Чардаш заводных игрушек (СИ) - Архонтова Вероника. Страница 5
— Австро-венгерская кайзерская армия начала прошлого века, — предположила Фрэн в ответ на невысказанный вопрос. — В таком случае...
«ФЬИИИИИИИИТЬ!» — прочертив дымную пелену огненным росчерком, осколок вонзился в землю в полуметре от Дэна, обдав его горячей грязью. Фрэн с легкостью ушла в сторону — формально ее здесь и не было.
— На той стороне, видимо, русские...
Впрочем, эмган на плече Фрэн выглядел вполне современно. Насколько Дэн мог судить. Как и его собственный.
Также он обнаружил на поясе сумку с гранатами и противогаз.
Как раз вовремя — ибо сверху, перехлестывая через эскарпы, медленно поползла густая зеленая мгла.
— Ваши приказания, господин ротмистр!
— М-м-м... — Дэн принялся натягивать противогаз. Выходило не очень, но он старался. — Ммфгхных...
«Надо посмотреть, что там, с другой стороны. Давай вон к той траншее».
Сбросить каску, вынуть противогаз, натянуть на голову, закрыть глаза и задержать ды... Стоп, или сначала закрыть глаза, а потом сбросить каску?
В наше время, когда для всех на планете, кроме избранной касты профессиональных убийц, воцарился мир, никто не помнит значения слов «химическая атака».
А между тем...
— Га-а... ккххххмхмхмх... — Дым накрыл человеческую массу, заставляя выть, хрипеть, корчиться в судорогах и пытаться разодрать ногтями собственное горло, заставляя лопаться глаза, а кровь струиться из пор кожи, превращая человеческую массу в человеческое месиво.
Боль ударила алым в глаза, в голове загудело, на горле сжались раскаленные руки...
— Кхе... — Дэн изо всех сил зажмурился и попытался не дышать, продолжая натягивать противогаз. То, что в этот момент его, наверное, не составило бы труда пристрелить или задеть осколком, Кармайкла не очень волновало.
Наконец противогаз оказался плотно прижат к коже. Видимость в ядовитом дыму была практически нулевой, а в ушах, будто хруст костей собственной черепной коробки, отдавались хрипы умирающих солдат.
— В порядке, господин ротмистр? — Фрэн, которой все было нипочем, бодро запрыгнула на бруствер, выглядывая из траншеи.
— Не особенно, — прохрипел Дэн, пытаясь сориентироваться и взять в фокус позицию дружественных солдат.
— Мне нужно напомнить вам о том, что вы бог, господин ротмистр?
— Да, пожалуй. — Дэн чуть успокоился. — Спасибо, помогло.
«Фи-и-ить! Фи-и-ить, фьить, фьить! Ба-а-ам!» — несмотря на то, что воздушный обстрел вроде бы прекратился, теперь взрывы взметали землю у самого бруствера.
— Пошли в атаку! — бодро отрапортовала рядовая Фрэн, прильнув к стрелковой позиции. Эмган в ее руках засвистел, разгоняя кусочки металла до скорости, в несколько раз превышающей звуковую. — Сдохните, руссише швайне!
Судя по всему, газ все же убил не всех: в окутанном ядом пространстве траншеи зашевелились силуэты — будто свои стрелковые позиции сейчас занимали мертвецы.
Дэн решительным шагом двинулся к выжившим. В конце концов, он и правда был тут богом. Или чем-то вроде того. Нужно было соответствовать.
— Господин ротмистр!
«Фьииить! Фьииииииууу!» — пули шквалом лупили по полю боя, что бы там ни происходило. Отсюда это разглядеть не получалось.
Покрытая язвами рука прикоснулась к каске. Солдат посмотрел на Дэна — на его лице пузырился яд, пожирая кожу.
— Противник пошел в лобовую атаку!
Дэн автоматически отдал честь в ответ и рванулся вверх, на бруствер.
— В атаку! Ни шагу назад, или хотите жить вечно?! — проорал он, настолько громко, насколько мог, вскинув эмган, ища противника.
— За импераааааатораааа! — вторил ему звонкий голосок рядовой Фрэн.
Земля была мертва.
Давно мертва.
Изнасилована, убита, потом еще раз изнасилована, расчленена и изнасилована контрольно.
Насколько могли видеть сквозь яд и дым горящие от газа глаза, поле боя было изрыто рядами траншей, переплетено колючей проволокой, изорвано воронками от снарядов и попаданиями бомб, усеяно пеплом...
Чего не было, так это противника.
Взрывы громыхали под самым носом, но артиллерия скрывалась где-то далеко за невидимыми позициями врага.
И едва оседал пепел, можно было увидеть лишь силуэты.
Скрытые дымом силуэты машин.
Нельзя было даже понять, приближаются они или стоят на месте.
Дэн задумался на полсекунды. После чего попытался дать очередь из эмгана по одной из машин. Просто ради интереса.
«Кажется, идти в лобовую на танки — это не лучшая тактика, верно?»
«Фьииииииитьфьитьфитьфьить!» — очередь ушла в дым, присоединившись к тысячам дробинок, летящим через поле металлическим шквалом.
Тысячи пуль ушли во мглу...
— Отставить огонь! — завопил Дэн, понимая, что это бесполезно. — Держать позицию! — Проорав этот не менее бессмысленный приказ, он решительно зашагал вдоль линии фронта, вглядываясь в лица солдат, надеясь, возможно, отыскать Леви.
... отставить огонь...
... отставить...
Его приказ будто налетел на преграду.
Ударился снарядом об эскарп, отдавшись легкой вспышкой боли в голове.
У всякого кошмара, как он знал по собственному опыту, были границы.
И видимо, он на нее наткнулся.
Дэн не стал настаивать. Тем более он не был уверен в том, что нужно делать.
— Держать позицию! Не отступать! — продолжал он выкрикивать команды, двигаясь вдоль ряда солдат, выискивая знакомые лица.
И никто не собирался отступать.
Огненный шквал лишь нарастал — солдаты палили в дым как в копеечку, пока стволы винтовок не раскалялись добела, обжигая руки... и продолжали стрелять дальше, уже не понимая, кто, в кого и зачем палит.
И дальше.
Одни и те же лица — осунувшиеся, изъеденные отравляющими веществами, испещренные морщинами от бессонницы, изможденные вечной обороной на заданном рубеже.
Нет, Леви среди них не было.
Он был где-то еще — скрывался в этом лабиринте траншей, блиндажей, бункеров и дотов или потерялся в них?
— Нет, это полная чушь... — прорычал Дэн. — Я сказал прекратить огонь, сукины дети! Прекратить огонь, мать вашу! — Он вложил в этот крик всю свою концентрацию, насколько это было возможно, пытаясь пробиться сквозь барьер кошмара. В конце концов, он мог это сделать, а значит — почему бы и нет? Леви вряд ли станет хуже от этого, уж точно.
... прекратить огонь...
... прекратить...
Миллионы пуль на долю секунды зависли в воздухе, будто потеряли смысл существования и пытались найти новый.
Замер в полете кружащийся пепел.
Его слова налетели на преграду, заставив ее завибрировать в ответ.
— Прекратить... — он бы наверняка сорвал голос, если бы это был не сон, — огонь!
Это оказалось сложнее, чем представлялось, но Дэн не сдавался. В конце концов, это был его чертов долг. По крайней мере, он думал именно так. Он был тем самым богом, мессией, кем угодно, кто должен принимать решения. Кто должен быть выше, лучше и сильнее. Потому что в нем нуждаются. И сейчас комплементант искренне верил, что в нем нуждался Леви. В кошмарах никогда нет ничего хорошего. В этом пространстве у Кармайкла была возможность остановить происходящее. Лишь потому, что это правильно. Нельзя просто взять и уйти. Это было бы слишком жестоко.
Кошмар продолжал пружинить, прогибаясь под его словами, сдавливая в ответ виски. Казалось, весь пепел, весь прах, яд, жар и дым с застывшего поля боя сейчас сжимались в одну воронку, обвившуюся вокруг Дэна.
В следующее мгновение он увидел сражение с иной точки зрения.
Увидел, как там, за пеленой дыма, там, где находился подлый враг, собираются сотни, тысячи гротескных механизмов. Услышал лязг, учуял запах ружейной смазки.
Полк австро-венгерской армии стоял до последнего против целого мира. Мира машин, мира перемен, апгрейдов и мутаций, где не было места хрусту венских булок и балам во дворце императора.
Мира, который проедется по бедному маленькому Леви Миклосу стальными гусеницами, если не вырыть траншеи, не возвести эскарпы, не заминировать подходы.