Союзник (СИ) - Таволга Соня. Страница 36

— Это мелочь, — сказал кеттар слегка раздраженно. — Так умеет любой целитель, даже самый никудышный. Но, заметьте, я не целитель. Тем не менее, я вызываю регенерацию, то есть создаю новые ткани. Это уже магия создания чего-то живого, начальный уровень. Когда-нибудь я смогу больше. Я научусь делать то, на что не способны лекари. Заменять больные органы, восстанавливать потерянные конечности. Обновлять организм, возвращая молодость, продлевая жизнь. Кто знает, может быть, даже бессмертие возможно! Да, сейчас моя работа выглядит неприглядно. Конечно, вам неприятно находиться здесь, видеть все эти останки людей. Но это всего лишь кухня, грязное закулисье. Я просто учусь. Для всех магических сословий существуют свои школы, методики обучения, багаж накопленных знаний. Школ для кеттаров нет. Я постигаю свою науку экспериментальным путем. Я постигаю себя, свои возможности. Далеко не всегда успешно. Часто в процессе работы я понимаю, что занимался какой-то ерундой, что все было неверно. Тогда все приходится начинать сначала. И на все мне нужна энергия, много энергии. Мне нужны союзники.

— Вы посвящаете союзников в свою работу? — вклинился я. — Как вы считаете, леди Хэмвей захочет быть вашим союзником, если увидит эту кухню?

— Леди Хэмвей ни к чему видеть кухню, — улыбнулся Гренэлис. — По крайней мере, на первых порах. Может, позже.

— Значит, я отсюда не выйду?

Мне стало холодно и тоскливо. Сразу было понятно, что ничем хорошим встреча для меня не кончится, но холодно и тоскливо стало именно в этот момент.

Кеттар пощелкал пальцами в задумчивости.

— Не относитесь к этому, как к чему-то страшному, — произнес он миролюбиво, даже будто бы утешающе. — Я не желаю вам зла. Мне нужна помощь в работе, и вы мне поможете.

— Каким образом?

Он снова взял в руки нож, и стал лениво вертеть и поглаживать его.

— Ну, во-первых, я не могу самостоятельно брать энергию из вещества. Вы послужите посредником, как уже сделали сегодня. У меня есть механизм, заменяющий мага-посредника, но работа с ним занимает значительно больше времени. С вами мне будет удобнее. А во-вторых… Во-вторых, я думаю, что пора немного изменить метод работы. Я имел дело, в основном, с мертвой плотью, и получал не слишком впечатляющие результаты. Иногда я пробовал использовать живую плоть, но люди слишком быстро умирали. Теперь же я хочу попробовать новый метод работы с живой плотью, более мягкий. Я приложу все усилия, чтобы не убить вас.

Да-да-да, я полностью успокоен. Моя душа омыта бальзамом. Он приложит усилия, чтобы не убить меня. Пусть еще пожелает мне долголетия — добрые пожелания всегда приятны.

Я покосился на окошко подвала, и Гренэлис, отметив это, вздохнул и покачал головой.

— Не допускайте даже мысли о побеге, капитан, — порекомендовал он. — Побег абсолютно невозможен, я гарантирую это. И убеждаю вас еще раз: не относитесь к этому, как к чему-то страшному.

Триджана Кианте.

Стража замешкалась, но пропустила меня. Я постучала в двери, не дождалась никакого ответа, и вошла. Передняя комната была пуста, а в спальне детский Младший канцлера помогал ему с приготовлениями ко сну.

— Спокойной ночи, Анрес, — сказала я, и тот замер с пижамной курткой в руках.

Риель шумно выдохнул, демонстрируя нетерпение, и нервно сообщил:

— Нет, он останется.

— Нет, он уйдет, — четко ответила я.

Канцлер вырвал одеяние из рук Младшего, и расхохотался, запрокинув голову.

— Иди, — сквозь смех отпустил он Анреса, и принялся облачаться самостоятельно.

Я стояла в стороне, и молча смотрела на него. Он смеялся, но глаза были тусклыми и больными, руки дрожали, и смех звучал вымученно и жалко. Приблизившись, я увидела, что его нижняя губа прокушена, и ранка еще чуть кровоточит.

— Я же просил тебя… — пробормотал он, успокоившись.

Голос сжимался и разжимался, будто горло сдавливали и отпускали.

Да, он просил меня не приходить никогда, и повторял просьбу много раз. Не приходить в его присутствии, не приходить в его отсутствие. Он не просил ничего не красть из его вещей, хотя, зная меня, он мог бы сделать и это.

— Ты ведь не обвинишь в краже телепортатора того капитана? — утвердительным тоном осведомилась я, рассматривая его несчастное лицо.

Он судорожно мотнул головой.

— Нет, — бросил он. — Неважно. Ты убила его.

— Почему?

Он отвернулся от меня, отошел, и встал лицом к стене. Он долго молчал, а я смотрела на его сникшие плечи, сгорбленную спину, и тоже молчала. Страшно хотелось обнять его, но я держалась.

— Избавься от меня, если настолько не желаешь меня видеть, — жестко сказала я, устав молчать. — Отошли куда-нибудь, отправь в отставку. Упрячь в монастырь.

Он не сможет избавиться от меня — ему не хватит духа. Я для него — как почва для дерева. Деревья ведь не живут без почвы.

— Джани, у меня дела, — сказал он тверже, развернувшись. — Оставь меня одного.

— Какие дела поздним вечером? Кроме как ублажать белокурую принцессу?

Я шагнула к нему и запустила пальцы в волосы. Обхватив ладонью затылок, я чуть приблизила его голову к себе.

— Зачем тебе принцесса, Риель?

— Зачем, по-твоему, мужчины спят с женщинами?

Я вжалась лицом в его лицо.

— Я знаю, зачем мужчины спят с женщинами. Но не понимаю, зачем ты делаешь это с леди Хэмвей.

Он мелко затрясся, и я затряслась. Я сняла губами капельку крови с его губы, и быстро зашептала:

— Ты от меня никуда не денешься, любимый, а я никуда не денусь от тебя. Расскажи, что с тобой происходит. Вдруг я смогу помочь.

— Нет.

— Я ведь помогала тебе много лет…

Ему было девять, когда я отбила его у стаи койотов. С того момента он только мой. С того момента я делала для него все. А потом он пропал, отдалился, провалился куда-то. Увяз в чем-то, скрываясь от меня.

Он отшатнулся, отодвинулся, но не ушел.

— В этот раз ты мне только помешала, — бросил он гневно. — Ты убила его, а я себя не прощу за это.

— Я всего лишь хотела узнать от него то, чего не могу узнать от тебя. Впрочем, мне следовало пойти в башню самой…

— Нет! — вскричал он в безумии. — Даже не думай об этом! Обещай, что не пойдешь!

— Если ты пообещаешь мне кое-что взамен.

Он смотрел на меня сумасшедшими глазами, и мне хотелось рыдать от злости на тупиковость и абсурдность ситуации. Я взяла его за руку, и повела с собой к кровати. Мы легли в гору подушек и шелка, крепко обнявшись, и долго лежали в тишине. Я ждала, когда он перестанет трястись и рвано дышать, будто всхлипывая, но он никак не переставал. У меня болело в груди — физически. Я уже не так здорова, как раньше, чтобы терпеть его таким.

Он окончательно прогнал меня сразу после своего избрания. Будучи молодым принцем, он мог позволить себе причуды и скандальную репутацию, но Первому негоже быть объектом насмешливых шепотков. Отношения с женщиной на три сословия ниже, и на двадцать с лишним лет старше не красили его имидж. С эпизода его избрания мы почти не виделись, но это не сюжет для драмы. Отношения с человеком другого сословия — моветон не только для венценосцев. Эти отношения не узаконить, потому что нельзя смешивать кровь и виды энергии, и такими страдальцами, как мы, всегда будет полниться мир.

— Прости меня за нее, — пробормотал он, лежа лицом на моей шее.

Прощаю. Несколько раз я уже позволяла ему девиц, дабы он вспоминал, что никого лучше меня для него существовать не может. Но леди Хэмвей… Эгоистичная спесивая лилия, с безосновательным самолюбием, слабая, глуповатая, инфантильная, внушаемая… Трудно поверить, что он увлекся ею. Те девушки, с которыми он немного отдыхал от меня — они были достойными его внимания. Да, они были одобрены мной. Леди Хэмвей — просто вареная индюшка в сравнении с ними. А с собой я даже не сравниваю. Новая пассия совершенно не в его вкусе, и это наталкивает на подозрения о корыстных мотивах. Каких?