Огненная кровь. Том 1 (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 5

Призрачная птица выпорхнула из рук и устремилась прочь.

Письмо сгорело быстро. Вспыхнуло и полетело с утёса огненным лепестком, рассыпалось искрами и исчезло, не оставив никакого следа.

Иррис вздохнула, бросила прощальный взгляд на багровый закат и пошла домой.

Если бы айяаррская магия была правдой, её мать была бы жива. Но магия давно покинула этот мир, во всяком случае, в её жизни никогда не случалось ничего магического.

***

С того вечера с тётей Огастой они не разговаривали.

Иррис уходила после завтрака в сад, рисовала, разбирала книги в комнате, читала, бродила по берегу и думала, думала, думала…

Пыталась примирить себя с мыслью о неизбежном.

А в доме тем временем сгущались тучи. Даже Лиза и Софи, весёлые и беззаботные, как обычно, в эти дни были прилежны и молчаливы и не приходили к ней за уроками живописи. Хотя, может, на то был прямой запрет от их матери. И кухарка, и горничная, и Мартин, их старый слуга, и даже конюх старались меньше попадаться на глаза хозяйке, а с Иррис и вовсе только здоровались, потупив взгляд. И вот сегодня, извольте, прибыло подкрепление в виде тётушки Клэр.

Иррис ждала, когда же объединившие усилия тёти позовут её для душещипательной беседы, и, по всему видно было, что состоится она сразу же после обеда.

Обдумав всё как следует, Иррис решила, что надежда на спасение, хоть и маленькая, но ещё осталась. Она надеялась дождаться решения суда, и, быть может, судья будет милостив и оставит в её распоряжении последнее, о чём она просила в своём ходатайстве — флигель их дома. Он не представлял никакой ценности, неказистый и старый, и последние годы в нём жил лишь садовник, но какая разница? У неё будет свой угол, независимый от тёти Огасты, а на жизнь она заработает, давая уроки.

Это была хоть и слабая, но всё же надежда. И тётя не должна отказать ей в этой маленькой отсрочке. А потом она съедет отсюда и забудет всё, как страшный сон.

Обед прошёл в гнетущей тишине, прерываемой лишь стуком ложек да пыхтением горничной, и ещё замечаниями тёти Клэр о небывалой жаре уходящего лета. Но едва обед закончился, у двери жалобно звякнул бронзовый колокольчик, и на дорожке к дому появился почтальон.

Письмо распечатала тётя. Она быстро пробежалась по нему глазами, чуть наморщив переносицу, а затем с вызовом посмотрела на Иррис и, бросив его на стол рядом с соусницей, произнесла торжественно:

— Что и следовало ожидать. Твой флигель пойдёт с молотка. Просят освободить его в ближайшее время.

Суд отказал в удовлетворении ходатайства.

Иррис перечитала письмо несколько раз, слыша, как снаружи гремит чашками горничная, накрывая среди кустов белых роз чайный столик.

Если бы всё могло сложиться иначе!

Отец взял денег в долг и вложил в торговое предприятие Эрхарда и Даррена, обеспечив тем самым Иррис приданное. Дело было выгодным и за год обещало удвоить сумму, взятую в банке. Но Богиня Айфур была жестока в тот раз, погубив в Арнайском проливе четыре из пяти кораблей с товаром.

А после того, как Иррис в библиотеке ударила Даррена по лицу, злопамятный брат её мужа решил отомстить, выкупив у банка долги её отца, и немедленно потребовал выплаты. Хотел её унизить…

Подал в суд и отобрал у них всё. Всё до последней леи, даже несчастный флигель, который и домом-то назвать нельзя. А теперь всё, что у неё осталось — сундуки с дневниками и книгами отца, что стояли в том флигеле. Но она не удивилась бы, потребуй он и эти сундуки. Он обещал проучить её, ободрать, как липку, и оставить без единой леи. Что же, надо отдать ему должное, Даррен умел держать слово.

Иррис опустила письмо на колени и грустно посмотрела в окно.

После полудня жара стала невыносимой.

Небо медленно наливалось свинцом, а над морем с западной стороны поползла, сгущаясь, тяжёлая дымка. Солнце затуманилось, и воздух застыл без движения, наполнившись духотой и влагой.

Исчезли стрекозы, и птицы замолчали, и даже море стало тихим, таким тихим, словно в пору Большого отлива, который бывает раз в пять лет, когда вода далеко уходит от берега и прибоя совсем не слышно.

Иррис вышла на балкон и посмотрела на запад. Над горизонтом начали собираться иссиня-чёрные тучи с багровой каймой по краю.

Будет шторм.

И, по всему похоже, что это первый из череды больших осенних штормов, что рвут на части высокие утёсы Мадверы, изменяя каждую осень береговую линию бесчисленными обвалами. Только в этом году время осенних штормов наступало как-то уж слишком рано.

— …и, душа моя, ты должна быть непреклонна, — услышала Иррис приглушённый голос тёти Клэр, доносящийся из сада.

Они прогуливались меж розовых аллей, прикрывшись кружевными зонтиками, хотя дымка совсем уже поглотила солнце.

— Но если она откажется? Ах, милая, я не знаю, что делать!

— А ты не думала отвезти её в Рокну на Бал невест? Уж там-то найдётся кто-нибудь желающий. Слышала я, у верров подобные девицы идут нарасхват, — тётя Клэр ещё понизила голос, но у Иррис был прекрасный слух.

Она подошла ближе к краю и присела так, чтобы тётушки её не увидели за креслом-качалкой.

— Много чести для дурной крови. И потом, это же такие расходы! Платья, карета! Нужно снимать в Рокне дом, да и с какой стати я буду с ней носиться? Если бы покойный Людвиг хоть в чём-то меня слушал, то не воспитал бы её такой! И в её положении воротить нос чересчур самонадеянно. Да она мне руки должна целовать, что я до сих пор терплю её здесь! Ах, милая, я так устала!

— Душа моя, тебе нужно развеяться, ты очень бледна! Почему бы тебе не посетить нас в Фессе в самое ближайшее время? А, кстати, когда мэтр Гийо обещал вас представить лорду Байли? Я слышала, лорд Байли очень богат…

— О! — тётя Огаста оживилась. — Лорд Байли! В следующем месяце они всем семейством переезжают сюда, на побережье, я же говорила тебе, что его жене лекарь прописал морской воздух? Так вот, их особняк почти закончен, заложен парк и дорога, и… о Боги! Ты даже не представляешь, какая там роскошь! Мы завтра прокатимся туда, посмотришь издали, там чудесно! А самое главное — сюда же переезжают два его сына и сестра с племянником. И в честь новоселья будет бал. Моей Софи через две недели исполнится шестнадцать, и мэтр Гийо клятвенно заверил меня, что нам будут рады в этом доме. Но ты же понимаешь, милая, что, если эта строптивая дрянь откажется от его предложения, он едва ли захочет представлять мою Софи семье лорда. А Софи… это был бы головокружительный успех — быть впервые представленной на балу у Байли да ещё войти в ближайший круг! Его сыновьям и племяннику самое время подумать о невестах, тем более, что Боги не обделили Софи красотой и талантами.

— Ты говорила, мэтр Гийо — родня Байли?

— Очень дальний родственник по линии жены лорда. Но он очень близок с леди Байли и вхож в их дом накоротке. И я уже пожертвовала тысячу ланей на его школу и обещала, что девочки помогут на благотворительном вечере, я вошла в попечительский совет школы и даже уступила ему на несколько дней нашего садовника! И я не хочу, чтобы все мои усилия пропали втуне! Но что поделать, — тётя Огаста понизила голос почти до шёпота, — он просто помешан на моей дурной племяннице, и, если она ему откажет, он обидится, а ведь он очень гордый человек. Ах, милая, мне нужно, чтобы она приняла его предложение, любой ценой!

— Душа моя, ты должна быть сильной и стоять на своём!

— Да я не расстаюсь с нюхательной солью и мятным чаем, я ночами не сплю, столько сил у меня всё это отняло! Да что говорить!.. Одна надежда на тебя, милая, ты умеешь взывать к людскому благоразумию, или, клянусь Богами, я выставлю мерзавку из дому!

Они завернули за угол веранды и голоса утихли.

Иррис медленно поднялась с пола и вернулась в гостиную. Её переполняла бессильная злоба. Она взяла в руки книгу, но глаза не различали букв, прошлась вдоль полок, касаясь пальцами корешков, дотронулась до струн дзуны, и те отозвались жалобным звуком.