу. Когда расстояние между ним и плавучей раковиной стало совсем ничтожным, брошенный сверху острый предмет впился в кожу между пластинами панциря у его массивной короткой шеи. Над водой послышались хлопки. Но Фобос уже нырнул, пряча голову, и почувствовал лишь слабые удары по спине. Выдернув щупальцем инородный предмет, он кувыркнулся и ударом мощного хвоста подбросил раковину. Она перевернулась в воздухе. Из нее высыпались двуножки и, попадав в воду, задрыгали ножками, замахали передними лапками. Фобос высмотрел среди них черного и, захватив его, приблизил к себе. Тот отчаянно барахтался, не давая себя рассмотреть. Тогда Фобос неподвижно зафиксировал его перед собой, вытянув за верхние и нижние конечности. Но верхние оказались настолько непрочно прикрепленными к туловищу, что тут же выдернулись из него. Вода вокруг густо покраснела. Глаза толстяка были полны ужаса, рот, окаймленный густой черной растительностью, беззвучно раскрывался, выпуская воздушные пузыри. Удивленный Фобос, обернув щупальцем туловище вожака, потянул за нижние конечности. Они были закреплены лучше, но тоже оторвались без особых усилий. Лицо жертвы сделалось безжизненным, и отпущенное тело вслед за оторванными конечностями медленно пошло ко дну, оставляя клубящийся яркий след. В состоянии дикого экстаза Фобос устремился вперед, догоняя остальных. Свернув спиралью одно из щупалец и мгновенно развернув его, словно туго сжатую пружину, он нанес сокрушительный удар снизу по мельтешащей впереди двуножке. Жертву подбросило высоко над водой, и, возвратясь обратно, она стала быстро погружаться, не делая никаких попыток всплыть. Догнав еще одного противника, Фобос впился в него зубами, но хлынувшая в пасть жидкость оказалась отвратительной на вкус, и он брезгливо выплюнул разодранное тело. Поскольку двуножки были уже у большой раковины, Фобос не решился продолжать преследование. Он ушел на глубину и, не ощущая больше ни злобы, ни ненависти, как-то украдкой поплыл прочь.