Огненная кровь. Том 2 (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 9

Потом она танцевала с Драгояром и слушала его комплименты. И он тоже пытался прижимать её к себе и ловить её взгляд, и от его духов, которыми он был щедро облит, у Иррис начала кружиться голова. И он тоже жёг её своим огнём, как будто пытался пробиться к её сердцу.

А вихрь всё ширился, захватывая тёмные галереи, магнолии у выхода и лестницы. И она понимала, что все вокруг видят этот вихрь, и что каждый хочет к нему прикоснуться, получить его частичку, и он манит их, как цветок манит пчёл, и в этот момент она почувствовала себя настолько беззащитной, что хотелось заплакать.

Танец за танцем она проходила эту пытку снова и снова, наблюдая за тем, как вспыхивает пламя вокруг женщин, с которыми танцует Альберт, и как они невольно тянутся к нему, заворожённые магией его слов и живым огнём, которым он с ними делился. И она подумала, что вот и она сейчас также невольно одаривает мужчин, с которыми танцует, только этот огненный вихрь вокруг неё рождён не ими и принадлежит не им …

И снова она танцевала с Гасьярдом, и с Тибором, дышавшим на неё вином, с Грегором, шепчущим двусмысленные комплименты, и с Драгояром, который бесцеремонно отодвигал других кандидатов и сгребал её в охапку своими большими руками. С бесчисленным количеством родственников Драго, главами кланов, послами, старшими гильдий и купцами, и даже с ювелиром в зелёном тюрбане…

Она видела в их глазах одно — желание обладать. И в их руках, в пальцах, в пульсирующей под кожей крови слышалась эта жажда. В их словах, которые они шептали. В перекрестье взглядов, среди которых она была просто мишенью.

«…и когда они до тебя доберутся — от тебя даже перьев не останется».

В голове звучали слова Таиссы, сказанные в их первую встречу, и она понимала, что сейчас чувствует это буквально. Будто каждый из них хочет оторвать от неё кусок.

— Я очень устала, — прошептала она Себастьяну, вырвавшись, наконец, из бесконечной череды приглашений.

Иррис едва держалась на ногах.

И только после того, как она встретила Альберта с разбитым лицом, после его слов и поспешного ухода, вихрь, наконец, начал затухать, превращаясь в воронку, которая утащила за собой весь огонь и сияние этого вечера, всю её волю, решимость и силы, оставляя за собой только пепелище опустошённости и тоски.

Она его обманула. Обидела. Она сделал ему больно.

Но так было нужно.

Так почему теперь так больно ей? Почему она чувствует себя такой виноватой?

Себастьян провожал Иррис, и они медленно шли по галерее.

Сегодня что-то изменилось в нём. Он чаще на неё смотрел, танцевал только с ней и старался быть ближе. Он шептал ей на ухо даже тогда, когда можно было сказать это громко, и каждый раз его рука ложилась ей на талию или на плечо. И в танце он то и дело притягивал её к себе, стараясь коснуться пальцами обнажённой кожи на плече и перебирая её пальцы.

Ты ведь этого хотела, Иррис? Увлечь его…

До её комнат они не дошли. Себастьян потянул Иррис в темноту глубокой ниши в стене, развернул резко, обнял и поцеловал горячо и страстно, запрокинув её голову и прижав к плечу так, что она едва не задохнулась. До этого момента все его поцелуи были полны трепетной нежности, и он не торопился, ждал её ответа, но не сейчас. Сейчас он был совсем другим, как будто в нём всё ещё бушевала частичка того вихря, руки его дрожали и поцелуи были порывистыми и жадными, и почти ничего не требовали взамен. Он целовал её губы, сминая своим напором, щёки, и шею, спускаясь ниже, к плечу, сдвигая тонкую полоску голубой ткани на нём, и снова поднимаясь вверх, будто хотел покрыть поцелуями каждую клеточку её тела. И коснувшись губами мочки уха, прошептал, шумно дыша и зарываясь пальцами в пышные локоны причёски:

— Ты сводишь меня с ума, Иррис! И я не в силах тебя отпустить…

Подхватил на руки и понёс в свою спальню, и всё что она успела сделать — обхватить его за шею, чтобы удержаться. Он распахнул дверь ногой, быстрыми шагами пересёк комнату и опустил Иррис на кровать. Склонился, касаясь губами её лица, и ощутил солёную влагу слёз на щеках.

— Ты плачешь? Иррис? Что случилось? — спросил он с тревогой и присел рядом, приподнимая её за плечи.

— Это невыносимо! Они все, как стервятники! Они готовы были разорвать меня на куски! — произнесла она тихо, и не в силах больше сдерживаться, разрыдалась.

Она весь вечер была натянутой струной и сейчас эта струна оборвалась.

Она была напугана и отчаянно несчастна. Единственное, чего ей сейчас хотелось, оказаться в доме отца, в тишине и покое, подальше от этого проклятого места и всей семьи Драго с их дикой жаждой и огненной кровью. От Гасьярда с его змеиным взглядом, от стервозных сестёр Себастьяна, пьяного Тибора, дышащего вином, Драгояра с его духами, верящего в свою неотразимость — от всех, кто прижимал её к себе на балу, пытаясь «отпить из её колодца». От того, что ей нужно закрепить союз, соблазнив Себастьяна, и этого неистового вихря, сминающего под собой волю всех вокруг.

И от Альберта. От его сводящих с ума поцелуев и мыслей о том, о чём думать ей было нельзя.

Она плакала беззвучно, сотрясаясь всем телом, а Себастьян прижимал её к себе и успокаивал, гладя по спине:

— Тихо, тихо, не плачь, Иррис, девочка моя. Они все видели сегодня твоё сияние, впервые по-настоящему, и оно свело их с ума. Не плачь. Они ничего тебе не сделают. Ложись. Поспи.

Он налил ей воды из графина, а затем уложил на кровать, укрыл одеялом и, поцеловав в щёку, погасил светильник.

***

— Почему ты так упорствуешь, Гас? — спросила Эверинн, передвигая бронзовые фигурки животных на полке.

Утро было в самом разгаре, но задёрнутые шторы в кабинете Гасьярда пропускали лишь серую дымку. Себастьян стоял с хмурым видом у двери, а Таисса расположилась на подлокотнике кресла, сложив на коленях холёные руки в перстнях.

— Потому что я сначала должен понять, что не так с ритуалом прежде чем завершить его, — твёрдо ответил Гасьярд, — после свадьбы обратного пути не будет. Ритуал обратим, только пока он не завершён. И если что-то окажется не так, Поток может уйти и будет всё равно, как если бы Себастьян женился на кахоле!

— Что-то я впервые о таком слышу, — с сомнением в голосе произнесла Таисса. — Насколько помню, отец ничего такого не говорил. И даже если так, если Поток иссякнет, он хотя бы не достанется Милене с Драгояром! А Драгояр, как я видела вчера, был очень настойчив.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Себастьян.

— А то, что, мой дорогой брат, ты, наверное, совсем слеп! Ты что, не видел вчера сколько раз Драгояр танцевал с твоей невестой? И прижимался к ней! И как ты думаешь, зачем? — спросила раздражённо Таисса.

— Альберт увёл всех его женщин, и мне кажется, Драгояр просто повторял за ним этот же номер, как обычно, — усмехнулась Эверинн.

— А я думаю, что тут всё не просто так, — Таисса встала, — вы как будто ничего не хотите видеть! Вчера в город приезжала их мать — Аллисандра. Милена обольщала Альберта, а Драгояр твою невесту, а ты Себастьян, ни сном ни духом об этом!

— Драгояр и Альберт чуть не убили друг друга, так с чего ты решила, что они хотят объединиться? — спросил Себастьян.

— А с того, что плевать на Драгояра, он сделает то, что скажет сестра! — Таисса принялась ходить по комнате и, снова обратившись к брату, добавила. — И судя по тому, что эту ночь Иррис провела в твоей постели, но гора молчит, то без свадьбы мы никак не обойдёмся!

— Ночь провела. Но ничего не было, — пожал плечами Себастьян.

— И как это понимать? — удивлённо спросила Таисса.

— А как это можно ещё понимать? — зло ответил Себастьян. — Вы все вчера набросились на Иррис, как стая гончих на зайца! Да вы до смерти её напугали! И она весь вечер проплакала у меня в спальне.

— И? — не унималась Таисса. — Ты же её утешил, надеюсь?

— Катись ты к Дуарху со своей настойчивостью! — рявкнул Себастьян. — Ты что хочешь, чтобы я взял её силой? Измученную, уставшую и несчастную? Ты в своём уме? Перестань уже лезть не в своё дело!