Удачная неудача Солнцеликого (СИ) - Штефан Елена. Страница 46

А теперь моя очередь вопросы задавать, и непременно вслух, может, остальные чего умного придумают спросить.

— Тишенька, а ты тратил, когда Баком и Дукам работал?

— Не-ет, вама, ты что?! Там же огонь!

И что это могло бы значить?

— А в кухонной печи не огонь?

— Тут просто огонь, там ОГОНЬ! — Похоже, Раштит очень уважал свою стихию, столько торжественности в голосе.

После двадцати наводящих вопросов от меня и Ваена удалось понять что в кузне в отличие от кухни, огонь особенный. В кухне это просто жар, а вот в кузнечном горне огонь созидательный, напитанный человеческой волей и желанием создавать. Короче, творчеством напитанный.

Вот так да? Сейчас ка-ак намариную им мяса без творчества, посмотрим, как они давится будут. Тонкие, но жилистые мальчишечьи руки обвили меня так, что не могла шевельнутся.

— Ты вкусно готовишь, вама, ты любишь, когда нам вкусно. Я не брал в толк, зачем для подношения приносят еду, теперь начинаю понимать.

— Тишка, миленький, да это же самое понятное, люди несут то, чем дорожат, а дорожат тем, что трудно досталось или во что вложено много чувств.

— А в еду вложено немало того и другого, — задумчиво добавил Дораш.

Неподдельное непонимание отразилось на золотистой обаятельной мордахе, это было бы презабавно, если бы не было так печально.

Дальше мы наперебой рассказывали, как и откуда берется тот или иной продукт, даже Ваен поучаствовал, повествуя о ловле рыбы.

Солнцеликий только глазами хлопал, поражаясь, а порой и ужасаясь разнообразию трудностей в человеческом существовании. Человеком, оказывается, быть не только весело.

Уловив упреждающий жест Сары, я свернула поток информации до махонького ручейка. Подруга права, не стоит «грузить» нашего впечатлительного божененка, его выдержка и так сегодня подверглась изрядной трепке. Но соскочить с темы не дал мне сам Тит, его любопытство было неизбывно.

— А что за еду новую ты Рушату и Гоху обещала?

О-о, про вожделенную картошечку я могу распинаться бесконечно. Даже Ваен обозначил свое просвещенное мнение, что да, это действительно вкусно, особенно с той солененькой рыбкой.

Мы все уже устроились во дворе жаря мясо, разговор этот всколыхнул подспудно зревшую идею. Точно, рыба! От возбуждения меня скрутило похлеще, чем от адреналиновой атаки.

— Где этот рыбный привоз?

— Что еще ты задумала убог…умница наша? — Ваен споткнулся о некогда сильно обидевшее меня слово, но я искренне считала конфликт исчерпанным, потому только отмахнулась.

— Рыбки припасти в подарок степнякам. В благодарность за шерсть и копчености. Да и Дорашу не след в семью без подарков возвращаться.

Дораш смущенно улыбался и совсем не помогал мне планировать аттракцион небывалой щедрости. Сару потом на него напущу, вот уж кто все-все выпытает. Перед призраком степняк благоговел, впрочем, перед ней все благоговели, включая Ваена, тот вообще пиететом захлебывался.

Ваен правильно уловил наш с Тишкой решительный настрой и запретил нам ехать к причальному рынку одним, или ждите, мол, когда у меня минуточка выдастся, или наймите сопровождающего. Ага, щас, раскомандовался!

Часть 36

Утро прошло в штатном режиме, Ваен прочел Тишке лекцию о необходимости сдерживаться, упирая на то, что если он не совладает с собой, пострадаю я и Дораш. Как ни странно, это возымело действие и первые пару часов я даже смогла заняться делами, правда, немного нервничала, все-таки четыре весьма энергичных юнца без присмотра, это страшная сила, но оставалось только уповать на благоразумие Дука.

Сейчас, поспешая в лавку юных оружейников, я с азартом настраивалась что-нибудь с ними поизобретать, ибо совесть грызла. Понимаю ведь, что стала уделять меньше внимания братьям — моим первым, не считая Киры, друзьям в этом мире.

Однако, совесть свою потешить не удалось — парни были заняты. Дядька Тулак «протрубил» общий сбор, темой было ни много ни мало, а изготовление алтаря Раштиту. Склока стояла знатная. Кому большую статую подавай, кому — маленькую, на входе в наш ряд ставить, или посередке, и еще куча не менее важных вопросов. А-ащщ!

Тит смотрел на это безобразие, прижимал к себе кузнечные клещи и чуть не плакал.

— Вама, скажи им, скажи скорей, что мне все равно, только пусть они перестанут, совсем силы не осталось…

И что сие означает? Обратная связь с богом, она и впрямь, обратная? Это всегда так, или только когда запасов силы вроде подкожного жирка, нет? Так, Нина, все потом!

Дук по-богатырски свистнул, и добившись внимания, указал на меня. Мужики загомонили вновь, кто-то требовал задвинуть меня подальше, кто-то предлагал выслушать. Дядька Тулак гаркнут что-то строгое и все заткнулись.

— Как я понимаю, против алтаря никто ничего не имеет? — хотелось кричать, но опыт подсказывал — тогда пришлую странную молодку слушать не станут совсем.

— Не имеет, не имеет, Нина, — учтивое обращение Тулака заставило примолкнуть роптавших, — что посоветуешь?

— Кто я такая, уважаемый Тулак, чтобы советовать этим сильным и умным мужчинам? Аниза вот просто любит Раштита. А вы? — Возмущенные выкрики были мне ответом. — Знаю-знаю, вы тоже его почитаете, как и я, ибо у каждого из нас есть в груди огонь!

— Да какой в тебе огонь, дурная ты баба! Ты хоть раз плавку видела? Огонь у нее.

Ха! А ты, олух, видал, как льют сразу двадцать тонн стали, как струя металла, толщиной в две руки, вырывается из доменной летки? Как металл бьет по параболе с высоты четырех метров и меняет свой цвет, от почти белого, до невыносимо алого. Как он ударяется в стенки кокиля, вздымая столб искр такой высоты и силы, что невольно хочется присесть и замирает сердце. Даже если стоишь в полной безопасности и видишь это не в первый раз! Завод очень способствовал расширению кругозора, да-да.

— У каждого свой огонь уважаемый. Кто скажет, что во мне нет огня? Дабы сталь сварить, али похлебку, надобен огонь в душе и огонь в печи.

— Дело говори, Нина, а то и впрямь, всю вашу похлебку разберут, — добродушная насмешка медника, обожаю его, сбила ненужный пафос.

— Я думаю, что нашему Раштиту все равно, большая статуя или маленькая, куда вы ее поставите, и какая она будет. Думаю, что, главное, это благодарность за подаренный нам огонь. И докажите, что я неправа!

— Так каким его делать? — в толпе одобрительно загудели.

— Да хоть вот таким, Тит, где ты там?

Тишка по-прежнему обнимался с клещами и улыбался так светло и искренне. Суровые мужики смутились, поймав себя на том, что улыбаются в ответ незнакомому пареньку.

Дук и Бак сегодня были не готовы предаваться творчеству. У них образовался неплохой заказик на столовые приборы. Ложки с длинными черенками находили все больше поклонников. Особенно довольны были трактирщики. Металл, это вам не фарфор, не бьется, легко моется, да ложка такая просто удобнее.

Все-таки, правильные они мужики, эти оружейники. Не перехватывали заказы у парней, давая им возможность заработка. Оружие изготовлять — это наука, в которой Баку и Дуку было отказано судьбой. Что поделать. Но зарабатывал же медник себе на жизнь, не мастеря смертоносных игрушек, и эти сироты смогут, главное, что им не мешали, а мешать не будут, в этом я уже убедилась. Эх, штамповку бы им освоить, который раз возвращалась эта крамольная мысль, но для штампов и матриц сталь нужна особенная и двигательная сила покруче мускульной. Нет, пока нет, пока не потяну.

Странное это было чувство, спешила, хваталась за все подряд, рвала жилы, выжигая организм, гнала себя вперед и как на глухую стену налетела. Мне нечего было делать. Вот прямо сейчас — совсем нечего. Варная и Нитта справляются и без меня. Братья заняты так, что даже Тита и Дораша ненавязчиво из мастерской выперли прилавок сторожить. Обычно это делала Аниза, но она убежала к матери.

Тит после недавней встряски был особенно охоч до тактильного контакта, Дорашу тоже было не по себе.