Три желания (СИ) - Цезарь Юлия. Страница 20

Он почувствовал, как она улыбнулась ему в грудь, и сжала плащ своими пальчиками крепче.

— Глупенькая, тебе бы о себе беспокоиться надо, — тихо засмеялся Луи, прижимая Вуди к себе крепче.

Раз уж таковы условия возвращения ее домой, что ж, он их выполнит, лишь бы она поскорее загадала убраться подальше из их мира. Может, ему стоило захватить лампу того джинна и тоже загадать что-нибудь в этом роде? Но они не могут предугадать, что произойдет с вампиром в мире, где нет магии. Поэтому он просто восстановит силы, чтобы Вуди за него больше не переживала и позаботилась о себе.

Холодная рука Луи медленно проскользила по спине Вуди к волосам. Собрав их с шеи, он слегка отклонил ее голову и наклонился, показывая клыки. Он словно видел призыв в пульсации на шее, слышал зов в стуке сердца: «Испей, испей…» Глаза не переставали быть красными, он лизнул горячую кожу, обжигая своим ледяным прикосновением, и клыки уже были готовы вонзиться в плоть.

— Ты что это собрался сделать? — раздался разгневанный голос Бартимеуса, за которым последовала вспышка света прямо перед глазами Луи. Его словно оттолкнуло им, а Вуди, подхваченная под руку, оказалась в цепких руках Барти. Он повернул голову к ней, явно недовольный ее поведением. — А ты почему позволяешь ему?!

Всё произошло так быстро и так неожиданно — Вуди испугалась и еще какое-то время таращилась на округу, пытаясь понять, что произошло. Только голос Бартимеуса помог ей совладать с собой, и она подняла голову, заглядывая в его глаза.

Придумывать ложь не пришлось.

— На нас напали, — вскрикнула она, прикусила губу и сказала спокойнее: — Тебя нет, а от чего нам еще отбиваться придётся — неизвестно. Луи нужны силы!

Она без причинения боли и брыкания попыталась вырваться из объятий Барти, смотря на Луи. Он, кажется, в порядке.

И только сейчас пришло осознание, что это могло повториться вновь — он коснулся её языком и, кажется, она даже ощутила прикосновение клыков, но так ничего не случилось. На этот раз страх после случившегося не преследовал ее. Почему-то доверие только укрепилось.

— Бартимеус, не ругай его. Это я его со… соблазнила. — Другое слово тут просто не подходит.

— Со… Соблазнила? — переспросил Барти, выпуская ее руку. Честно говоря, до него не сразу дошел смысл этого слова, и его воображение нарисовало картинку в прямом значении. Он даже скривился, представив их вместе. — Не защищай этого кровопийцу. Джинны не тронули бы тебя.

— Тот джинн пытался убить нас обоих, — вмешался Луи, пока их перепалка не переросла в нечто большее. Да и непорядок, что Вуди все время приходится его защищать.

— Тебя вообще никто не спрашивал, — огрызнулся Бартимеус. Вот уж кого слушать он хотел в последнюю очередь, так это вампира — сородича тех, кто уничтожил его дом. Барти заметил, что Луи с последней их встречи стало лучше, и ему не составило труда сложить два и два. Он снова взял Вуди за руку, пока она не успела отойти далеко. — Король разрешил мне остаться в замке, ты идёшь со мной, пока не загадаешь все свои желания.

— Король? У вас есть король? — удивилась Вуди, мысленно отмечая, что вообще-то было бы неплохо узнать всё-таки о мире, куда она попала. — Нет, стой, подожди! А Луи?

— Конечно у нас есть король! — удивился ее глупости Барти. А уж вопрос о Луи показался ему ещё более идиотским. — Он сам по себе.

Предсказав примерно такой ответ, Вуди готова была сделать выпад:

— Нет, не сам по себе! Пока я здесь, моё первое желание вроде должно еще работать. Прятать Луи у себя! — Правда, сама она уже не особо помнила свою формулировку. И сейчас больше всего боялась, что Барти акцентирует внимание, что в желании формулировка была именно на один раз. «Защитить», а не «защищать».

Вот что делает власть с людьми. Вуди стала жестока к Бартимеусу. И если раньше она чувствовала к нему жалость и вину, то сейчас требовала выполнить ее желание. Сыграл еще тот факт, что его не оказалось рядом тогда, когда он был очень нужен. Да и второй раз уже бросает её на произвол судьбы, сматываясь куда-то.

— Разве нет? — на всякий случай надавила Вуди.

— Я не могу притащить вампира в королевский дворец! — сорвался Бартимеус. Он тряхнул Вуди, чтобы она наконец-то включила голову и начала думать. — Твое проклятое желание и так грозит мне смертью. Из-за тебя мне пришлось бросить все: дом, друзей. Между прочим я спасал твою никчемную жизнь от таких, как он! — Барти указал на Луи и повернул Вуди к нему, чтобы она разглядела его настоящую сущность. Вампиры — убийцы. — Такие, как твой ненаглядный Луи, уничтожили целый город! За последние полгода пало больше десяти наших крепостей, тысячи джиннов были захвачены, вынуждены выполнять приказания вампиров и направлять силу против собратьев. А ты, — обратился он к Луи, — расскажи ей, что делал ты. Ты был худшим из вампиров.

— Это было давно. С тех пор… — попытался оправдаться Луи, но Бартимеус его не собирался выслушивать.

— Мне плевать, как давно это было! Сколько джиннов погибло от твоей руки? Не захвачены, не запечатаны в лампах, а именно джинны, которых ты убил по-настоящему. Эта цифра настолько огромна, что ты даже сосчитать не сможешь. И вот этого убийцу ты просишь меня защищать. — Он толкнул Вуди вперёд, распаляясь окончательно. Сейчас он не хотел даже прикасаться к ней. Ему было больно, обидно, и тоска по потерянному дому становилась все сильнее с каждой минутой.

Слушая всё это и терпя такое грубое обращение к себе, Вуди сама стала закипать. Но бессилие и эмоциональные всплески, голод, холод… Вместо ярости она ощутила в груди другую, не менее жгучую боль, которое поднималась вверх, к глазам. И стоило Бартимеусу её толкнуть, как это стало толчком и для слёз.

Это слушать было не просто неприятно. Больно. Она про Луи ничего не знала, но сейчас для неё все обвинения на его адрес были бездоказательными. В смысле, даже когда у него был шанс убить противника, который вполне мог их выследить, Луи не убил. И это было высшим доказательством для Вуди.

Что же касается Бартимеуса…

— Ты выкрал меня из родного дома, — дрожащим голосом начала она, вытирая слезы, но так и не повернулась. — Ты сам переместил меня в дом Луи. Ты обвиняешь меня в моём желании, припоминаешь мне, злишься на это… Но сам банального возвращения телефона не смог выполнить… Что ты за джинн такой? Это не хочу, это не буду… Это, так уж и быть, выполню, но ты сама об этом пожалеешь. Что ты за джинн такой? Не джинн, а… выскочка. Самовлюбленный хвастун! Ничего мне от тебя больше не нужно. Меняй хозяина, как хочешь. Загадывать что-то себе дороже. Всё равно либо не выполнишь, либо потом обвинишь во всех грехах мира.

Как Вуди и предполагала, желание обернулось ей боком. И загадывать теперь что-либо она просто отказывалась. Вновь вытерпеть всё дерьмо, что Бартимуес на неё выплеснул? Уж нет… Никуда она с ним не пойдет.

Поворачиваться не смела — слова о её никчемности не просто ударили, но еще и в голове отбивали колокольный звон, и слезы, как бы она ни старалась сдержать их, продолжали течь.

Вуди шла к Луи, низко опустив голову, а когда подошла, взяла его за плащ и тихо прошептала:

— Луи, я хочу уйти отсюда.

Как тут не доверять вампиру? Он ни разу её ни в чем не упрекнул (кроме крови, конечно, но это было объяснимо). Не кричал, не обвинял. Он её спас, потому что хотел спасти, а не потому что она хозяйка. В этом мире Луи для Вуди был всем: глазами, разумом, защитой. Бартимеус…

Никем.

Луи приобнял Вуди, чтобы ее успокоить. Бартимеус был не прав, она ведь действительно ни в чем не виновата. Проблемы их мира ее не должны касаться.

— Я ещё пожалею об этом, — пробормотал Барти, надавливая пальцами на глаза. — Но на дно мы пойдем все вместе. Если меня казнят, то ваши головы будут на соседней плахе.

Послышался щелчок, и Бартимеус перенес их всех во дворец. Всё-таки не зря он долго осматривал комнаты и выбирал в менее обитаемой части замка. А уж он позаботится о том, чтобы никто наверняка не зашёл к нему. И не вышел.