Салют из тринадцати орудий (ЛП) - О'Брайан Патрик. Страница 63

На палубе Джек заметил, что действительно как нельзя более благоприятный ветер дует строго вдоль стоянки. Оставалось всего лишь обстенить крюйсель, сдать назад, имея при этом достаточно места для маневра, наполнить паруса, выдернуть стоп-анкер (Филдинг уже почти оторвал его от грунта) и позволить ветру и набирающему силу отливу вывести набирающий скорость корабль.

Все именно так, как должно быть: реи выровнены горизонтально и перпендикулярно килю, фалрепные надели белые перчатки, фалрепы закреплены, морские пехотинцы на месте, ремни начищены глиной, и все в парадных мундирах, офицеры и юные джентльмены в полном порядке, мистер Краун и его помощники наготове с серебряными дудками, мистер Уайт стоит с пальником — видно, как тот светится в длинной вечерней тени правого фальшборта.

Джек оценил расстояние до приближающегося баркаса — шумного, как лодка с лондонскими кокни, идущая в Гринвич: ближе, ближе.

— Начинайте, мистер Уайт, — подметил Джек, и первое орудие загрохотало, а за ним еще двенадцать. 

Баркас зацепился, посланник поднялся на борт в сопровождении свиты, которая выглядела жалкой, пьяной, старой и грязной. Сюртуки криво застегнуты, волосы растрепаны, и по крайней мере один манжет или гульфик развевался на ветру. Их приняли сурово, строго формально, и резко протрезвев, они поправили одежду. Фокс выглядел крайне недовольным, свита неловко переглянулась и в спешке бросилась вниз.

— Где доктор? — поинтересовался Джек.

— Поднялся на борт вместе с морскими пехотинцами, — доложил Филдинг, — с какой-то волосатой штукой в руках. Боюсь, он в кают-компании.

— Господи, какое облегчение, — пробормотал Джек и уже сильным официальным голосом скомандовал, — выходим в море.

С его словами крепость Прабанга начала громыхать прощальным салютом, «Диана» ответила. Они все еще обменивались выстрелом на выстрел, дым сносило под ветер, когда фрегат вышел в открытое море.

— Мистер Уоррен, — распорядился Джек, — курс норд-ост-тень-ост и пол румба к осту. Надеюсь, он приведет нас к месту встречи с «Сюрпризом».

Глава девятая

«Диана» не прошла и двух градусов долготы, а традиционный распорядок морской жизни утвердился так прочно, будто бы никогда и не прерывался. Правда, и прошла она их медленно, редко когда набирая больше пяти узлов хода и ни разу не покрыв больше сотни миль от полудня до полудня. Дело не в том, что «Диана» не старалась, и не в том, что она могла прибыть на рандеву слишком рано, вовсе нет. Сейчас, идя в крутой бакштаг под мягким ветерком, она подняла восхитительный набор парусины — лисели сверху донизу, бом-брамсели и даже трюмсели, а также разные паруса на штагах, которые обычно редко ставили. Но мягкий ветерок дул столь слабо, что корабль едва слушался руля.

Джек Обри, сделав все возможное, привычно гулял перед обедом взад-вперед по наветренной стороне квартердека. Насчет этого (хотя бы насчет этого) он не волновался. Проведя большую часть жизни в море, Джек убедился, что браниться на погоду — только аппетит портить. Это всегда обидно, а сегодня — тем более: они со Стивеном в кои-то веки собирались пообедать вдвоем исключительно хорошей рыбой, купленной утром с проа.

— Зачем ты хотел меня видеть? — поинтересовался Стивен, с обычной осторожностью поднимаясь по трапу, пусть даже корабль под его ногами едва покачивался.

— Отсюда из-за тента не видно, — объяснил Джек. — Но давай-ка пройдем по наветренной стороне шкафута, и я тебе покажу то, что ты раньше наверняка еще не видел.

Они прошли вперед, матросы на миделе понимающе кивали и улыбались. Доктор будет потрясен, удивлен, ошеломлен.

— Вот, — указал Джек наверх, — за марса-реем, прямо напротив лонга-салинга. Ты это когда-нибудь раньше видел?

— Штука, похожая на подвешенную за один угол скатерть? — уточнил Стивен, при случае способный жестоко разочаровать окружающих.

— Ну, это крюйс-брам-стаксель, — объяснил Джек, ожидавший немного больше восторга. — Можешь внукам своим рассказывать, что его видел.

Они вернулись на квартердек и продолжили прогулку. Джеку пришлось подстраивать свои длинные шаги, чтобы идти в ритм.

— Как я понимаю, мы должны встретиться с Томом Пуллингсом у Ложных Натуна, а потом высадить Фокса на Яве, откуда он доберется домой с попутным «индийцем». Но разве не странно, что мы даем такой круг, будто едем из Дублина в Корк через Атлон?

— Да. Его превосходительство вчера был так добр, что обратил на это мое внимание. Может, тебе он показывал ту же карту. Тебе я отвечу, как и ему. С учетом господствующих в это время года ветров быстрее вернуться в Батавию через Ложные Натуна, чем через пролив Банка. К тому же, — тут Джек понизил голос, — что больше соответствует моим целям, а не его, там наше место встречи.

— Что ж, я убежден. Как я подозреваю, на Ложных Натуна есть подходящая гавань? И, кстати, почему они ложные? Их обитатели так склонны к предательству?

— О нет. Там вовсе нет гавани. Это всего лишь морское выражение, гипербола, как бы ты, наверное, выразился. Это всего лишь кучка необитаемых скал, наподобие архипелага Селваженш. Предполагается, что мы будем неделю крейсировать на их широте, то есть чуточку южнее. Долготу их еще никто не определил хоть с какой-то точностью, но, как ты знаешь, насчет широты мы можем быть вполне уверены. Так что мы будем крейсировать с подзорными трубами на каждом марсе, а ночью — дрейфовать с огнями на мачтах. Что же до ложных...

Склянки перебили его посреди шага и предложения. Джек и Стивен помчались вниз, уже чувствуя слюну во рту.

— ...Так что касается ложных, — объяснил Джек после длительной и насыщенной паузы, — то прицепилось это слово, когда голландцы только начинали захватывать эти края. Штурман какого-то корабля, следовавшего к настоящим Натуна, здорово ошибся в счислении, вышел к ним однажды туманным утром и завопил: «Я вышел точно куда хотел! Буду как сыр в масле кататься благодаря своему мастерству!» Как голландский сыр, оцени! Но, тем не менее, дымка рассеялась и оказалось, что это всего лишь Богом проклятые голые скалы, кажущиеся больше в пасмурную погоду. Так что он нанес их на карту как Ложные Натуна. В Южно-Китайском море полно таких мест — неточные координаты, места перепутаны друг с другом. Обширные пространства вне маршрутов «индийцев» вообще на карты не нанесены. Сплошные слухи об островах, рифах и мелях, услышанные с проа или джонок. А они могут указать лишь очень приблизительные координаты.

— Уверен, что ты прав. Но сухопутному человеку это кажется странным. Воды оживленные. Вот прямо сейчас можно увидеть, — Стивен выглянул в кормовое окно, прищурив глаза от сияния дня, — шесть, нет семь судов. Две джонки, большое проа, четыре мелких штуковины с противовесами быстро гребут. То ли рыбаки, то ли не привлекающие внимания пираты — не уверен.

— Думаю, зависит от случая. В Южно-Китайском море, по всем свидетельствам, правило такое: захватывай все, что можешь одолеть, а с остальными торгуй или избегай их.

— Боюсь, до совсем недавних времен то же самое касалось и нас. Читал я странные истории о Мэлсэклине, сыне Эрика, добрейшем человеке на суше. Но, как я уже говорил, эти воды оживленные. Китайцы, которые по ним плавают, принадлежат к высоко цивилизованному, образованному обществу, да и малайцы, как мы прекрасно знаем, вполне грамотны. Почему же мы плывем в тумане неопределенности?

— Потому что у джонок осадка всего несколько футов, они плоскодонные, а у проа и того меньше. А у семидесятичетырехпушечного линейного корабля осадка двадцать два — двадцать три фута. Даже мы с легкой нагрузкой уходим в воду по корме почти на четырнадцать футов, а со всеми припасами — гораздо глубже. Мне нет покоя, когда у нас под килем нет как минимум четырех саженей даже в спокойную погоду. Мель, которую на джонке вряд ли заметят, и уж тем более не нанесут на карту, с легкостью пропорет нам дно. Именно этими словами я воспользуюсь, когда буду объяснять плавание в не нанесенных на карту водах после обеда.