Шестой (ЛП) - Линн К. И.. Страница 24

— Могу я узнать ваше имя?

— Шон Коллинз.

Мужчина исчезает за затейливо украшенными деревянными дверями и почти сразу же выныривает обратно, предлагая нам следовать за ним. Когда мы входим в комнату, я застываю от благоговения. Высокие потолки, массивный камин, пышный декор и сразу два человека в комнате.

На стуле сидит высокомерная блондинка, а возле камина стоит мужчина, напоминающий Кристиана Грея из «50 оттенков серого».

— Мистер Уинстон, к вам мистер Коллинз.

— Благодарю, Уильям, — голос мужчины звучит низко, и в нем отчетливо слышатся властные нотки.

Единственное, что проносится в голове, это наш с Шестым разговор, который состоялся в первый день нашего знакомства.

Самоуверенный. Подражатель Кристиану Грею ведет себя самоуверенно, высокомерно и, наверняка, он, к тому же, засранец.

Когда мужчина поворачивается к нам, у меня с трудом получается оставаться на месте. Черные волосы, блестящие зеленые глаза и аура власти. Из-за пламени, пылающем в его зрачках, он здорово напоминает дьявола.

Как только дверь закрывается, блондинка встает. Поразительно, как похожи их ауры. Обернувшись посмотреть на Шестого, я отстраняюсь. Атмосфера вокруг него тоже изменилась, начав напоминать их, только с меньшей долей самоуверенности.

Как будто началось какое-то соревнование, и совершенно ясно, кто тут с приветом — я.

— Шестой, сколько лет, сколько зим, — выдает дьявол, выходя вперед и наклоняясь к блондинке.

Та улыбается дьяволу, пока тот продолжает идти к ней.

— Может быть, для тебя. Мы виделись месяц назад, — она подмигивает Шестому. — Под именем Эвана Ардена, да?

— Девятый, — Шестой кивает мужчине, затем поворачивается к женщине. — Первая.

Девятый? Первая? Шестой?

— Ха, — звук вырывается у меня непроизвольно. И, видимо, привлекает все внимание ко мне.

Если они такие же, как Шестой, то они отлично осознают мое присутствие, просто игнорируют меня. Я недостойна их взглядов.

Лицо блондинки мрачнеет.

— Уверен, что хочешь обсуждать дела в присутствии своей игрушки?

Шестой пожимает плечами.

— Просто мясо.

На лице блондиночки появляется ухмылка.

— И то правда.

Чудненько. Проведя две недели с психом, будучи его, так сказать, «женой» я по-прежнему мясо.

Мууу.

— Мы что, пропустили заказы? — интересуется девятый.

— Третий мертв, — не тратит времени даром Шестой.

Третий?

В это мгновенье кое-что начинает приобретать смысл, а кое-что, наоборот, его лишается. Третий — именно это слово Шестой произнес, когда увидел тело на столе в морге, ровно перед тем, как похитить меня и взорвать место моей работы.

Никто из них не ахнул, их лица даже не дрогнули. Кажется, никто даже не огорчился. Похоже, один из них умер, а они ничего не испытывают по этому поводу, их это не беспокоит.

Да, они монстры, и я в ловушке в этой комнате сразу с тремя из них.

Девятый выгибает бровь.

— Считаешь, что это может что-то значить?

— Чистильщика послали убрать другого чистильщика? Стереть все признаки нашего существования?

То, как он произнес «чистильщик», выбивает меня из колеи. Это было сказано, как будто это титул, а не просто должность клинингового персонала.

— Этого следовало ожидать, — выражает свое мнение Девятый, возвращаясь к тележке, на которой стоит графин. Он вытаскивает пробку и наливает немного янтарной жидкости в бокал. — Они, в любом случае, не признают наше существование.

— Они не хотят запятнать свои девственно белые ручки ни каплей крови, — добавляет Первая.

— А потом кто-то попытался убрать меня, — сообщает Шестой.

Это привлекает их внимание.

Девятый опускает бокал, который уже успел поднести к губам.

— Массовая зачистка?

Первая широко распахивает глаза.

— Ты разговаривал с Джейсоном?

Шестой кивает.

— Даже он не знает, чья это работа.

— У нас все равно есть задача, — добавляет Девятый, залпом допив напиток. — Спасибо, что дал нам знать.

Шестой хмурится.

— И все?

Девятый бросает взгляд на Первую, затем переводит его обратно на Шестого.

— Это работа. Это то, чем мы занимаемся. Мы не задаем вопросов.

Шестой качает головой.

— Пять лет мы занимаемся этой грязной работой. Я не позволю, чтобы меня убрал какой-то киллер-недоучка.

Настроение Девятого будто бы смягчается.

— Нам нужно провести здесь еще пару недель. Как только закончим тут, мы свяжемся с Джейсоном и назначим встречу.

Это обещание, кажется, удовлетворяет Шестого, я же не перестаю гадать, не означает ли это, что жить мне осталось все пару недель.

— Будь начеку, — говорит Шестой, когда мы направляемся к двери.

— Погоди, — останавливает нас Первая.

Шестой разворачивается, и к нам не спеша подходит Первая. Когда она оказывается рядом, она кладет руку на грудь Шестому, льнет к нему и прижимается своими красными губами к его. Ее рука с его груди перемещается на подбородок, пальцы проходятся по челюсти, тем временем их губы приоткрываются и языки сплетаются.

По непонятной причине у меня начинает дергаться глаз, и меня чуть не выворачивает наизнанку.

Первая отстраняется, переводит взгляд на меня, и ее губы изгибаются в ухмылке, а затем ее внимание возвращается к Шестому.

— Береги себя.

Глава 12

— Итак, ты говоришь по-французски, — выдала я, как только мы вышли из великолепного здания и оказались вдали от неприкасаемых созданий, находящихся внутри. Я как будто только что побывала на Олимпе.

Никакого ответа, как обычно.

— Знаешь еще какие-нибудь языки? — меня охватывает раздражение. Неужели так чертовски трудно ответить на пару простых вопросов?

— Около семи.

— Вау. Какой талантливый язык.

Шестой разворачивается и ухмыляется мне.

— Мне казалось, я доказал это еще вчера вечером.

Черт.

Да, доказал.

— Ты спал с ней, — слова вылетают раньше, чем я успеваю остановить себя. Его пренебрежительное отношение раздражающе воздействует на меня.

Шестой оборачивается ко мне.

— Ты поняла это по поцелую? — он достает из кармана платок и вытирает губы.

Я закатываю глаза.

— Иногда ты ведешь себя как самый обычный мужик.

— И что это подразумевает? — уточняет он, сведя брови в одну линию.

— Это подразумевает, что ты засранец. Все стало очевидно, когда она сжала твои яйца в конце поцелуя.

Парковщики открывают двери нашей машины, и мы оба садимся, а Шестой дает водителю чаевые.

Я скрещиваю руки на груди и смотрю в лобовое стекло. В желудке все переворачивается, когда перед глазами мелькает образ: ее чересчур сильно накрашенные губы прижимаются к его губам. Что-то в ней задевает меня. Не могу понять, что именно, но одно знаю точно — сучка насмехалась надо мной.

— Почему мне кажется, что тебя беспокоит то, что я занимался с ней сексом?

Я поворачиваю голову к нему и моргаю. По крайней мере, он не пытается отрицать это. А почему это задевает меня? Потому что он занимался сексом с другой женщиной и не убил ее? Или дело в том, что эта стерва швырнула мне это в лицо, пока терлась своим языком о его?

— Не беспокоит.

— Отлично, тогда можешь прекратить вести себя как стервозный надоедливый ребенок.

У меня отвисает челюсть, и я опускаю руки на колени. Отлично.

— Что дальше, Господин?

Он сердито зыркает на меня и вдавливает педаль газа в пол.

— Дальше, я собираюсь нагнуть тебя, задрать платье и трахнуть твою киску. Вопрос только, произойдет это прилюдно или на столе в номере?

Он только что целовался с другой женщиной у меня на глазах и теперь говорит мне, что собирается не только целовать меня губами, на которых еще осталась ее красная помада, но и трахнуть меня.

— Она так сильно завела тебя?

— Лейси, — предупреждающе рычит он, — я собираюсь засунуть свой член в тебя, потому что я тверд еще с той секунды, как ты надела это платье. Зная, что под ним на тебе ничего нет... — он тянет руку вниз и накрывает выпуклость на своих брюках. — Я едва сдержался, чтобы не нагнуть тебя прямо в той комнате и не трахнуть у них на глазах.